Ваше Сиятельство #12 - Эрли Моури

могла лишь сообщить мне, что поручик жив и находится где-то в центре Лондона. Лишь примерно к семнадцати часам Бондарева постучала в двери нашей с Элиз комнаты и сообщила:

— Идет. Все, что нужно нашел. И, к сожалению, вино, Александр Петрович. Не будем забывать, что завтра решающий день нашей операции.

— Наташ, если ты о вине, то я же не напиваться вам предлагаю, а просто немного расслабиться, сделать наш ужин вкуснее, — ответил я, прикрыв покрывалом Стрельцову. — Мы сейчас подойдем.

— Какая она нудная! Саш, зачем она тебе такая? — Стрельцова, повернувшись ко мне, грустно улыбнулась и добавила: — Я не ревную. Лишь хочу, чтобы тебе было хорошо, а с ней…

— Мне хорошо. Очень хорошо с тобой, — я поцеловал баронессу в губы и сунул руку ей между ног. Трусики Елизавета Борисовна еще не надела и там после наших получасовых кувырканий было так мокро!

— Люблю тебя, — шепнула Стрельцова. — Надо быть осторожнее — могу залететь, — ее ладошка нежно и сильно сжала мой член.

Не знаю, почему это очень простое действие, рука Элизабет могла выполнять так волшебно, словно моя чеширская кошечка обладала какой-то особой магией — магией похоти. И ее серые глаза умели посмотреть так, что этот взгляд поднимал горячее желание из самых глубин.

— Демоница, — прошептал я, подминая Элиз под себя и раздвигая ее бедра.

Сжимая моего бойца, она провела им между своих сочных губок, несколько раз с легким нажимом. Англичанка умела ласкать не только меня, но и себя. Прежде, чем нежная пещерка приняла меня, Элиз позабавлялась минуту другую до жадной дрожи в бедрах. Я боялся, что она кончит раньше, чем я войду. Но нет — между нами была совершенная гармония. Фантастический оргазм испытали мы почти одновременно. Елизавета извивалась змеей, вскрикивала от частых ударов моего члена, целовала меня до синяков.

В ванную забежали тоже вместе — ту, что примыкала к нашей комнате. Когда мы оделись, привели себя в порядок и пожаловали на кухню, Бабский уже был там, на столе лежала новая свернутая карта и пара туристических брошюр. На тумбочке возле мойки порубленный на куски задок ягненка и еще какие-то продукты в пакете.

— Госпожа Стрельцова, постарайтесь следующий раз не орать так. А то я думала, кто-то мучает кошку. Терпеть не могу, когда издеваются над животными, — процедила Бондарева, делая вид, что изучает шифрованные записи в блокноте.

— Странно, что менталист не может отличить эмоциональную волну мучения от выражения удовольствия, — Элизабет открыла бумажный пакет, принесенный Бабским, и добавила, повернувшись к штабс-капитану: — И не завидуйте, Наталья Петровна! Зависть порождает мучения. Может быть ваши скрытые страдания по мужчине когда-то закончатся подобным удовольствием. Ведь на самом деле секрет женского счастья прост: нужно всего лишь не быть стервой по отношению к мужчине, которого любишь. А к остальным уже по желанию.

— Придержите свои советы, Лиза! Вы даже еще не замужем в свои немалые двадцать девять лет! — Бондарева поморщилась, глядя как англичанка достает из пакета две бутылки вина.

— Дорогой, ты не против, если я займусь приготовлением ужина? — Элизабет подошла ко мне, поставив рядом обе бутылки. — Все равно я не могу быть полезна в вашем колдовстве над картой. А вино это хорошее: «Princess of Burgundy» — изредка я себе позволяла такое в колледже. Будет приятно кое-что вспомнить, под бокал «Принцессы».

— Да, дорогая, как раз хотел тебя попросить заняться всем этим, — я кивнул на темно-розовые куски ягнятины и луковицы в сетке. — Начнем? — я вопросительно глянул на Бондареву — она отрешенно поглядывала в окно, на крыши домов, освещенных заходящим солнцем.

— Да, корнет. Готовьте карту, я сейчас приду, — сказала она, вставая.

— Доведете нашу Наташу до нервного срыва, — шепнул мне Бабский, когда она вышла. — Не думал, что с ней так тяжело. В «Сириусе» она как-то поспокойнее. Наверное, там нет таких раздражителей, как вы, ваше сиятельство. Ах, да, теперь уже вдобавок, ваше высокопревосходительство, — он захохотал, раскладывая карту на столе.

Я же убрал чайные чашки и коробочку «Никольских».

К тому времени, когда штабс-капитан вернулась, я нашел этот вампирский, как выразилась Элиз, замок. Сделал над ним метку карандашом, поскольку на карте он выглядел неприметной точкой в стороне от дороги на Брентвуд с мелкой надписью Faded Rose, и ниже в скобках The Castle.

— Как будете работать? — спросил я Бондареву. — Как прошлый раз: сначала с Бабским потом со мной?

— Нет. После его дурацких шуточек не хочу ему давать руку, — отозвалась баронесса, устраиваясь на стуле. — Давай сразу ты, моя батарейка.

Она положила ладони на середину карты и закрыла глаза, сосредотачиваясь. Потом глаза открыла и сказала сердито в сторону Элиз:

— А можно не греметь посудой⁈

— Наташ… — я взял ее ладонь. — Пожалуйста, успокойся. И прими это. Убери защиту. Просто прими, — пустил в нее «Капли Дождя». Бондареву можно было понять, ведь вся ментальная нагрузка, висит большей частью на ней. Один только щит, который нас прикрывает от магов герцога Уэйна чего стоит! Да Бабский помогает и очень помогает, но у Наташи такой характер, что она старается делать все сама. Еще и этот неприятный случай с разрушением стены в ее комнате. Для меня это мелочь: подумаешь, всего-то нет стены в комнате. А для нее это очень серьезно: эта «мелочь» забрала у нее возможность уединиться.

Бондарева приняла мою помощь, расслабилась — это я почувствовал по ее энергетическим потокам, ставших ровными, как течение тихой реки.

— Готова, — сказала штабс-капитан. — Давай как прошлый раз плавно с постепенным усилением потока.

Я тоже закрыл глаза, переводя часть внимания на тонкий план, контролируя свои исходящие каналы. Осторожно перенаправил энергию, давая ее своему менталисту. Расслабил руку, чтобы баронессе было удобнее двигать ей над картой. Прошло минут пять, когда я почувствовал, как рука баронессы все больше напрягается и вздрагивает.

Вдруг Наташа вскрикнула, бросая мою руку, и резко подалась вперед. Она упала на стол. Из ее носа пошла кровь.

Глава 11

Коварство и любовь

Сегодня даже к вечеру здесь было жарко. Жарко настолько, что Артемиде захотелось вызвать тучи, чтобы они полили ее владения прохладным дождем. Но менять погоду даже для богини — дело непростое, требующее немалых усилий. Поэтому Охотница решила