Будь моим хранителем (СИ) - Кураева Анастасия

— Всем привет! Поздравляю вас с воссоединением!

Ее наигранная беспечность стала порядком меня раздражать.

— Виктор Петрович, это от бабушки.

И с этими словами она достала из пакета две бутылки молока.

— Положи пожалуйста в холодильник, Лерочка.

Оказывается Лерочка живет по соседству с папой. Собственно через Леру, Виктор в свое время и нашел эту деревню и поселился здесь.

Проходя мимо Максима, Лера, не стесняясь смачно поцеловала его в щеку. Максим знал, что я за ним наблюдаю и даже не стал поднимать глаза. Лера же торжествующе прошла в сторону холодильника. Егор еле слышно хмыкнул. От него не скрылись все эти показательные выступления напарницы Максима. А я поймала себя на мысли, что моя жизнь стала напоминать сериал. Надеюсь только, что этот сериал юмористический.

Я не без удовольствия отметила, как моя мама заполнила собой все пространство этого небольшого дома. Папа смотрел на нее с восхищением, не отрывая взгляда. Мама замечала это, периодически краснея и улыбаясь. Ее нервозность ушла, не оставив и следа. Передо мной стояла красивая женщина, которая светилась от счастья и казалось, что она помолодела лет на десять. А может и на восемнадцать.

Вскоре, наша компания уселась за накрытый стол.

Напротив нас с Егором сели Лера с Максимом. Какая ирония. Я старалась не смотреть в их сторону, но Лера бесконечно что-то щебетала Максиму на ухо и было сложно не обращать на них внимания. До меня долетали обрывки ее сумбурной речи и я еле сдерживалась, чтобы не закатывать каждый раз глаза к потолку. С лица Егора вообще не сползала его ироничная улыбка, казалось, компания Максима его совсем не напрягает.

В это время папа как раз достал из погреба свое собственное вино, которым, между прочим, очень гордился. Все присутствующие сразу оживились. Когда напиток разлили по бокалам, Виктор встал и проговорил тост. Он был коротким, но емким по смыслу.

— За мою семью! И за справедливость, которая, наконец, восторжествует.

Бокалы тихо звякнули. Надо ли говорить, что атмосфера была очень уютной. На этой маленькой кухоньке собрались все мои самые близкие люди. Ну, не считая Леры, конечно. А эта простая еда оказалась изумительно вкусной. Я вдруг поняла, как сильно я соскучилась за жаренной на сале картошкой. Егор тоже уплетал за обе щеки, приговаривая, что это блюдо в тысячу раз вкуснее, чем еда, которую подают в его знаменитом ресторане, где он работает. Музыка мягко лилась из колонки. Мама с папой о чем-то тихо беседовали. Егор держал меня за руку и даже присутствие Леры перестало меня раздражать. На моей душе было хорошо и спокойно.

Спустя некоторое время папино вино развязало языки всем присутствующим. Беседы плавно перетекали из одной темы в другую. Папа упомянул пару забавных случаев, которые произошли с ним и отцом Макса. Как они удирали от разьяренной собаки в подворотне, или как вырезали кусок газона в Сомнологическом Центре, чтобы посадить у себя во дворе. Я смеялась до боли в животе. Папа оказался очень интересным рассказчиком и я впитывала каждую его историю, чувствуя, как дыра в сердце постепенно наполняется теплотой. Капля за каплей. Я даже не заметила, как положила свою руку Егору на колено, в каком-то очередном порыве смеха.

— Что-то вспомнил, как мы с тобой впервые познакомились… Ты тогда еще пыталась поставить на место вазочку, которая норовила упасть.

Я медленно повернулась в сторону Егора:

— Ты будешь постоянно это вспоминать? — я лукаво приподняла одну бровь.

— Каждый раз, как захочу увидеть твой румянец на щеках. — он ухмыльнулься, а я покраснела.

Застолье продолжалось. Уже был довольно поздний час, я начала чувствовать дикую усталость. События прошедшего дня навалились мне на плечи одним большим камнем. Я уже несколько раз зевнула, чем заразила и моего напарника.

— Ооо! — голос папы вывел меня из дремы. — Пора вам уже на боковую. А то клюете носом.

И он улыбнулся мне так по-доброму, сверкнув своими ореховыми глазами:

— Так. Машу и Леру сегодня положим спать у бабы Нюры. Ребята лягут на первом этаже. Ну, а мы с Полиной… если ты конечно не против… — он обратился к маме. — Сегодня будем спать наверху.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я была слишком занята мыслями о совместной ночевке с Лерой под одной крышей, поэтому даже не заметила красные щеки моей мамы и неловкую улыбку папы.

Лера скривилась и надула губы. Эта ситуация радовала ее не больше моего.

— Пошли. — Лера встала из-за стола и пожелала всем спокойной ночи.

Егор тоже поднялся, чтобы проводить меня. Вставая, я дотронулась до руки отца. Мне нужно было это сказать. Я хотела это произнести уже очень-очень давно, но сейчас мне мешал ком в горле:

— Спокойной ночи па… папа…

Я впервые назвала Виктора папой. Он на мгновение удивился, а потом его глаза наполнились слезами. Он накрыл мою ладонь своею, похлопал, хотел было что-то сказать, но проклятый ком видимо и до него добрался. Он лишь кивнул мне пару раз, давая понять, что ценит то, что я сказала.

На крыльце Лера бросила на нас с Егором скептический взгляд и молча спустилась в сад.

— Спокойной ночи… — я встала на-цыпочки, чтобы поцеловать Егора.

Но он немного отстранился и сказал:

— Я рад, что ты появилась в моих перемещениях…

Его глаза немного мерцали, отражая свет уличного фонаря. Он был серьезен, лишь уголок рта немного приподнимался, выдавая его теплое отношение ко мне. Это признание было неожиданным. Я успела только неровно вздохнуть, как он наклонился и поцеловал меня.

— Спокойной ночи…

Я вяло плелась за Лерой в сторону ее дома. Усталость давила меня к земле. Казалось, я могу уснуть прямо здесь под забором, не дойдя до дома.

В коридоре соседнего дома нас встретила старенькая бабушка.

— Бабушка, это Маша. Дочка Виктора.

Бабушка Нюра подошла ко мне вплотную, рассматривая сквозь очки с сильно увеличивающими стеклами.

— Что-то обмельчали нынче Хранители. Какие-то щуплые. Кожа да кости. Вон один Максютка молодец. Ест за двоих. Высокий, сильный…

Она махнула рукой и скрылась в одной из комнат. Лера хихикнула и бросила на меня веселый взгляд.

— Ладно, не обращай внимания. Я для бабушки тоже худая.

Мы прошли через коридор прямо на кухню. Лера тут же кинула пустой пакет в ящик стола, убрала пару кружек в раковину, наложила кошачий корм в миску:

— Жужа! Жужа! Кис-кис-кис…

Каково было мое удивление, когда на кухню через форточку влезла моя Шери.

— Это твоя кошка?

Я наклонилась, чтобы ее погладить.

— Ну да, Жужа.

Лера стояла, облокотившись на стол и пила воду, которую набрала прямо из ведра железной кружкой.

— Если хочешь пить, вот вода…

Разговор не клеился. Да и не горели мы желанием общаться друг с другом.

В соседней от кухни комнаты, была спальня. Мой взгляд сразу упал на модель коровы, демонстрирующий скелет и внутренние органы животного. Эта странная фигура стояла на письменном столе недалеко от ноутбука. Лера проследила за моим взглядом и равнодушно заметила:

— Я в следующем году собираюсь в аграрный университет поступать… — она помолчала, потом добавила, искоса глядя на меня: — На ветеринара… Ну, а пока Виктору иногда помогаю. Скота в нашей деревне много, а рук не хватает.

Я ничего не ответила, лишь слегка кивнула. Лера полезла в шкаф и выудила оттуда свежее постельное белье. Пихнув мне его в руки, следом она достала пижаму, которая повторила участь белья.

— Спасибо…

Мы старались вообще друг с другом не разговаривать. Поэтому, когда постель была готова, Лера выключила свет и легла в свою кровать. Я же заняла диван, стоявший в углу комнаты. Потолок, стены и мебель тут же потонули во мраке. Ночь в деревне, это вам не город, здесь мало света, но очень много непривычных звуков. Но как только я закрыла глаза, сон тут же завладел моим разумом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

23

Глава двадцать третья.

— Егор?

— Я здесь!

Жуткий холод пронизывал до самых костей. Я побежала на голос Егора через пустынную трассу. В кювете, далеко от дороги стояла машина, пропахавшая колесами вязкую грязь под ногами. Я еле переставляла ноги — носки скользили по опавшим листьям и липли к земле. Егор уже добрался до водительского места. А я распахнула пассажирскую дверь. На руле без сознания лежал мужчина. Его голова была разбита. Где-то под ногами раздалось: