Московские легенды. По заветной дороге российской истории - Владимир Муравьев

Архитектор Третьяковского проезда А. С. Каминский решил его в едином архитектурном стиле (как в свое время К. И. Росси Театральную улицу в Петербурге). В специальной литературе имя Каминского часто сопровождает эпитет «стилизатор». А по отношению к архитектуре Третьяковского проезда было сказано, что он «неразличимо вписывается в линию застройки Никольской улицы». Въезды Третьяковского проезда с Никольской и Театрального проезда оформлены в виде ворот-башен — фантазий на тему Китайгородской стены. Они не копируют какую-то конкретную башню, для оформления их фасадов использованы архитектурные детали, вообще характерные для русского стиля, а поверху идут зубцы — «ласточкины хвосты», по форме имитирующие зубцы на Кремлевских стенах и некоторых башнях Китай-города. Со стороны Театрального проезда рядом с построенной Каминским находится подлинная башня как раз с такими зубцами.

Если уж специалисты так высоко ставят мастерство стилизации Каминского, то неспециалисты нередко принимают их за подлинные исторические постройки. Так, недавно в одной московской газете к статье о восстановлении снесенной части стены Китай-города для иллюстрации были выбраны въездные ворота Третьяковского проезда.

Сейчас Третьяковский проезд отремонтирован, на нем поставлены фонари «под старину», и он объявлен пешеходной зоной.

В 1980-е годы в проекте разработки концепции Китай-города как заповедной территории зону Третьяковского проезда, сообщала «Вечерняя Москва», «предусматривается отдать Обществу книголюбов. Рядом с памятником первопечатнику Ивану Федорову расположатся выставочные и клубные помещения Общества, книжные магазины. Удобным местом встреч книголюбов, видимо, станет кафе, которое архитекторы предполагают открыть в нижнем уровне Китай-города». Планировалось продолжение и развитие трехвековой просветительской традиции этих мест, где с XVII века во множестве книжных лавочек, а также с лотков и рук кипела торговля новыми и букинистическими книгами, лубочными листами и сочинениями и где можно было отыскать при помощи опытных торговцев-книжников любую книгу и от души поговорить о любом книжном раритете.

Но сейчас в этой зоне «просвещение» вытеснено коммерцией, по всему проезду дорогие «бутики» и не знатоки и любители книг толпятся и шумят здесь, а стоят и прохаживаются молчаливые серьезные охранники…

В «Вечерней Москве» (15 июня 2007 г.) опубликован очерк Татьяны Сидорченко о Никольской улице, описывает она и Третьяковский проезд:

«Третьяковский проезд можно преодолеть за пару минут. И все же место это особенное — средоточие гламура! Куда ни глянь — одни бутики. Их витрины протирают так часто, что пыль не успевает садиться. Одежда, часы, ювелирные украшения и предметы для дома, которые здесь продаются, — это настоящий класс люкс.

Несмотря на то, что переулок расположен в самом центре города (рядом Красная площадь, Большой театр, „Метрополь“), тут малолюдно. Москва шумит на Никольской и в Театральном проезде, но не здесь.

— У нас почти не бывает посторонних, заходят только клиенты. Тут не просто мода, а мода коммерчески успешная, — гордо рассказывает Елена, продавщица одного бутика, — Во всех этих бутиках, — уверяет она, — товар не залеживается, хоть и распродажи бывают крайне редко. Причем покупают все: и майки с джинсами, и деловые костюмы, и нелепые сумочки с броскими ремнями со стразами…

За двухчасовую прогулку по этому проезду ни один покупатель нам так и не встретился. Изредка заходили люди, чтобы посмотреть на новую коллекцию часов или очков и, не задерживаясь, уходили. Кто же тогда тот таинственный клиент роскошных магазинов?

— В этом переулке жители Рублевки да владельцы квартир, чьи окна на храм Христа Спасителя выходят, отовариваются. И расплачиваются даже не тысячами рублей, а килограммами долларов…»

Журналистка приводит выразительный факт: «Самая демократичная цена в рублях на милые джинсовые штанишки в этом переулке 20 тысяч». На вопрос к продавщице, купила ли она себе что-нибудь в своем бутике, она ответила, что и не собирается этого делать, потому что, поехав в отпуск в Европу, там она такие же джинсы купит за 300 долларов.

До революции в зданиях, стоящих вдоль Третьяковского проезда и архитектурно оформленных в том же русском стиле, располагались магазины, торговые конторы и городские учреждения. Под всеми строениями находились обширные, хорошо оборудованные подвалы, использовавшиеся под склады.

После революции магазины ликвидировали, а количество контор и учреждений увеличилось, на вывесках можно было прочесть названия трестов, объединений, научно-исследовательских лабораторий, издательств и так далее. В 1923 году именно здесь получила помещение «Экспериментальная мастерская по мультипликации», положившая начало советской мультипликации. Первый мультфильм, над которым здесь работали, назывался «Межпланетная революция». Подвалы же, как и прежде, использовались в основном под склады.

Преобразования, в результате приведшие к превращению Третьяковского проезда в заповедник гламура и роскоши, начались во второй половине 1990-х годов, в 2000 году проезд был открыт как пешеходная зона, а в конце 2001 — начале 2002 он превратился в торговую улицу с магазинами заграничных фирм, о чем «Аргументы и факты» сообщили статьей с фотографией облагороженного проезда и горделивым названием: «Наша улица дороже их».

Но — в этом гламурном проезде есть заведение отнюдь не гламурное.

На Никольской перед аркой, ведущей в Третьяковский проезд, вывеска: «Пироги. Кафе». А внизу на ней же помельче: «Книги». По проезду первая дверь слева — обычная дверь, какие в давние времена вели в котельную или подвал. Здесь — вход тоже в подвальное помещение, где находится круглосуточное кафе-книжный магазин.

Крутая узкая лестница. Ступени ведут вниз, первый марш — прямо, затем поворот налево, после второго марша — площадка. Плывут запахи съестного, табачного дыма, легкий гул голосов, стук посуды.

От площадки — направо, налево и прямо — входы в подземные залы. Эти старые подвалы действительно представляют собой залы, они обширны, высоко вверх уходят сводчатые потолки, кирпичная неоштукатуренная кладка мощна, как крепостная стена. Будто декорация к фильму о раннем Средневековье… Столики и люди здесь кажутся маленькими.

Прямо от лестницы — недлинный коридор, по его стенам — полки с книгами, а за ним — высокий освещенный зал, все стены которого с полу до потолка заняты сплошными полками книг. К верхним полкам можно добраться по имеющимся здесь же лестницам-стремянкам. Это и есть книжный магазин, а вернее — очарованное книгохранилище с таким разнообразным подбором литературы, что в день и не осмотришь всего. Но здесь можно не спешить и в крайнем случае задержаться на ночь. Подкрепись чашечкой кофе с чем-нибудь и продолжай лазить по полкам.

В зале есть столы и стулья, можно посидеть, почитать.

Девушки-продавщицы и бородатый молодой человек приносят новые книги, расставляют по полкам, не мешая посетителям, лишь доброжелательно улыбаясь и тем давая понять, что в любой момент готовы прийти на помощь…

В этом же доме, но наверху, в пушкинское время находилась книжная лавка Глазунова, в которой бывали Пушкин и многие другие тогдашние литературные знаменитости. Память подсказывает известные гравюры из альманаха «Новоселье», изображающие книжную лавку Смирдина и застолье по поводу переезда лавки в новое помещение на Невском проспекте, за столом писатели, поэты — Жуковский, Крылов, Вяземский, Пушкин и другие. Оживленные лица, поднятые бокалы, и все это — на фоне уходящих в высоту (тогда потолки были очень высокие) полок с книгами…

А еще, будучи в «Пирогах», следует обратить внимание на само помещение кафе — книжного магазина: посмотреть и запомнить, что за подвалы находятся под зданиями в зоне Третьяковского проезда…

Фрагмент фасада здания аптеки Феррейна. Современная фотография

Здание аптеки (дом № 21) — безусловная достопримечательность не только Никольской улицы, но и общемосковская. Ныне официальное ее название «Аптека № 1», в 1930-е годы ее именовали «Центральной», «Главной», «Аптекоуправлением», но москвичи упорно называли и называют ее до сих пор аптекой Феррейна, по имени ее основателя и владельца.

В конце XVIII — начале XIX века на месте нынешнего здания аптеки находился дом Академии наук с книжной лавкой, которые затем перешли к московскому книготорговцу Глазунову. В начале 1860-х годов дом приобрел купец «потомственный почетный гражданин, аптекарь Карл Феррейн». К этому времени он уже имел крупный капитал и его дела шли успешно. Фирма Феррейна была крупнейшей московской фармацевтической фирмой. Она имела плантации лекарственных растений, фабрику химических продуктов, стеклодувную мастерскую, сеть аптек и магазинов в Москве, в 1896 году на Всероссийской Нижегородской ярмарке изделия фирмы были награждены золотой медалью.