Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России - Ника Марш

с ней не коснулся более ее ложа, и ты, лишен став твоей утехи, употребил насилие… Она держит младенца, плачевный плод обмана… Она боится, чтобы не попасть в руки ему подобного».

Александра Смирнова-Россет, известная светская дама XIX века, писала в своих дневниках о совершенно реальной истории, случившейся в царствование Александра I: одна фрейлина императрицы, едва закончив Смольный институт, нуждалась в горничной. Отец немедленно отправился на рынок и приобрел девушку за 7 рублей. Об этом событии фрейлина рассказала Марии Федоровне, матери императора. Ну а та, очень рассердившись, передала сыну. Якобы после этого Александр I и задумался о запрете распродавать семьи, разлучая их.

На юго-восточных окраинах империи семьи нередко разлучали в среде однодворцев. Так называли целое сословие землевладельцев, которые жили у границ и занимались, помимо прочего, охраной рубежей. Об однодворцах впервые упомянули в указе 1719 года. Дескать, служилые люди низших разрядов.

Им позволяли иметь собственных крестьян и землю, но жили они куда проще, чем помещики средней полосы. Работали все вместе: и хозяин, и его люди. Редко заводили большие дома и какой-то особенный уклад, с претензией на столичный. На это у однодворцев просто не было средств. А когда денег не хватало, то не гнушались и выставить на продажу одного-двух работников.

«Поступают с ними варварски, – писал Николай Алексеевич Тучков в «Вестнике Европы», – заставляют работать очень много… делят их бесчеловечно – одному достается дед, другому сын, третьему внук. Продают и покупают их поодиночке… Но господские крестьяне думают, что служить однодворцу лучше, ибо видят, что… вместе с ними обедает и совершенно им равен».

Впрочем, равенство на том и заканчивалось. Однодворец мог распорядиться судьбой своего слуги, а тот – ничего не был волен возразить.

Савва Текели, сербский эмигрант, переселившийся в Россию при Екатерине II, был очень удивлен таким порядкам. Однажды, оказавшись в Туле, он увидел на площади молодых девушек, которые стояли в сторонке и были нарядно одеты, словно для праздника. Поинтересовавшись, что они собираются делать, Текели получил ответ: эти молодые особы выставлены на продажу. «Неужели люди продаются, словно скот?» – задал вопрос серб. И ему утвердительно ответили: да, разумеется. Никто не видит ничего странного в том, чтобы продать чью-то дочь или сына, жену без мужа или сестру.

Но несмотря на свое возмущение русским порядком, Савва Текели впоследствии и сам стал владельцем крепостных. Он поступил на русскую службу, и поскольку приехавшие с ним слуги были венграми, должен был отпустить их обратно, на родину. Чтобы восполнить образовавшийся пробел, серб выбрал двух крепких парней, которые отныне повсюду сопровождали его.

В записках австро-венгерского серба Текели есть много интересных моментов. Он изучал крепостное право особенно внимательно, поскольку с таким явлением ему прежде сталкиваться не приходилось.

«Бывают негодяи, – писал он, – которые отпускают красивых девиц в Москву и в Петербург, зарабатывать нечестным трудом деньги с условием, чтобы те платили своему господину по 100 или по 200 рублей в год, и тогда могут свободно заниматься своим ремеслом, чему я не верил; но один майор познакомил меня с такою, и когда я сказал ей: «Слышу, что ты крепостная, хочу тебя купить и увезти с собою», тогда она стала плакать и просить, чтобы я не покупал ее, и готова была отдать все, чтобы ее не брали из Петербурга; она сказывала, что платит своему господину 10 рублей, но и господин потратился на нее, научивши музыке, шитью и другим занятиям».

Но на этом удивительные открытия Саввы Текели не закончились. В Курске, куда он тоже приезжал, серб нанял извозчика: парнишку двенадцати лет. Юный «кучер» и пассажир разговорились в дороге, и эмигрант с изумлением узнал, что мальчишка уже женат, причем на сорокалетней женщине.

«Как же так?» – задал вопрос Савва.

Извозчик спокойно пояснил, что его рано женили на взрослой крестьянке, старше в несколько раз. Сам он занимается извозом, а Агафья живет в доме с его отцом и уже прижила от него двоих детей. А когда парнишка повзрослеет, то женит старшего сына точно таким же образом: на старшей и работящей. И тогда придет его очередь жить со снохой. Традиция, однако.

Выяснив для себя тот необычный факт, что в русской глубинке двенадцатилетний подросток женат на зрелой женщине, серб Савва Текели узнал про такое явление, как «снохачество». В разных российских губерниях и в разное время бывало такое: когда свекр жил с собственной снохой, словно с женой.

Глава 8. Снохачи

– Ишь отец-то у тебя, как обнимает Марьку-то! Ну и дьяволы же! Ни стыда, ни совести! И чего ты, Митрий, не уйдешь куда от них, чертей поганых?.. Эх ты, тюря! – дразнится Сергей и хохочет. – Дела! – продолжает он, подзадориваемый апатией Митрия. – Ну и старик – черт! Женил сына, отбил сноху и – прав! Старый галман! Как же это, брат ты мой, а?

М. Горький. «На плотах»

В 1888 году знаменитый русский художник Владимир Егорович Маковский закончил картину «Свекр». На ней – сценка из крестьянской жизни. Бедный дом, на переднем плане двое – молодая женщина стоит, сложив руки, и слушает свекра, стоящего позади нее, нестарого еще мужчину с бородой. Взгляд его обращен на сноху, а в дверях замер сын. Он вошел явно не вовремя. Не про колодезную воду ведется разговор между родственниками, несмотря на пустые ведра у ног молодухи. Свекр убеждает девицу вступить с ним в связь, сманивает, обещает что-то. Это и есть то самое снохачество.

Серб Савва Текели писал об отношениях свекра и снохи в 1788 году, за сто лет до Маковского. Значит, в этом вопросе мало что изменилось. Максим Горький опубликовал «На плотах» в 1895 году, в «Самарской газете». А восемь лет спустя в Тамбовской губернии судили Филимона Волкова, крестьянина средней руки. Много месяцев он работал в городе, затем вернулся домой и узнал от доброжелательных соседей, что жена его замечена в отношениях со свекром. Не успев дойти до родного двора, Филимон кипел от злости. А переступив порог, сразу увидел люльку. В колыбели лежал его собственный брат, рожденный его же супругой.

От гнева крестьянин схватил, что попалось под руку. Жену бил жестоко, рьяно, не обращая внимания на ее крики и кровь, брызнувшую на чистые половицы. Успокоился, только когда Марфа затихла. А когда наклонился к ней – уже не дышала.

Те же самые соседи прибежали на шум, сами скрутили Филимона и посадили в его же подвал. А затем его забрали и отдали под суд. И все из-за снохачества.

Историй, подобной этой, в России знавали немало. Снохи сожительствовали с отцами своих мужей и в Тамбовской, и в Ярославской, и в Курской губернии. Мальцов специально женили на возрастных, старше их самих, чтобы в дом пришла новая рабочая сила. Какая помощь от юной девушки? За курами следить да огород полоть и собственная дочка может…

Первой причиной, по