Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

корпус; с противоположной стороны – около десятка небольших домиков, в которых летом отдыхают дети строителей. Все здания деревянные, построенные капитально, и особенностью было то, что фасады и внутренние интерьеры выполнены прекрасной резьбой; огромные въездные ворота украшало изображение сказочных персонажей – вот такое царство Берендея; всех туристов, особенно иностранных, привозили сюда полюбоваться искусству резьбы по дереву; эта огромная работа выполнена талантливым рабочим, которого отыскали в многотысячном коллективе Братскгэсстроя.

Меня поселили в пустующий двухкомнатный люкс на втором этаже спального корпуса; когда первый раз зашёл в столовую пообедать, обстановка приятно поразила: небольшое помещение, рассчитанное на 40 отдыхающих и питающихся в одну смену; всё отделано деревом, покрашенным лаком, в том числе столы на восемь человек; широкие скамьи, на которых сидели, были из лиственницы; скатерти, салфетки, а также шторы на окнах выполнены с украинским орнаментом, как и вся посуда, привезённая из Украины; обед проходил по-семейному в духе приветливости и доброжелательности между рабочим людом, с шутками и смехом – в общем, настроение у всех было хорошее.

Получив назначения у врача, я отправился в лечебный корпус – квадратное здание большой площади, перекрытое стеклянной крышей; в просторном светлом зале по сторонам стояли в кадках большие растения, а посередине зала находилась небольшая пальмовая роща; на удобных скамьях люди ожидали своей очереди и отдыхали после процедур; находиться в такой прекрасной обстановке было приятно; также хочу отметить, что на территории санатория не было ни магазина, ни буфета, т.е. если кому-то хотелось спиртного, надо было ехать в город; но пьяных или выпивших я не видел, каких-либо нехороших инцидентов не припомню.

Я принимал положенное лечение, хорошо отдыхал, работал над своими конспектами лекций и рукописями методических указаний; вечерами обходился без телевизора, подолгу гулял в лесу и на берегу моря, затем играл в бильярд, а перед сном читал книгу. Была ещё в санатории одна достопримечательность: большой разноцветный попугай Яша; жил в клетке, находящейся в одной из хозяйственных комнат на первом этаже, дверь в неё всегда была открытой. Во время моего пребывания плотники в коридоре перестилали полы и, балагуря, общались со скучающим в одиночестве Яшей, разговаривали с ним; в частности, научили его нехорошим словам, спрашивали: «Яша, в колхоз поедешь?», а он им отвечал: «Нахуй, нахуй!» – отдыхающие строители, заливались смехом.

Но вернёмся к стройке. Чтобы лучше подготовить своих старшекурсников к экзаменам и выполнению курсовых и дипломных проектов, я объединил их в звенья по 2-3 человека и поручил разработать реальные технологические карты на все виды выполняемых работ на корпусе; также они составляли сводный календарный и сетевой графики общестроительных и специализированных работ, выполняемых субподрядчиками; объяснял студентам: организация обязательно нужна для быстроты исполнения работ. Руководство УСГБ одобрило эти документы оперативного планирования; теперь труд строителей приобрел системный характер, а мне легче стало осуществлять контроль и выявлять узкие места. Начальник УСГБ Латышев поставил на объект одного из самых опытных и ответственных прорабов Михаила Сыромаху, с которым у меня с первого дня сложились отличные взаимоотношения, впоследствии перешедшие в дружбу; он всегда был благодарен мне за быструю помощь людьми института его бригадам.

Но не всегда гладкими были мои взаимоотношения с деканами; лишь декан строительного факультета Михаил Глебов всячески старался, в том числе собственной работой на стройке, оказывать строителям необходимую помощь; других деканов мне часто приходилось «подталкивать», прибегать к помощи ректора, короче, портить с ними отношения; наконец, благодаря большим совместным усилиям, работы, в том числе по высококачественной штукатурке большого объёма, охватили абсолютно все помещения четырёхэтажного (с учётом подвала) здания; я еженедельно проводил оперативные заседания штаба, на которых обязательно присутствовали Сыромаха, прорабы субподрядных организаций БГС и ответственные лица от факультетов; на следующий день каждому вручал под роспись протокол заседания; в нём отмечалось выполнение работ, ставились новые задания; экземпляры протокола передавались мною начальнику УСГБ и ректору института для контроля. В июне стало ясно, что при благоприятных условиях есть реальная возможность завершить строительство к новому году, хотя ректор (по своей специальности он был далёк от строительства) выразил сомнение в этом.

Летом, посовещавшись с ректором и сотрудниками ОКСа, я предложил в отделке некоторых элементов фасада и ряда внутренних помещений применить мрамор, и вылетел в Хакасию на Саянский камнерезный комбинат; в огромных цехах по итальянской технологии и на их оборудовании изготавливались мраморные плитки, поставляемые во все уголки страны, в т.ч. для станций Московского метрополитена; отобрал из обрезков образцы плиток разной расцветки и качества для показа ректору института; также мне было очень интересно посмотреть, как добывается мрамор; сев в кабину БЕЛАЗа, поехал в карьер; дорога серпантином поднималась на вершину горы, где с применением итальянского мощного оборудования мраморная порода разрезалась длинными механическими пилами на крупные многотонные блоки, каждый из которых погружали в кузов БЕЛАЗа; на комбинате из блока нарезали плитку, затем её обрабатывали. Осмотрев внимательно карьер, я подошёл на край обрыва, предо мной открылась великолепная панорама: слева виднелась горная дорога, пробитая в скалах и ведущая вниз; далеко внизу ущелья протекал извилистый Енисей, над которым стелился небольшой туман; на горизонте просматривались вершины Саян, покрытые снегом; всю эту красоту, включая карьер, я фотографировал на цветную слайдовскую плёнку.

В августе, когда электромонтажные работы были в разгаре, ОКС обнаружил, что кабельной продукции не хватает, мне пришлось в Иркутске её добывать; решил впервые плыть на единственном в Братске старом теплоходе «Сибирь»; в течение почти суток наблюдал живописную природу Приангарья; однако берега, широко разлившегося Братского моря, не были приведены в порядок; вода всё время беспрепятственно подмывала их, деревья сползали и топляки создавали большую угрозу речному флоту; утром прибыл в Иркутск, остановился у родственников; в областном управлении материально-технического снабжения оформил наряды на кабельную продукцию и вечером поехал поездом в Братск.

В августе приближался День Строителя, я решил поздравить студентов и преподавателей, которые наиболее активно работали на строительстве корпуса; попросил ректора разрешить мне подготовить приказ по институту, но сначала он отнёсся к этому скептически и сказал; «К чему эти поздравления, ранее мы таких приказов не составляли»; хочу отметить, что Мартыненко по натуре был сухарь, абсолютно без эмоций, весь погружённый в свою науку и свалившееся на него администрирование; я стал доказывать, что получить человеку даже лишь благодарность в приказе, будет стимулом для дальнейшей ударной работы на стройке; видя мою настойчивость, ректор неохотно, но дал добро; я не экономил, вписал в приказ почти всех строителей, ректор опять покривился, но подписал; приказ с благодарностями был опубликован в институтской газете и люди были довольны. В субботу, накануне праздника, мне надо было зайти к начальнику