Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

Писем[1308] св. Григория в последнее время насчитывают 245. Большая часть их принадлежит последним 6—7 годам жизни св. Григория; они касаются событий частной жизни самого автора, его друзей и родственников и того исторического значения и интереса, какой имеют письма св. Василия, они не представляют. Только очень немногие касаются современных догматических вопросов; таковы, прежде всего, два письма к пресвитеру Клидонию (Epist. 101; 102), управлявшему некоторое время назианзской Церковью, написанные в 382 г. и направленные против аполлинарианства, — в них св. Григорий раскрывает учение о воплощении Сына Божия. В письме к Нектарию, преемнику св. Григория на константинопольской кафедре (Epist. 202), написанном, вероятно, в 387 г., св. Григорий обращает внимание Нектария на оживление еретичества, особенно аполлинарианства, опровергает еретические заблуждения и указывает на необходимость и церковного отлучения разделяющих эти мнения, и гражданских мер против свободного распространения ими своего учения. Догматического характера и письмо к монаху Евагрию [(Epist. 243)][1309], в котором автор его старается при помощи аналогий разъяснить возможность представлять Божественное существо единым, простым, неделимым, при троичности Лиц в Боге. Но в рукописях оно приписывается то Григорию Богослову, то Григорию Нисскому, то Григорию Чудотворцу (в сирийском переводе с надписанием: «К Филагрию о единосущии»); на основании этого, а также ввиду разности в стиле по сравнению с другими письмами св. Григория, высказывается сомнение в принадлежности его св. Григорию Богослову.

Св. Григорий сам составил сборник значительной части своих писем по просьбе молодого родственника своего Никовула (cf. Epist. [53] 52; [52] 121) и в письме к нему изложил теорию эпистолографии: письмо должно быть кратким (в меру необходимости), ясным (приближаясь к слогу разговорному), приятным (не без украшения, не без искусства, не лишенное мыслей, пословиц, изречений, острот, замысловатых выражений, но без излишества), естественным [(Epist. 51/19)]. Несомненно, что сам Григорий следовал этим требованиям, и его письма отличаются ясностью и богатством мыслей и, видимо, старательно обработаны. Особенно он удачно выполнял требование лаконичности: «Написать немного слогов, но в немногих слогах заключить многое» (Epist. [54/] 18). Эту лаконическую краткость писем отметил уже Василий Великий (Basil. Caesar., Epist. 19) как отличительный признак писем св. Григория.

И стихотворения[1310] написаны св. Григорием большей частью в тиши уединения в Арианзе в 383—389 гг. В стихотворении «О стихах своих» св. Григорий пишет, что «мерная речь» для него — новый путь слова, и этим показывает, что поэтические произведения в его литературной деятельности являются вообще позднейшими по сравнению с другими родами литературных трудов. По объяснению самого св. Григория в том же стихотворении, он обратился к «мерной речи», во-первых, в целях самовоспитания, чтобы и писать, и, заботясь о мере, писать немного; во-вторых, чтобы юношам и всем увлекающимся словесным искусством дать как бы приятное врачевство — привлекательность в убеждении к полезному; в-третьих, чтобы чужие не имели перед христианами преимущества в слове; в-четвертых, изнуряемый болезнями, сам поэт находил в стихах отраду [(Carmina de se ipso 39, PG 37. Col. 1329-1333)]. В первом послании к Клидонию он указывает еще на одно побуждение к этому: аполлинариане пишут обширные книги, новые псалтири и приятные стихи. «И мы, — говорит св. Григорий, — станем псалмопевствовать, писать много и слагать стихи» [(Epist. 101, cap. 73)]. И действительно, св. Григорий написал много стихотворений разной величины и разного размера: гекзаметров, пентаметров, триметров и т. д. По своему содержанию стихотворения распадаются на три группы: догматические, нравственно-аскетические и исторические. В догматических стихотворениях воспеваются тайны Св. Троицы, дела Божии в создании мира и промышлении о нем, излагается учение об ангелах, грехопадении, закон Моисеев, история пророков Илии и Елисея, вочеловечение Спасителя, Его чудеса и притчи, перечисляются канонические книги Священного Писания[1311]. Уже в большинстве этих стихотворений преследуются дидактические тенденции. Но особенно нравоучительный элемент господствует в нравственно-аскетических стихотворениях, посредством которых поэт стремится возбудить любовь к добродетелям и отвращение к пороку и предлагает в них правила жизни, как общие — для всех людей, так и частные — для лиц семейных, для монахов, дев, изображает суетность человеческой жизни, непостоянство всего земного и в особенности прославляет девство.

В исторических стихотворениях св. Григорий рассказывает обстоятельства своей собственной жизни и живыми чертами характеризует своих современников и общий ход событий, говорит о своей отшельнической жизни, о борьбе с искушениями, обращается к Богу с молитвами или плачем о постигающих его бедствиях. В этих стихотворениях заметно выступает личность поэта, и так как он большей частью жалуется на что-нибудь, то общий тон большинства исторических стихотворений элегический. Самое обширное между историческими стихотворениями (в 1949 стихов) «О своей жизни», которое представляет описание жизни поэта от его рождения до удаления из Константинополя, имеет значение биографического источника.

Св. Григорий составил большое число (129) эпитафий[1312] в честь умерших родителей, брата, сестры, на самого себя, Василия Великого, его матери и сестры Макрины, Феосевии (жены Григория Нисского) и других близких лиц. Значительная часть эпитафий представляет увещание девам о воздержании или же картины смерти и погребения.

Стихотворения св. Григория бесспорно свидетельствуют о поэтическом настроении и значительном поэтическом даровании их автора. Но в этом отношении произведения св. Григория сильно различаются по своим достоинствам. Дидактические стихотворения часто представляют собою не что иное, как верифицированную[1313] прозу: они бледны, растянуты и по силе и приятности уступают многим прозаическим произведениям автора. Достаточно вспомнить о том, что есть стихотворения против Евномия и Аполлинария или об объеме библейского канона. Более удачны мелкие элегические и сатирические стихотворения и краткие нравственные сентенции; поэтическим вдохновением, нежным и искренним чувством проникнуты особенно элегические стихотворения. Вообще же при оценке достоинств стихотворений св. Григория необходимо иметь в виду, что они написаны в престарелом возрасте и большей частью в минуты отдыха от житейских забот и волнений.

Трагедия «Страждущий Христос»[1314], хотя и надписывается именем св. Григория Богослова, однако составлена в гораздо позднейшее время, вероятно в XI или XII в.[1315]

Богословие св. Григория[1316]

Св. Григорий Богослов не дал ни в одном из своих творений систематического изложения всего христианского учения. Многих вопросов он только случайно касался в своей проповеднической деятельности. Но «богословие» в теснейшем смысле слова, т. е. учение о Боге едином по существу и троичном в Лицах, а также христологию он раскрывал нарочитым образом и в этом отношении достиг такой высоты, что по справедливости назван великим церковным Богословом. На этих пунктах богословия св. Григория мы и остановимся.

Св. Григорий Богослов всегда видел в Василии Великом свой богословский авторитет и при различных обстоятельствах ясно высказывал это; например, в одном письме к Василию Великому (Epist. [58] 41 [, cap. 1]) он пишет: «Вождем жизни, учителем догматов, и всем, что ни сказал бы кто прекрасного, почитал я тебя издавна, и теперь почитаю» (cf. Orat. XIII[, 2]; XVIII[, 1—4]). В том же письме он просит у св. Василия совета относительно учения о Св. Духе: «Ты же, божественная и священная глава, научи меня, до чего нам должно простираться в богословии о Духе, какие употреблять речения и до чего доходить в икономии, чтобы все это иметь в готовности для противников» [(Epist. 58/41, cap. 14)]. Такого рода выражения не были только риторическими оборотами: искренность их находит подтверждение в характере отношений Григория Богослова к Василию Великому. Григорий Богослов в общем стоит на той же богословской точке зрения, что и св. Василий; несмотря на это, богословие св. Григория ясно отличается от богословия Василия Великого: в темпераменте, характере духовных дарований, тонких оттенках; в религиозности [различие] между обоими было столь значительное, что оно дает себя чувствовать на каждом шагу при конкретном определении их воззрений.

Сущность учения Григория Богослова о Св. Троице точно формулирована в «Слове на святое Крещение» (Orat. XL), в котором он излагает исповедание веры как «добрый залог», спутника и защитника на всю жизнь крещаемому: «Храни исповедание веры в Отца, Сына и Святого Духа... единое Божество и единую Силу, Которая обретается в Трех соединенно и объемлет Трех раздельно, без различия в сущностях или естествах, не возрастает или умаляется через прибавления и убавления, повсюду равна, повсюду та же, как единая красота и величие неба. Оно есть Трех Бесконечных бесконечная соестественность, где и Каждый, умосозерцаемый сам по себе, есть Бог, Сын — как Отец, и Дух Святой — как Сын, с сохранением в Каждом личного свойства, и Три, умопредставляемые вместе — также Бог; первое — по причине единосущия, последнее — по причине единоначалия. Не успею помыслить о Едином, как озаряюсь Тремя. Не успеваю разделить Трех, как возношусь к Единому. Когда представляется мне Единое из Трех, почитаю сие целым; Оно наполняет мое зрение, а большее убегает от взора. Не могу объять Его величия, чтобы к оставшемуся придать большее. Когда совокупляю в умосозерцании Трех, вижу единое светило, не умея разделить или измерить соединенного света» [(cap. 41)].