Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

молодежь». Исчезло молочное кафе «Ленинград», старая добрая сосисочная, которую в народе за необычную отделку стен называли «Зеркала». Зато повсеместно – фастфуды, бистро, офисы, бутики и еще много всего непроизносимо-иностранного, фальшивого…

Раньше, выйдя на Невский, невозможно было не встретить кого-нибудь из друзей или знакомых. Это естественно для живого места. Нынче тут не живешь, а пробегаешь, шарахаясь от незнакомой по речи и поведению молодежной толпы. Кажется, попал в толпу иностранцев, так молодые люди безжалостно коверкают русские слова.

Я успокаивал Андрея, как мог. Город не обойдется без стройки и реконструкции – он неизбежно стареет и требует ремонта, реставрации и даже замены, даже копий.

– Вот ты говорил, что исторический центр Петербурга признан ЮНЕСКО объектом всемирного наследия. Многие считают это большим достижением наших властей, но здесь абсолютно нет соответствия действительности. Ни в ЮНЕСКО, ни в Петербурге точно не знают, что именно охраняет уважаемая международная организация в Северной столице России. Документы, описывающие исторический центр Петербурга, отправили в Париж в 1989 году, но они оказались крайне запутанными, и ЮНЕСКО до сих пор не в состоянии с ними разобраться. В Петербурге не осталось даже их копий, а в реальной практике охраны памятников их никогда и не использовали. Удивительно, но пропал даже врученный ЮНЕСКО сертификат о включении города на Неве в список объектов всемирного наследия. Все это выяснилось, когда петербургский КГИОП готовил документы к очередной сессии ЮНЕСКО. На заре грабительской перестройки, в 1989 году, Советский Союз представил номинацию по Ленинграду для внесения в список объектов всемирного наследия. Тогда поступили просто – взяли карту охранной зоны и отправили ее международным экспертам. К ней был приложен перечень тридцати шести комплексов на территории города и области. В результате получился объект всемирного наследия под названием «Исторический центр Ленинграда и связанные с ним группы памятников». Одна беда – объект этот получился со множеством ошибок, неточностей и приблизительной картографией. Тогда это мало кого беспокоило. В последние же годы в ЮНЕСКО решили заняться инвентаризацией всего того, что было включено в список. Трудно сказать, почему документация, представленная Петербургом в 1990 году, удовлетворила Комитет Всемирного наследия. Возможно, дело в том, что Россия была тогда в большой моде. О том, что в реальности происходит в нашей стране, в мире знали мало и даже в этом малом заблуждались.

В 1990 году умудрились не просто запутаться с картами, но в прилагаемых к ним списках сделать кучу ошибок. Есть памятники, о которых просто не слыхивали. Например, Матросская слобода в Павловске! Откуда взялась эта слобода? Кто ее туда вписал? Что там делать матросам? Где Павловск, а где море? В предоставленном списке нет ни привязки объектов к координатам, ни их описаний. Поэтому разобраться – невозможно. У нас есть форт «Серая Лошадь», а в списке ЮНЕСКО та же самая лошадь – Зеленая. Мало кто знает деревню Поляны, которую почему-то охраняет ЮНЕСКО, хотя имеются сомнения в ее универсальном мировом значении. Она даже не стоит под охраной государства.

Европейские эксперты относятся ко всей этой несуразице с юмором, и сами посмеиваются: «Что вы сделали с лошадью? Перекрасили?» Хотя у ЮНЕСКО достаточно жесткие правила. Во-первых, страна-заявитель должна предъявлять только те объекты, которые охраняет сама, во-вторых, все они должны пройти экспертизу на предмет их универсальной ценности. ЮНЕСКО не берет все подряд. А на территории петербургского объекта – шестьдесят процентов вообще не памятники, а просто историческая застройка. Но уникальность Петербурга в том и заключается, что он включен в список именно как градостроительное образование.

Андрей выслушал меня внимательно, не перебивал.

– Спасибо за рассказ о наших безобразиях. Я знал об этом, но не в таких подробностях. Не буду выяснять, кто должен охранять город, знаю только, что для меня Петербург – как намоленная, не сгоревшая в пламени войны икона… И ЮНЕСКО тут ни при чем. В первую очередь мы сами ответственны за город…

– Андрей, но как жить современному человеку в этом, извини за неточное сравнение, антиквариате? Припарковаться негде, стоянок не хватает, хронические пробки… Что ни говори, а в историческом центре города жить и работать крайне неудобно… И потом, антиквариат – личное дело коллекционера, а облик города, его инфраструктура касаются всех. Не случайно так яростно спорят городские любители старины и сторонники прогресса…

– Ну, есть и более неудобные города. Например, Рим. Улочки узкие, проехать можно только на велосипеде. Почему бы его не снести и не построить на его месте современный и красивый город? Возможно это? Вполне – строительные технологии позволяют. Но итальянцы решили, что их история, их «неудобный» город гораздо дороже небоскребов и широких улиц. Хочешь жить здесь – откажись от машины, вот такой у них подход. Конечно, наш город – не самое удачное место на земле: высокая влажность, наводнения, ветры… А мы еще и способствуем его разрушению, это видно по фасадам – многочисленные утраты декора, грязь. За исключением наиболее ценных объектов, многие другие профессионально не реставрируются, так что «блистательный Санкт-Петербург» скоро останется только в литературе…

– Да, Андрей, как строитель и человек, интересующийся строительными технологиями, которые применялись нашими предками, я могу сказать, что фасады Санкт-Петербурга – это энциклопедия архитектурных форм, техники отделки и материалов. Их архитектурно-пластическое великолепие создается выверенной композицией ордерной системы, эркерами, башенками, шпилями и куполами, разнообразными формами кровли, скульптурным лепным и металлическим декором. Выразительное петровское барокко с контрастной окраской фасадов в два цвета сменяет полифония цвета и скульптуры елизаветинского барокко. «Строгий, стройный вид» фасады приобрели в эпоху классицизма и ампира. Декоративное многообразие форм оставили ретроспективные неостили (вариации на темы Египта и Востока, готики и ренессанса, барокко и неогрека), изысканную пластику – модерн. В архитектурной отделке применялись: известняки, граниты, мраморы, литые, чеканные патинированные бронзы, черные металлы, кованый и литой чугун, шпиатр, золочение ртутным способом, «через огонь», клеевое и гальванопластическое; керамики и мозаики.

В своем большинстве фасады Санкт-Петербурга штукатурной работы. Штукатурка позволяла использовать любые стилевые формы, применять разнообразную окраску, в ней же имитировалась облицовка камнем. Потому настоящая реставрация – дело хлопотное и дорогостоящее. Она достигается с помощью специальных технологий и материалов. Проводится она только в летний сезон. А ты видишь, как у нас: зима, мороз – пленку натянули, и фасад красим. Результат этой работы – красочные покрытия на основе синтетических связующих разрушают штукатурные слои и кирпичную кладку. Но при этом, если реставрация фасадов необходимое дело, то реставрация здания – мера вынужденная, чрезвычайная, она уносит частицу подлинности. Я думаю, ты согласишься со мной. Ведь что такое старина? Это не только архитектурный облик, но в том числе и внутреннее