Публичное одиночество - Никита Михалков

Я глубоко убежден: чем больше наших актеров, музыкантов, художников будут показывать свое искусство за рубежом, тем больше выиграет советское искусство в целом. Имена советских артистов должны светить рядом с именами крупных зарубежных художников. В этом залог взаимопонимания, не порабощения одной культуры другой, а именно взаимообогащения культурных связей. Кино, театр – могучая трибуна.

Думается, что будущее – в развитии связей различных культур. Для меня художник – это тот, кто корнями в своей земле, а ветвями обнимает весь мир. (I, 26)

СОЦИАЛИЗМ

(1990)

В жизни человеческого общества существуют периоды расцвета и упадка. Наверное, мы находимся на том «пике вниз», когда нужно дойти до дна, чтобы, оттолкнувшись ногами от этого дна, пойти наверх.

У нас не хватает мужества признать, что в государственном устройстве была совершена катастрофическая ошибка. Мы постоянно убеждаем себя, что будем строить социализм, но с другим лицом. Правда, никто не знает, что это за лицо. По крайней мере, то, что мы видели на протяжении нескольких десятилетий, – это не лицо, это мурло какое-то. Это бесправие, это бескультурье, это нищета, воспитание в людях полного обезличивания.

Это же ненормально, нездорово, болезненно… (I, 31)

(1990)

Тот социализм, который мы построили, совершенно глух и слеп к человеку. Он – зомби, и нас он делает зомби. Ибо и реки, и листья, и небо отравляем мы сами, продолжая сотрясать воздух словами об экологической катастрофе, не желая отказаться ни от чего, что прогресс подсунул нам во искушение.

«Нет пророка в своем Отечестве» – это я могу понять. Но когда нет Отечества, когда его нужно оставить, потому что земля, вода и сам воздух смертоносны, когда нужно бросить все вместе с могилами родных, даже кресты над которыми отравлены радиацией, – это катастрофа.

Все это порождает безысходность, убивает волю жить для будущего, а не ради сегодняшнего дня, порождает ужасную психологию возведенной в принцип нищеты: лучше жить всем одинаково плохо, чем по-разному хорошо. Очень трудно эту психологию ломать, хотя, справедливости ради, нужно сказать, что уже одно то хорошо, что об этом стали думать и говорить, а то, о чем говорим, можно увидеть напечатанным. Главное, чтобы не утонуло все в словах. (I, 33)

СОЮЗ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ РОССИИ

(1993)

А что его <Союза кинематографистов> лидеров так радует, вдохновляет в нынешней ситуации? Что хорошего произошло, например, в нашем кино с периода р-р-революционного Пятого съезда кинематографистов? Какие плодотворные тенденции отечественного экрана получили развитие, какие выдающиеся фильмы были сняты?

Что сделали лидеры «самого демократического союза» Элем Климов и Андрей Смирнов? Что снял за последние годы некогда попираемый и притесняемый Алексей Герман, который в суровых условиях «застоя» пару выдающихся картин поставил? Чем блеснул Сергей Соловьев? Трилогией в стиле «маразма», как он сам аттестовал свои последние фильмы? Но будет ли он на смертном одре (дай Бог ему долгой жизни) вспоминать эти ленты как счастье, как чудо творчества, как наслаждение? Нет, думаю, вспомнит он «Егора Булычева», «Сто дней после детства», «Спасателя»… (I, 53)

(1998)

Сегодня Союз кинематографистов находится точно в той точке, в какой пребывал Фонд Культуры два года назад…

Там тоже шуршали по кабинетам, писали подметные письма, собирали подписи, говорили, что руководство нацелено на разрушение. Важно верить тем, с кем работаешь, и иметь определенную выдержку. Я всех готов выслушать, но это не означает, что я должен поступать так, как они хотят…

Если удастся удержаться на таких же позициях в Союзе (как в Фонде Культуры), тогда у меня есть надежда, что по прошествии двух лет мы сможем честно посмотреть друг другу в глаза и сказать, что были правы…

Сильный Союз кинематографистов России необходим всем. Слабый российский союз погубит все другие союзы. К сожалению, сегодня именно так обстоят дела. Слабая Россия в целом, униженная, растерзанная, принесет несчастье и всем остальным. (I, 74)

(1999)

Ведущий: В Союзе кинематографистов России всегда было очень сложное положение. С вашим приходом это сложное положение оставалось долгое время, но сейчас говорят о том, что уже есть какие-то сдвиги к примирению российского союза с Московским и Петербургским союзами. Это правда?

Я думаю, что Вы слишком круто ставите вопрос о примирении, как будто была какая-то серьезная война. Идут разговоры о статусе Московского союза, о статусе Петербургского союза и о том, будет ли единым наш Союз кинематографистов России, или это будет несколько разных союзов (в этом случае может быть и Союз кинематографистов Урала и так далее).

На сегодняшний день, я думаю, просто охлаждается пыл. Первым секретарем Союза кинематографистов России стал известный режиссер и известный деятель Игорь Федорович Масленников, автор знаменитых картин «Зимняя вишня» и сериала «Шерлок Холмс». Он давно работал в Союзе, и я думаю, что с приходом Игоря Федоровича какие-то вопросы, которые были давно подняты, может быть, найдут свое разрешение в совместных усилиях всех наших руководителей.

Все остальные союзы, которые находятся за пределами Москвы и Петербурга, за единый, централизованный Союз, который должен быть сильным, а москвичи и петербуржцы требуют каких-то особых привилегий. Или это просто вопрос владения недвижимостью?

Владение недвижимостью – это бессмысленный разговор, потому что вся недвижимость принадлежит Союзу кинематографистов России, и больше никому.

У нас будет идти обмен членских билетов. Я думаю, что кинематографисты сами решат для себя, хотят ли они быть членами единого Союза кинематографистов России, которому принадлежит все, что принадлежит ему, или они хотят быть членами Союза кинематографистов Москвы, Петербурга или еще какого-то. Я думаю, что все достаточно взрослые люди, они определятся сами…

Все меняется, меняется ситуация в стране. Вообще, Союз кинематографистов России – как бы определенная модель страны. Как пытаются разбежаться какие-то части нашей страны, пытаются по своим квартирам запереться и, как им кажется, существовать независимо…

Но независимость от чего? Независимость правой руки от туловища или левой руки от правой довольно чревата. Поэтому мне думается, что рано или поздно все равно мы поймем, что мы сильнее, мощнее и талантливее тогда, когда мы единый союз, единая страна. И в этом отношении, я думаю, достаточно много людей трезвых, которые поддерживают наше руководство Союза и о стране думают в этом же плане. (VI, 3)