Жизнь волшебника - Александр Гордеев

залило кровью. Мужик сел в машину и поехал. Жену вытолкнул на ходу в чем мать родила, а

метров через десять одежду повыкидывал. Я домой прихожу, помылся, сижу на кухне, тестю и

теще всё рассказываю (мы у них жили). Жена заходит в кухню, я поднялся и как ей влепил! Она так

и уехала снова в коридор. Кричит оттуда: «Ты что это?!» Я говорю: «А ты что? Видишь, что он со

мной сделал?! Зачем ты таскаешься? Тебе что, моего… не хватает!?» Так прямо матом и сказал.

Тесть и теща молчат. . Даже заступаться не стали.

– Вот после этого вы и разошлись?

– Нет, после этого мы ещё около года жили. Мне даже друзья стали говорить: брось её, или мы

уважать тебя перестанем. А я не могу. Дочка у нас была. Да и любил я её сильно. Красивая она

очень. Как приоденется да пройдёт по улице – прямо царица.

– А работала кем?

– Она не работала. Как школу закончила, так и сидела дома. Дочка родилась, её в ясли не

брали, потому что жена-то не работала. Пришлось мне организовать справку, что она работает:

сам вместо неё ещё на одну вечернюю работу устроился.

– Ну ты даёшь…

– Да это пустяки. А работы я не боюсь. Однажды два месяца за тёщу вкалывал. Она дояркой

работала и сломала руку. Так я и коров за неё доил на ферме, пока она не вылечилась.

– А жена не могла за неё поработать?

– Да что ты! Она же доить-то не умеет. Правда, я сначала тоже не умел, да научился. Жена

вообще не хотела в селе ни в одном месте работать. Она мечтала работать секретаршей в городе

у какого-нибудь седого начальника. Почему «седого», не знаю. Сейчас, говорят, секретаршей и

работает. На восьмидесяти рублях оклада. Ну, да её родители одевают и кормят.

– А что же второй раз не женишься?

– Да не верю я теперь никому. Все они одинаковы. Теперь-то я уж на такую удочку не попадусь.

– Ну уж нет, – не соглашается Роман. – Моя жена не такая. Для меня она сейчас вообще как

святая. Ты знаешь, у меня ведь ещё одна женщина есть, ты сегодня с ней уже познакомился – это

Тоня. И жена об этом знает. Но даже при этом она никогда мне не изменит. Она говорит, что просто

брезгует изменять. Да ей и вправду это как-то не подходит. Или вот Тоня. У неё, конечно, были

мужики до меня, но когда мы стали с ней встречаться, она сказала, что ей кроме меня никто не

нужен. Так что есть и другие женщины.

– Ну конечно, – соглашается Штефан, – Тоню-то сразу видно, что она серьёзная женщина. Она

уже повидала всего, всё знает и хочет серьёзного. На серьёзной-то я бы, конечно, женился…

* * *

Странно, что Рита теперь почему-то всё дольше задерживается у стола Романа. Подойдёт и

стоит. И чего стоит?! Что ж, стой, если интересно. Всё-таки ищет к чему придраться, или что? Рита

мнётся, робеет и, наконец, решается на какое-то мелкое и почему-то трудное для неё замечание.

Что ж, почему бы и не ответить? И тут её словно прорывает, но как-то уже в другом стиле: так,

словно никакой стычки у них и не было. Она говорит о том о сём и между тем несколько раз

вскользь касается нового стригаля. Ах так вот оно что! Ей понравился Штефан… Но Рита даже с

высоты своего положения (а может быть, как раз поэтому) не знает, как к нему подъехать. То есть,

конечно, она может взять и пропесочить его за что-нибудь, а вот если иначе, если на другом,

376

личном плане, то не может. Не так-то просто с одного плана переместиться на другой. Зато к

Роману она на другой день подходит уже как к лучшему другу (ну, если уже какой-то мини-контакт

налажен) и откровенно жалуется на скуку дома после работы. И Роману уже всё понятно.

– Скучно, так пригласи кого-нибудь в гости, – усмехнувшись куда-то в шерсть остригаемой овцы,

советует он.

– Ну, кого, кого тут пригласишь?! – сразу же, будто отрепетировано восклицает Рита.

– Да вон хотя бы Штефана. Смотри, какой куч-черявый мужч-чинка…

– Ну что ты, – конфузиться она, – никого мне не надо… Да и толку-то от него. Он ведь

временный тут. А мне-то жизнь надо налаживать.

– Так он же разведённый. Тут всё возможно…

– Разведённый?! Правда?!

Риту не к месту окликают (на стрижку приехал парторг), и ей приходится отойти. Но, она и

уходит, оглядываясь. А, вернувшись через несколько минут, подступает к Роману уже с откровенно

горящими, азартными глазами.

– Ну-ка-ну-ка, расскажи, что ты знаешь о нём ещё!

– Я не имею права рассказывать всего, – подначивая, говорит Роман, – но, как мне кажется, в

его личной жизни всё зыбко. Он может обосноваться где хочешь…

Рите хватает и этого. Она тихо, не двигая руками, отходит, словно боясь расплескать эту

ценную информацию. А рядом тут же оказывается Кармен.

– И сколько мне это терпеть? – говорит она в самое ухо с каким-то шипением и свистом. – Мне

что, самой попросить её, чтобы она не лыбилась тебе и держалась подальше, или ты ей это

скажешь?

Роман смеётся и рассказывает, зачем она подходит.

– Вон куда она удочку закидывает, – удивляется успокоенная Тоня, – только он ей не по зубам.

После работы Роман рассказывает о Рите Штефану, думая его повеселить.

– А что? – вдруг всерьёз отвечает он. – Она вроде бы ничего… Полненькая. Мне такие нравятся.

Как вот только к ней подойти?

– Ну и ну, – бормочет обескураженный Роман. Это уж твоё дело, как к ней подойти, но я точно

знаю, что если ты подойдёшь она будет только рада.

Два дня после этого Роман и Тоня, перемигиваясь, наблюдают за их финтами, за тем, как они

украдкой, будто невзначай, приближаются друг к другу, касаются бортами, вроде лодок, и

расходятся по разным курсам. Штефан стрижёт уже в два раза меньше, Рита плюёт на весь свой

ответственный контроль. А там, где не плюёт – становится куда ласковей. Во всяком случае,

стрижка, наконец, отдыхает от её диктата. Нетерпение Штефана и Риты в процессе этой игры

распаляется, а вот договориться о свидании у раскалённой пары не выходит. Они лишь по очереди

подходят к Роману и жалуются, что всё пока ещё не то.

– Короче, так, – говорит, наконец, Роман Рите, – Штефан сказал, что придёт сегодня к тебе

домой в одиннадцать часов. Как найти твой дом, я ему объясню.

Рита