Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

нас, чем это кончилось в той истории фактической изменой крайовцев. Ну, а как нас здесь встретят бывшие каратели, которым от нас обещана виселица за сожженные ими хатыни, было очевидно. Тогда фронт стоял на Висле почти полгода, до января сорок пятого – похоже, к этому дело шло и здесь.

Вот только мы идем на тот берег сейчас. Как сказал нам Гаврилов, а ему кэп – приказ лично от Сталина. Тихо-мирно и без особого шума обеспечить эвакуацию кого-то. Подробностей не сообщили, что, мягко скажем, странно. Понимаю – секретность, но должны же мы хотя бы знать число эвакуируемых, их возраст и физические данные! Если человек сам идти и плыть может – это одно, а если неходячий – совсем другое. Хотя после того, что в Варшаве творится, вполне могут быть и раненые, и истощенные, и прямо из немецкого застенка, так что рассчитываем на худшее, что как мешки придется тащить.

Кэпа здесь нет, он нынче большой человек, в Москве сидит, и имеет все шансы еще до победы получить контр-адмиральские погоны и все лавры незабвенного Лисова – наверное, лишь лет через двадцать, когда сам стану аналогом бушковской пираньи, сравнивать с тем героем Конюшевского перестану. Старший здесь от нас подпол Гаврилов (а ведь всего год с лишним, как мы сюда провалились, всего лишь старлеем был), но он тоже заматерел, с нами не идет, а сидит в штабе: если что, и штурмовая авиация, и артиллерия быстро нас поддержат. Но лучше обойтись без этого – ладно, артиллеристы наловчились, «огневым валом», когда разрывы не просто в ста шагах впереди нашей атакующей цепи, но и смещаются вперед вместе с ней, а вот «горбатые», да еще ночью, запросто долбанут с точностью плюс-минус метров двести – триста! И под такое задание выделят наверняка не звено, а не меньше эскадрильи, и скорее всего, с напалмом, а не с фугасками, чтобы по площади, в темноте, по плохо видимой цели. Лично я хотел бы в этот момент уже плыть со всей дури к нашему берегу, и не ближе, чем в двух метрах от поверхности – потому что напалм местного разлива не хуже, чем был в двадцать первом веке, липнет ко всему, как клей, горит даже без воздуха, а от тушения водой взрывается. Слава богу, у фрицев пока такого нет.

Я и Валька верхом едем на двух «миногах», а Влад, Рябой и шесть «пираний» за нами плывут. Совместными усилиями тянем под водой груз – тюк со свернутой надувной лодкой и к ней подвесной мотор. Это сверх всякого стреляющего-взрывающегося, что берем с собой обычно. Навигация самая простая: курс по компасу, время по часам, скорость течения известна (сам замерял), значит, зная секунды в пути, легко посчитать метры, насколько нас снесет в параллель от точки, визированной на том берегу по курсу в момент старта. Ну, плюс-минус чуть-чуть, с этим разберемся.

Вот прилетит сейчас шальной снаряд, по закону подлости – и всплывем глушеной рыбой. Так война, здесь к этому относятся философски – тем более когда знаешь, что второго снаряда уже не будет. Поскольку высоко в ночном небе, как сказал Гаврилов, кружится наш корректировщик и артиллеристы готовы, ждут целеуказания, так что на каждый выстрел с немецкого берега прицельно полетят уже наши снаряды. А от артиллерийских дуэлей наши уже успели немцев отучить, по крайней мере по Праге фрицы считанные разы стреляли за то время, пока мы здесь. Год уже не сорок первый, а шальная пуля – не снайперская. И если не можешь предотвратить, то лучше о том и не думать. Плывем…

Цель наша – бывший речной порт, отсюда повстанцев в самом начале выбили, потому все вчистую не разнесли. Сперва не успели, а после стало незачем. Но бой был хорош, у берега сплошь полузатопленные суда, пароходы и баржи, хотя вон та пара лоханок, похоже, не сильно пострадала. И просто уйма непросматриваемых мест в этом лабиринте мертвого железа! Ну, с богом!

Вылезли удачно. Впрочем, сплошной обороны у немцев здесь не было и быть не могло, ну не знали еще в это время ПДСС, всякие там «люди-лягушки Боргезе» были очень большой экзотикой. И потому немецкие позиции со стороны Вислы были заточены против десанта на плавсредствах – «шверпункт» слева, метрах в четырехстах, пара дотов, батарея 75-миллиметровых, взвод зенитных эрликонов, от двух взводов до роты пехоты – и всё это траншеями окопано и колючей проволокой оплетено, такая же мини-крепость справа, в развалинах ТЭЦ, чуть подальше: лодки заметят, встретят огнем, устроят кровавую баню. На километр вглубь – вторая линия обороны, она же блокадная со стороны города, то есть фронтом в обе стороны. Там войск побольше, но нам туда сейчас не надо. Как раз здесь на берег выходит канализационный коллектор, по которому можно пройти далеко под город и выйти где-то там. Надеюсь, что за несколько недель внутри всё уже вытекло и промылось дождем – впрочем, если обойдется, мы туда и не полезем. Ну, почти что.

Потому что основной план предусматривает: по коллектору придут те, кого мы должны сопроводить, мы лишь встретим и обеспечим переправу. Что тоже задача: прежде всего, никто не знает, в каком состоянии входы в коллектор, это на схеме показаны люки здесь и здесь, а если немцы их заделали или взорвали, завалили? Тогда вариант «два»: выход из трубы ниже уровня воды, и это уже будет гемор – там же решетка должна быть? Правда, Рябой клялся, что совсем махонькие накладные зарядики на прутья – остатки прежней роскоши, последние граммы пластида из двадцать первого века – аккуратно и тихо вынесут всё к чертям. Ну, мы-то пройдем, а как «гостей» вытаскивать – очень может быть, в физическом состоянии много хуже среднего? Вот вы бы легко решились, даже при смертельной угрозе, нырять и плыть десять метров по затопленной трубе в темноте? Придется тогда у кого-то из «пираний» позаимствовать акваланг. Аппараты замкнутого цикла, беспузырные, есть пока лишь у нас, попаданцев из будущего – не могут пока здесь сделать автоматику регулировки давления и состава дыхательной смеси. Так и тут ведь тонкости есть, или вы полагаете, зачем и в 2012-м даже в какой-нибудь Хургаде вам не просто вручат акваланг – и ныряй, а в первый раз под воду лишь с опытным инструктором? Есть реальная угроза иначе вытянуть наверх труп, что значит – по своей вине угробить того или тех, за кого просил сам Сталин. Об этом не хочется и думать!

И не потому, что я так НКВД боюсь. А оттого, что случай, когда товарищ Сталин просит, уж точно не «Пиранья