Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня потрясла его роль в спектакле по пьесе Радзинского «Театр времен Нерона и Сенеки». Премьера состоялась давно, в 1986 году. Но помню отчетливо: в красноватых отблесках огня сидит император Нерон – величественный, спокойный, словно он не в Риме начала новой эры, где царят междоусобицы, кровавая борьба за власть, а в безмятежной древней Элладе с ее гармонией и умиротворенностью. Но вскоре зритель понимает, что это спокойствие – иллюзия, игра, актерство. Империя Нерона – один сплошной театр, жизнь в ней – обман, люди, ее населяющие, делятся только на две категории – на палачей и жертв… Эта роль стала не только выдающимся достижением в творческой жизни Андрея, она стала театральной легендой. Нерону-Толубееву удалось быть одновременно обаятельным и безмерно отталкивающим, мужественным и жалким, умным и тщеславным, холодным убийцей и искренним страдальцем, все видящим и чувствующим. Ему удалось сыграть сложный, неоднозначный образ, комедию фигляра на троне и трагедию незаурядного человека, которому с детства внушали, что любовь – продажна, а ложь – основополагающий закон бытия.
Блистательно он играл Бальзаминова – по-новому, создал непривычный для зрителя образ жалкого человечка, но все-таки – человека! – который заслуживает и понимания, и сострадания… Его Бальзаминов каждый день прихорашивается перед зеркалом, пощипывает брови, гримасничает, дурачится, но его глаза излучают отчаяние. То он раздраженно кричит: «Сколько раз я просил, покажите, как правильно в любви объясниться!». То тоскует по жизни, которой не знает, потому что ее нет ни в соседней усадьбе, ни во всей округе, ни во всей уездной России…
Спектакль «Маскарад» в постановке Темура Чхеидзе Андрей считал подарком судьбы. Лермонтовский Арбенин – труднейшая из ролей в репертуаре русского драматического театра, она требует огромных физических сил и глубоких душевных переживаний. Толубеев играл сильно, темпераментно, без пафоса и нарочитости. Он словно бы и не стихи читал, а прозу говорил, произносил фразы так, как будто это свободная речь, однако великая поэзия от этого не теряла силы. Тонко, аристократично он сыграл финальную сцену сумасшествия своего героя – ходил со свечой вокруг гроба Нины, тяжело и нелепо переставляя ноги. Это была уже не гордая и властная личность, а только жалкая оболочка ее – вот она, расплата за обманчивые человеческие страсти!
А каким был его Вурм в «Коварстве и Любви»! Он сыграл его так, что на второй план отошел главный персонаж – юный Фердинанд, казавшийся зрителям просто мальчишкой, обольщенным своими фантазиями. В трактовке Толубеева Вурм перестал считаться односложным персонажем, он приобрел глубину и убедительность живого человека. Такое перевоплощение под силу только подлинным мастерам сцены – великим актерам. Я не говорил Андрею при жизни таких слов, опасаясь, что меня могут неправильно понять – а теперь жалею. Надо было.
После «Салемских колдуний» театральные критики назвали его ведущим актером Санкт-Петербурга, и это, безусловно, заслуга режиссера – Темура Чхеидзе. Одна из последних работ Толубеева – роль Сержа в спектакле «Арт» по пьесе Ясмины Резы. Рассказывается трогательная и добрая история о том, как трое друзей договорились не предавать друг друга, какие бы испытания ни послала им судьба, о том, что нужно быть терпимее друг к другу, милосерднее. В спектакле Толубеев играл со своими коллегами Валерием Дегтярем и Геннадием Богачевым – со временем их профессиональные отношения переросли в дружеские, несмотря на то, что характеры у них несхожие. Толубеев – спокойный и уравновешенный, Богачев – взрывной и решительный, а Дегтярь – больше философ. Возможно, потому они и сдружились, что дополняли друг друга. В спектакле «Арт» три актера азартно спорят о сущности искусства, о его жанрах и формах, и в этот их спор, явно переживая, включаются зрители, не отделенные от сцены, кажется, никакой преградой. Это была та постановка, к которой подходит определение знаменитого английского режиссера Питера Брука, так ответившего на вопрос «Что такое театр?»: «Это очень серьезное дело. И в тоже время удивительно легкое. Такое же легкое, как воздух, которым мы дышим»[33]. Андрей Толубеев так играл всегда – играл, если можно сказать, «на уровне воздуха», «на уровне дыхания», передающегося зрителю.
* * *Андрей сыграл около семидесяти ролей в кино и на телевидении. Не все они однозначны, случались и откровенные неудачи. Не избегал актер и сериалов, но старался играть так, чтобы быть примером для своих более молодых коллег – без всяких скидок на сценарный материал – плохой или хороший. Среди его героев – полковник Вощанов в «Бандитском Петербурге» и шеф спецслужбы Иван Иванович в «Агенте национальной безопасности». И если «Агент национальной безопасности» – сериал весьма поверхностный, развлекательный, несколько ироничный, с обаятельными героями, то «Бандитский Петербург» – художественно-публицистический фильм с ярко выраженной гражданской позицией.
Нагрузка на Андрея была огромной. В последнее десятилетие своей жизни он тянул на себе весь репертуар БДТ – играл десятки спектаклей в месяц. Играл так, как и положено мастеру – каждый спектакль как последний, не щадя сердца. Выросший за кулисами Александринки, Толубеев впитал способность к артистическому и изысканно умному рисунку своих ролей. За его героями следить было увлекательно и волнующе, он очаровывал зрителя интеллектом и страстью, подлинностью своего существования на сцене, глубиной проникновения в роль. От его игры у меня в буквальном смысле слова захватывало дух…
В театре об Андрее говорили с теплотой, что редко бывает в творческой организации – его любили все. Для нас, зрителей, он был кумир.
Андрей Толубеев был больше чем артистом – он был человеком, умеющим любить и свою роль, и своих партнеров, и весь почти тысячный зрительный зал, щедро одаряя всех этой любовью и надеждой.
Характером Андрей пошел в отца, видимо, поэтому с годами возрастала тяга к общественной работе. Он был председателем Санкт-Петербургского Союза театральных деятелей и много сделал на этом посту. Эта общественная должность не была для Андрея формальностью – он защищал своих коллег на всех уровнях и в любых кабинетах, зная, как иногда тяжело живется пожилым одиноким артистам. У Андрея не было врагов, вернее, его врагами были равнодушие и пренебрежение к человеческой личности.
Он защищал культурные ценности своего родного города – цикл передач на канале «Культура» под названием «Петербург: время и место» с огромным вниманием смотрела вся страна. А роли в кино! А работа в Общественном Совете города, актерский курс в театральном институте… Нужно было найти время, чтобы писать книги. Свою первую пьесу он назвал «Александрия». На конкурсе, посвященном 300-летию Петербурга, она заняла почетное третье место. Его следующая повесть – «Похороны царя» была опубликована в журнале «Нева». Это документально-художественное повествование
