Наследник - Марк Арен

обычно, псевдоним агента не совпадал с его кличкой в уголовном мире и не имел ничего общего ни с его биографией, ни с внешним видом. В реальности агент Старуха был молодым шустрым мужчиной и звали его Жориком. Завербован он был, как и большинство сексотов, с помощью банального шантажа: следователь обещал закрыть глаза на некоторые прегрешения в обмен на ценную информацию. Однако совершенное агентом преступное деяние рано или поздно могло потребовать возмездия – если агент окажется недобросовестным информатором. Чаще всего сведения, которые сообщал агент, представляли собой плод его фантазии. Поэтому сексота всегда можно было уличить либо в сокрытии ценных сведений, либо в дезинформации. Естественно, любой агент не испытывал особой радости при встрече со своим «куратором». И, увидев Аркадия Сергеевича возле своего дома, агент Старуха, он же Жорик, мгновенно съежился, помрачнел и, сунув руки в карманы дубленки, послушно побрел за Меликьяном. Однако побрел правильно, с соблюдением мер конспирации – по другой стороне улицы и глядя куда угодно, только не на Аркадия Сергеевича.

Так они дошли до автобусной остановки, где в этот час никого, кроме них, не было.

– Плохи наши дела, – сказал Аркадий Сергеевич, внимательно изучая табличку с расписанием. – Начальство на меня давит. План выполнять надо. А раскрываемость падает. Придется тебе писать явку с повинной.

– За что? – тоскливо спросил Жорик. – По старой «хулиганке» срок давности истек.

– Не волнуйся, в чем сознаться, тебе подскажут. Ты же не хочешь, чтобы мы ковырнули, откуда ты спирт привозишь? Или тебе «мокруха» по душе? Пожалуйста. Жмурика на тебя с Тамарой повесим. Слышал про парня с автобазы? Отравился метиловым спиртом. От вас шел. Чем вы его напоили?

– Не надо! – тихо, но твердо сказал Жорик. – Вот этого не надо! «Мокруху» на меня не вешайте! Наш бизнес давно уже чистый. От нас уже никто не травится.

– И на Старуху находит проруха. В общем, готовь чемоданчик. Посидишь под следствием, а там – как суд решит.

– Не могу я садиться… – Жорик нервно закурил. – Вы по-человечески рассудите. Томка беременная. Шестой месяц. Расписаться собрались. Живем спокойно, никого не трогаем. За что вы так? Что я вам сделал?

– Ничего личного, – сказал Аркадий Сергеевич. – У тебя бизнес. У меня – план.

– Вы лучше своих «оборотней в погонах» ловите, вот и план выполните, – выпалил Жорик и сам испугался своих слов. – То есть я, конечно, извиняюсь. Но взять хотя бы того жмурика в сугробе. Его ведь ваши замочили!

– Откуда информация?

– Люди говорят.

– Говорят, что кур доят! Кто конкретно?

– Конкретно? Поговорите с пацанами из труповозки. Они таких жмуриков не первый раз находят. Грузишь его, а из него водяра льется изо рта. Тьфу… Значит, ментовская работа. Замочили, а потом выбросили. Что вы на меня так смотрите? Сами знаете, как такие дела делаются. Перестарались на допросе, остановка сердца, вливают в труп бутылку водки и увозят подальше. Первый раз, что ли? А на людей валите…

– Договоримся так, – спокойно сказал Аркадий Сергеевич. – Даю тебе сутки. Выкладываешь мне все про этого парня. Откуда шел, кто нашел, за что попал в ментовку – короче все, о чем народ толкует. Если принесешь мне не сказки, а конкретные показания… Ты сам знаешь, я слово держу. А начнешь фуфло толкать – прощайся с Томкой. Иди. А я автобуса подожду.

– А он днем не ходит, – буркнул Жорик, поднимая воротник дубленки.

– Я знаю. Вот здесь и встретимся завтра. И еще. Люди бывают разные. Милиционеры – тоже. Запомни это. А в следующий раз будешь обобщать, я могу серьезно рассердиться. А теперь иди. Время пошло. У тебя осталось двадцать три часа пятьдесят девять минут.

Он старался говорить спокойно, равнодушно, не показывая агенту своего волнения. А причин для волнения было много.

Во-первых, появились косвенные улики о том, что Егор умер не своей смертью. Во-вторых, между убийством старика и смертью племянника была одна общая черта – в их жилище что-то искали. Но если в квартире деда рылись убийцы, то комнатку Егора обыскивали какие-то представители закона. Хотя итог был один и тот же, летальный И наконец, ему следовало волноваться еще и из-за того, что жена опять останется без нового пальто, а сын – без компьютера. Ведь теперь-то следователь Меликьян точно не получит премии. Потому что никто не заставит его прекратить дело, в котором открылись новые обстоятельства.

Павлик, наверно, тоже рассчитывал на премию. И он тоже понимал, что зря. Потому что после недолгих поисков телевизор «Самсунг» производства Бердского радиозавода, паспортный номер такой-то, был обнаружен им в ремонтном ателье на другом конце города. Судя по записи в журнале, телевизор был доставлен в среду. На корешке от квитанции четко виднелась подпись клиента – Харитонов Е.И. Адрес – общежитие.

– В общем, накрылась моя версия медным тазиком, – уныло заключил Павлик свой доклад.

– Ты с приемщиком поговорил? – спросил Аркадий Сергеевич.

Лицо Павлика посветлело.

– Ух, там такой приемщик, точнее приемщица! Глазищи – вот такие, огромные. И зеленые, – взахлеб начал было рассказывать он. Но заметив красноречивый взгляд шефа, осекся и смущенно продолжил: – Я в том смысле, что глазастая она, все замечает. Харитонов приехал на пассажирском «транзите», на маршрутке. Маршрут «Тройка». Но без пассажиров. Заехал на тротуар. Водитель помог ему вынести телевизор. И пока оформляли заказ, стоял рядом с Харитоновым. Водитель вроде начал к ней клеиться, но Харитонов его одернул. Почему она их и запомнила. На всякий случай, я этого водилу тоже пробил. Козырев Сергей, проживает на Пролетарской, дом семь, квартира 243. Характеризуется положительно.

– Зачем же ты его устанавливал? – поинтересовался Аркадий Сергеевич, мысленно поставив Павлику высший балл.

– Как зачем? Будем доказывать алиби Харитонова, пригодится. Мало ли кто мог сдать телик и подписаться, верно? А тут – свидетель.

– Похоже, они друзья. Работают, видимо, вместе. Потолкуй с этим Козыревым. О Егоре. Но в основном – о его старике. Может быть, что-нибудь и всплывет. Может быть, дед был подпольным миллионером.

– Или ненужным свидетелем, – подхватил Павлик. – Миллионеров-то не трогают, кому они нужны. Они откупятся, если что. А вот свидетелей убирают как миленьких.

– Я вижу у тебя новая версия рождается? – усмехнулся Аркадий Сергеевич. – Ты не спеши ее озвучивать. Как бы нам с тобой не вляпаться в неприятную историю.

– История или не история, а преступление должно быть раскрыто, – сурово сдвинул брови Павлик. – Тем более такое. Два трупа – это вам не кража в гастрономе.

Он умчался на встречу со свидетелем Козыревым, а Аркадий Сергеевич еще долго сидел в архиве паспортной службы, по