Чертова дюжина контрразведки - Николай Лузан

В тот день он навсегда потерял доброе имя и честь. Рисовавшийся в его воображении замок на берегах Вислы так и остался воздушным. Ясновельможного пана из Юрени не вышло, а офицер и гражданин, ставший польским агентом, безнадежно пропал. Впереди шпиона ждали бескрайняя сибирская тайга и бензопила «Дружба».

Охота на «осьминога»

Москва… В этом многомиллионном людском море человек ощущает себя крохотной песчинкой, подхваченной ее могучем движением, он, кажется, уже не принадлежит самому себе. Но стоит шагнуть в сторону от центральных проспектов, и там открывается совершенно иной мир — мир тихих тенистых улочек. Здесь глаз не слепят вспышки назойливой и крикливой рекламы, а слух не режет лязг метала и визг тормозов, его радует изящная архитектура скромных особняков, таящихся за высокими заборами и кронами раскидистых лип.

Посольства — эти глаза и уши иностранных государств в Москве, для непосвященных напоминают эдакое сонное царство. Но таким оно выглядит только внешне. За толстыми стенами и плотно зашторенными окнами, под защитой мощных электронных экранов, в тиши кабинетов плетут свою шпионскую паутину дипломаты-разведчики. Сотрудник одного из них — кадровый военный разведчик Неху Сим, работавший под дипломатическим прикрытием второго секретаря посольства, уже не первый месяц активно изыскивал подходы к российским военным секретам в области производства и применения неядерных боеприпасов. Первым делом он проштудировал от корки до корки материалы по оборонной тематике, публиковавшиеся в газетах «Военно-промышленный курьер», «Независимое военное обозрение» и других открытых источниках информации. Для человека знающего, что и где искать, они сказали многое, и тогда Неху Сим, подобно осьминогу, распустил свои шпионские щупальцы.

Его все чаще можно было видеть на выставках военной техники, на научно-практических конференциях и семинарах, где обсуждались вопросы теоретического и прикладного характера, имевшие отношение к оборонной тематике. Обаятельный в общении и хороший психолог Неху Сим вскоре обзавелся нужными связями, которые в его представлении могли вывести на секреты. Определившись с кругом потенциальных кандидатов в агенты, он принимался за их обработку — пускал в ход хорошо апробированный арсенал приемов: приглашение на ужин в ресторан, обсуждение смежной с секретной темы… Если собеседник «клевал» на такую наживку, то дальше следовала безобидная просьба провести консультацию по проблемному вопросу. После таких обращений, одни тут же рвали с ним все отношения, а другие, не заподозрив подвоха, незаметно для себя оказывались в его щупальцах. Дальше им следовало предложение принять участие в совместном «взаимовыгодном бизнесе» по использованию российских технологий двойного назначения. Свой интерес к данной тематике Неху Сим мотивировал тем, что, по его мнению, «…в России в данной области сохранилось много перспективных наработок, которые при ее нынешнем положении лежали мертвым грузом и не используются по назначению».

Эта активность дипломата, предпочитавшего исполнению своих официальных обязанностей поиск технологических новинок, имеющих специфический — военный характер, не осталась без внимания российской контрразведки. Здесь уже попахивало шпионажем, и потому с санкции суда в отношении Неху Сима была задействована вся мощь оперативных и технических средства, имевшихся в распоряжении различных служб ФСБ России. Теперь каждый его шаг за пределами посольства контролировался разведчиками наружного наблюдения. Профессионалы своего дела, они уже через несколько дней работы убедились, что он не понаслышке и не по фильмам знаком со сложнейшим ремеслом разведки. Умение проверяться и ловко уходить от слежки красноречиво говорило о том, что за плечами Неху Сима имелась солидная специальная подготовка. Прошло время, и из анализа его бесед со связями из числа российских граждан контрразведчики сделали вывод: объектом интереса иностранного разведчика являлись закрытые технологии в области изготовления и применения обычных — неядерных зарядов.

Настойчивость, с которой Неху Сим добивался этой цели и вел обработку своих связей, создавала реальную угрозу по втягиванию их в шпионскую деятельность, а в последующем к утечке секретных сведений, составляющих государственную тайну. Продолжать и дальше наблюдать за тем, как он подбирается к ним, контрразведчики не имели права. После всестороннего изучения полученных оперативных материалов руководство департамента военной контрразведки ФСБ России приняло решение: сковать разведывательную деятельность Неху Сима и навязать ему свою оперативную игру. Но, прежде чем начать ее, начальнику отдела капитану первого ранга Виктору Морякову и его подчиненным — начальнику отделения подполковнику Александру Первушину и старшему оперуполномоченному по особо важным делам капитану второго ранга Андрею Охотникову, осуществлявшим непосредственную оперативную разработку Неху Сима, предстояло решить ряд непростых задач.

Первая из них заключалась в том, как сделать так, чтобы те знакомые Неху Сима из числа российских граждан, которых он склонял к добыванию секретной информации, вольно или невольно не стали соучастниками преступления и при этом не вспугнуть шпиона. А вторая, не менее сложная задача состояла в том, как убедить одного из них стать деятельным помощником контрразведчиков в его изобличении. После всестороннего изучения этих связей Неху Сима Первушин и Охотников сделали выбор в пользу той, на которую большего всего рассчитывал сам шпион — Александр Борисов. Несмотря на бытовые и трудности по работе, Александр остался верен свои принципам, ради сиюминутной выгоды не шел на сомнительные сделки, а главное — в его представлении понятие «Родина» не потеряло своего значения. Опираясь на эти положительные качества, контрразведчики и построили с ним беседу. Настороженность, возникшая вначале, вскоре исчезла, а когда речь зашла о Неху Симе, Борисов откровенно рассказал о характере своих отношений с ним, и сам выразил готовность участвовать в его разоблачении.

Определившись с помощником, руководители операции тем не менее не спешили подключать Борисова к оперативной игре и взяли паузу — для этого имелись причины. Искренность Борисова не вызывала сомнений. Они опасались другого: в психологическом плане он мог выдать себя перед опытным и осторожным Неху Симом. Провал в операции грозил обернуться значительным политическим ущербом и без того в непростых отношениях между двумя странами. Кроме того, еще раз взвесив потенциальные возможности Борисова как поставщика секретной информации, контрразведчики пришли и к другому неутешительному для себя выводу: отсутствие прямого выхода на секреты рано или поздно привело бы к утрате интереса к нему со стороны Неху Сима. А тот не сидел сложа руки и предпринимал одну за другой попытку через другие свои связи добыть интересующие его материалы. Ситуация в любой момент грозила выйти из-под контроля контрразведчиков, и тогда в штабе операции решили провести очередную оперативную комбинацию: ввести в игру еще одного исполнителя. Кого? Того, кто помимо доступа к секретам обладал бы смелостью, находчивостью и определенными артистическими способностями.

Изучив несколько кандидатур офицеров академии, Охотников остановился на майоре Сергее Верном. В его пользу говорили не только незапятнанная биография, служба в горячих точках, прямой доступ к секретам, но и склонность к импровизации. Личная беседа с ним подтвердила правильность выбора. В ходе нее Верный держался уверенно, за словом в карман не лез, но и не бросался ими на ветер. В острых ситуациях, искусственно созданных Андреем, повел себя грамотно: показал быструю реакцию, обнаружил хорошее самообладание и проявил здоровое чувство юмора.

Результаты изучения личного дела майора Верного и состоявшейся с ним беседы Охотников доложил руководителям Первушину и Морякову. Те одобрили выбор, но, прежде чем разрешить подключение Сергея к операции, рекомендовали «проиграть в ролях» будущую встречу с Неху Симом. Андрею с Сергеем на время пришлось стать одновременно и сценаристами, и артистами. Они внимательно изучили видеозаписи, произведенные разведчиками наружного наблюдения, чтобы составить полный психологический портрет того, с кем Верному предстояло сойтись лицом к лицу, а затем часами оттачивали каждый жест и шлифовали каждое слово, чтобы не вызвать подозрений у такого профессионала, каким являлся Неху Сим. На заключительном этапе подготовки строгие экзаменаторы Моряков и Первушин устроили Борисову проверку. Он прошел ее успешно, и они дали «добро».

Теперь, когда технические и организационные вопросы были решены, операция перешла в практическую стадию. Первый ход в ней предстояло сделать Борисову. Во время очередной беседы с Неху Симом он, наконец, сообщил тому приятную новость о том, что в числе его знакомых есть несколько человек, которые, возможно, смогут помочь в решении интересующего вопроса. И здесь сработала «домашняя заготовка» контрразведчиков: из двух кандидатов, как они и рассчитывали, шпион клюнул на Верного. Как только Борисов упомянул, что приятель является офицером и учится в военной академии, Неху Сим вцепился в него как клещ. Его интересовало: в какой именно? что изучает? где раньше служил? в каком звании и какие испытывает материальные проблемы? Исчерпывающего ответа ему так и не удалось получить. Борисов, ссылаясь на то, что в эти темы с Сергеем они особо не углублялись, отделывался общими словами.