Приключение на миллион - Питер Мейл

10

Беннетт проснулся под звуки французского шансона, доносящегося снизу. Из кухни отчетливо пахло свежим кофе. На одно мгновение ему показалось, что он опять в Сен-Мартине, что сейчас Жоржет принесет ему завтрак и начнется очередной день, полный приятных, хоть и пустячных дел. Какая замечательная была у него жизнь — без проблем, без подстерегающих на каждом шагу опасностей, без странных знакомых. Но потом он почувствовал боль в затекшей шее, открыл глаза и осторожно поднял голову с подушки, наспех сделанной из свернутых брюк. Голова раскалывалась. Видимо, кто-то ночью вставил в его череп отвертку и поворачивал ее каждый раз, когда он пробовал вертеть головой. Глаза слезились и болели. Он перевел взгляд на пол — вот его туфли, рядом валяются носки, рубашка, пустая бутылка из-под виски и перевернутый стакан. Пустой. Он застонал, с трудом встал с дивана и на ощупь проследовал на кухню.

— Боже, как ты паршиво выглядишь! — воскликнула Анна энергичным голосом. — Тебе надо выпить кофе.

Беннетт с трудом кивнул и, пытаясь не открывать глаза, чтобы не умереть от ожога сетчатки, протянул вперед руки. Почувствовав в своих ладонях горячую чашку, Беннетт приоткрыл один глаз и увидел перед собой улыбающееся лицо Анны. Девушка выглядела отдохнувшей и посвежевшей, от нее пахло мимозой. Взгляд Беннетта скользнул вниз по его собственным мятым трусам. Он почесал небритый подбородок. Да, надо признать, что он не только выглядит паршиво, он себя и чувствует точно так же.

— Я выйду куплю круассанов, — сказала Анна. — Может быть, примешь пока душ?

Он осторожно кивнул:

— Да, сержант. Пора оправиться. Прибуду к завтраку в восемь ноль-ноль по Гринвичу. — Он прошлепал босиком в ванную, сжимая в руках спасительный кофе.

Анна проводила его долгим взглядом. Особенно ее привлекла его загорелая мускулистая спина, переходящая в узкие, обтянутые трусами бедра. Да и ноги были вполне достойны внимания.

Через полчаса Беннетт, накачанный аспирином и защищенный от солнца темными очками, присоединился к Анне на террасе. Он порезался бритвой и теперь промокал салфеткой кровавые следы на подбородке.

— Я был ранен в бою, — сказал он, увидев, что она смотрит на его порезы, — прикрой меня, сестра. Дайте носилки — мне надо в госпиталь.

— Держись, мой герой, я с тобой! — сказала она в тон, передавая ему круассан. — Я тут подумала, — произнесла она уже другим тоном, — если мы не поменяем кейсы на яхте, нам придется какое-то время преследовать покупателя после того, как он сойдет на берег.

Беннетт откусил кусочек круассана и, почувствовав во рту сливочный, ароматный вкус свежей выпечки, решил, что, возможно, ему удастся пережить этот день. Наверное, аспирин уже начал действовать.

— Но вот проблема, — продолжала Анна. — На чем мы будем следить за ним? Машина-то останется в Каннах!

Беннетт постарался включить сознание, чтобы понять, о чем ему говорит Анна, но не смог, поскольку был занят невыносимо сложной проблемой нанесения масла на булочку. Этот процесс требовал такого внимания и сосредоточенности, что отнял у него последние остатки энергии. Он закрыл глаза и попытался создать логическую цепочку будущих событий. Как говорит Анна, машина останется в Каннах, а им придется сойти на берег в каком-нибудь незнакомом порту. А как поведет себя покупатель? Наверное, его будут встречать доверенные лица. И, видимо, он не пойдет гулять по магазинам, а поедет прямиком в аэропорт. Каким образом мы сможем его атаковать, если мы будем без машины, а он на машине? Возьмем такси и попросим водителя поехать следом? А что дальше? Беннетт почувствовал новый приступ головной боли, но где-то в подсознании, борясь с остатками похмелья, зрело решение, готовое выскочить на поверхность.

— Беннетт? Алло? Ты меня слушаешь?

Он молча протянул ей пустую чашку, и внезапно его озарило. Люди По наверняка будут следить за продвижением яхты, они будут ждать во всех пунктах ее следования, торчать во всех портах. У них-то будут машины, и вооружены они будут до зубов. К тому же они привыкли выполнять грязную работу. Все просто. Они покажут им покупателя, а сами отойдут в сторонку. Пусть головорезы поработают. Беннетт пришел в восторг от собственной изобретательности и, схватив остаток круассана, энергично замахал им в воздухе, подобно дирижеру, ведущему свой оркестр к бравурному финалу.

— Подкрепление, сержант, — сказал он. — Вот наше спасение. Надо ввести войска.

Анна внимательно выслушала его соображения, но потом покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Я не согласна. Если не мы достанем этот чертов чемодан, то нам не заплатят. — Она смотрела на него немигающим взглядом, лицо ее приобрело холодное, отстраненное выражение. — Пятьдесят кусков. Я рассчитываю на эти деньги. И мамины врачи тоже.

Беннетт разгорячился и продолжал настаивать на своем, выдвигая все новые аргументы в защиту такого, с его точки зрения, быстрого и безболезненного решения.

— Дай мне поговорить с По. Это же только страховка на случай, если мы не сможем подменить кейс на борту. Лучше уж сделать так, чем совсем не выполнить задание, правда?

Анна молчала. В ее голове начинал созревать собственный план по захвату кейса, и помощь По в этом плане не предполагалась. Но Беннетту было рано говорить об этом, он бы раскудахтался как курица, если б узнал, что она замышляет. Поэтому она дала ему возможность уговорить себя и после получаса жарких споров с видимой неохотой согласилась на звонок По.

Десять минут спустя Беннетт вбежал в комнату с улыбкой триумфатора на лице.

— Ура, можешь меня поздравить. Я обо всем договорился. Головорезы будут поджидать нас в порту при сходе на берег. Они будут одеты как французские полицейские. Если мы не сможем обменять кейс на борту, передадим им фальшивый экземпляр. Тогда они под видом дорожной полиции задержат покупателя на пути в аэропорт и обыщут машину как бы из-за наркотиков. Отвлекут его внимание, заберут чемодан, а взамен положат липовый. — Беннетт перевел дыхание и уважительно покивал. — У этого По, я тебе скажу, голова прекрасно варит. Он хочет, чтобы покупатель в конце концов выяснил, что ему подсунули фальшивый кейс, — а он выяснит это, как только отправит сыворотку на проверку в лабораторию, — и тогда он помчится мстить Туззи. Знаешь, что сказал твой дружок? «Какое-то время Туззи будет слишком жарко — сомневаюсь, что ему будет охота гоняться за девчонками на Ибице».

— Да, наш По — мастер по части слов.

Похмельное состояние Беннетта уступило место огромному облегчению с легким оттенком головокружения и тошноты. Какое счастье, неужели он сорвался с крючка? Теперь все, что им потребуется сделать, — это поиграть свои роли пару дней достаточно убедительно, не выиграть аукцион и передать дело сыскной полиции мистера По. Голове сразу стало лучше. Надо бы отпраздновать это событие.

Он широко улыбнулся Анне.

— Ну а сейчас, мисс Херш, выслушайте меня. Я знаю, что политика компании не приветствует сближение начальников и подчиненных во внерабочее время, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, полагаю, мы можем пренебречь жесткими правилами, как вы думаете?

Его лицо просто сияло от счастья. Ладно, поживи еще немного без забот, подумала Анна и улыбнулась ему в ответ.

— А что вы конкретно имеете в виду, мистер Беннетт? Хотите устроить офисную вечеринку?

— Обед, мисс Херш, вот что я конкретно имею в виду. — Он спустил солнечные очки на кончик носа и взглянул на нее поверх темных стекол. — Сделайте мне одолжение, хорошо? Наденьте юбку и туфли на каблуках. Мы будем обедать «У Бейкона», и я ручаюсь, что шеф-повар выйдет из кухни, чтобы поцеловать край вашей одежды, настолько он будет потрясен неземной красотой. Серьезно, Анна, обещай, что ты оденешься как нормальная женщина. Ты не пожалеешь — там очень вкусно готовят рыбу.

Они по очереди переоделись в спальне и упаковали вещи. Настроение Беннетта было заразительным, и Анна одевалась с особой тщательностью. Ей вдруг захотелось ему понравиться. Она выбрала короткое кремовое платье без рукавов из чистого льна, перехваченное в талии узким пояском, надела туфли на каблуках и слегка надушила шею и ложбинку между грудей. «Место для поцелуев должно хорошо пахнуть», — вспомнила она старинный рекламный плакат Коко Шанель. Она посмотрела на свое отражение в приглушенном свете ванной комнаты. А она что, хочет, чтобы Беннетт поцеловал ее? Ладно, подумаем об этом потом.

Он уже ждал ее наверху, чистый, умытый, в блейзере и брюках со стрелкой. Он позаимствовал итонский галстук из коллекции По и повязал его на свою лучшую голубую рубашку. Мда, осталось застегнуть ширинку, и хоть на прием к королеве, одобрительно подумала Анна. Она благосклонно кивнула Беннетту.

— Неплохо. Быстро ты пришел в себя.