Приключение на миллион - Питер Мейл

Питер Мейл

Приключение на миллион

Посвящается Джереми

От автора

Я хочу поблагодарить Элизабет О’Хара-Бойс и Ричарда Ла Планта за их поистине неоценимую помощь в предоставлении мне сведений о трюфелях и об основах каратэ. Если в тексте вы все же заметите неточности, вините в этом только меня.

Этот роман является художественным вымыслом. Все персонажи и их имена суть плод воображения автора и не имеют отношения к реальной жизни за исключением лорда Клеба.

1

«Что-нибудь обязательно подвернется», — убеждал себя Беннетт. В хорошие дни, когда на небе сияло солнце, а в почтовом ящике не обнаруживалось новых счетов, он и сам верил в то, что нищенское состояние его кошелька не более чем досадная клякса на ярком пейзаже жизни, зловредный плевок судьбы, всего-навсего временное недоразумение. Однако, даже глядя на мир сквозь розовые очки, Беннетт не мог не замечать печальные, но очевидные факты: что в кармане у него — дыра, что выписанные чеки он скорее всего не сможет обналичить и что его финансовые перспективы находятся в крайне неопределенном или, еще хуже, в неудовлетворительном состоянии. Последнее сообщил менеджер его банка, угрюмо смакуя каждое слово (что вообще свойственно банковским работникам, преподносящим клиенту плохие новости).

Однако Беннетт страдал чувством оптимизма в запущенной стадии и не желал уезжать из Франции. Вооружившись скудным запасом знаний о продаже недвижимости и движимый жизненной необходимостью добыть себе пропитание хотя бы в виде комиссионных, он примкнул к бродячей стае agents immobiliers.[1] Конечно, в запасе у Беннетта имелся хоть и любительский, но приличный вкус и довольно острое чутье на перспективные объекты продажи, да и многие из его собратьев по ремеслу были обучены ничуть не лучше, чем он сам. И вот так же, как и они, он колесил по долинам Прованса, проводя дни за высматриванием руин «с характером», сараев «с потенциалом», «многообещающих» свинарников, загонов для скота «с огоньком», заброшенных голубятен и любых других вертикально стоящих зданий, которые, используя фантазию и деньги, можно было бы превратить в соблазнительный объект продажи.

Это было непросто. Иногда Беннетту казалось, что количество агентов по недвижимости на один квадратный метр каменистой земли Прованса сильно превышало количество их клиентов. Рынок падал, и главным виновником тому был французский франк. Стоимость франка поднялась слишком высоко, особенно для американцев, англичан, голландцев и шведов. В Швейцарии деньги водились, но их обладатели, с присущей им осторожностью, не спешили, ожидая неизбежного падения французской валюты. Так что агентам приходилось довольствоваться немногими перепадавшими на их долю клиентами: либо набитой марками немчурой, либо парижанами, искавшими, куда бы вложить наличность, доставшуюся им из бабушкиного сундука. Но и этих клиентов катастрофически не хватало.

И вдруг предыдущим летом благодаря нескольким брошенным вскользь словечкам, шутке, по мнению самого Беннетта, не самой лучшей пробы он получил небольшую, но весьма перспективную работу, и при этом его репутация знающего агента по недвижимости в глазах местных английских богачей значительно окрепла.

Вот как это произошло. Его пригласили на очередную вечеринку, устраиваемую членами местной эмигрантской диаспоры по случаю ежегодного приезда в Прованс за очередной порцией солнца и чеснока. Поскольку Беннетт был не только постоянным жителем этих мест, но и обладал такими общественно полезными качествами, как приятная внешность и статус говорящего по-английски холостяка, — иными словами, был идеальным «свободным мужчиной», — он не испытывал нехватки в приглашениях подобного рода. А Беннетт, в свою очередь, без жалоб сносил пустую болтовню гостей в обмен на набитый желудок.

Скука — профессиональное заболевание агента, лучшим лечением от которого служит оживляющая тусклую жизнь шутка, поэтому в тот лунный августовский вечер Беннетт не раздумывая вступил в разговор. Камни террасы были все еще теплыми от солнца, и с нее открывался прекрасный вид на долину и на средневековые крыши Боннье. Беннетт, одуревший от бесконечных рассуждений о британской политике и возможной карьере младших отпрысков королевской семьи и к тому же будучи слегка навеселе, внезапно переменил тему, рассказав гостям о новом кошмаре, который подстерегает состоятельных владельцев сельских домов. В принципе он не преследовал никаких глобальных целей, просто решил, что для них полезно будет обсудить что-нибудь новенькое по возвращении домой. Вот и предложил им, помимо обычных тем, связанных со взломами, прорванными трубами, портящими бассейны вандалами и нечистыми на руку местными жителями, нечто новое и экзотическое.

Однако предостережение Беннетта, которое он с затаенным лукавством преподнес изумленной аудитории между двумя сэндвичами с копченым лососем, неожиданно попало прямо в цель: проблемы с канализацией мучили всех. Он рассказал, что слышал о новом и крайне зловредном виде навозного жука, которого недавно заметили в регионе. Этот жук откладывает личинки в бачке унитаза, разводит там потомство, а потом учиняет полный беспредел в системе канализации. Конечно, проговорил Беннетт презрительно, власти пытаются замять эти слухи. Сами понимаете, навозные жуки и туристы — не самое удачное сочетание. Однако жуки уже устроили свои гнезда в сливных бачках и теперь просто выжидают, пока все туристы не вернутся в города, чтобы всласть налетаться в пустых трубах водопроводов.

Аудитория Беннетта, две сестры из Оксфорда, сопровождаемые такими же румяными и круглолицыми, как они сами, мужьями, выслушала его, приоткрыв рот от нескрываемого ужаса. Он же, к своему удивлению, понял, что сестры восприняли его всерьез.

— Как все это чрезвычайно неприятно, — сказала одна из сестер с легко узнаваемым акцентом престижной частной лондонской школы. — Что же делать? Наш дом зимой пустует месяцами.

— Ну, даже и не знаю, — протянул Беннетт. — Есть, впрочем, надежное средство: надо просто спускать воду по крайней мере дважды в неделю. Утопить в воде маленьких засранцев, да простят меня дамы. Это же жуки, а не амфибии, они не живут под водой. Кто-нибудь хочет последнюю креветку? Тогда я возьму, не пропадать же ей.

Он улыбнулся, слегка поклонился и направился через террасу к одной симпатичной девушке, которую, если судить по тоскливому выражению ее лица, надо было срочно спасать от известного своим занудством дизайнера интерьеров. Когда он подошел поближе, до него долетело знакомое унылое бормотание о вечном очаровании жатого ситца при украшении стен. С молодым рвением Беннетт поспешил на помощь несчастной даме.

Он и не подозревал, что в это самое время сестры из Оксфорда так активно распространяли слухи о нашествии полчищ навозных жуков на местные туалеты, что к концу вечера предполагаемый размах этого нашествия приобрел статус эпидемии, угрожавшей всем пустым домам от Сен-Реми до Ая. Объединенные общей угрозой, полдюжины взволнованных домовладельцев образовали коалицию и подстерегли Беннетта на выходе из дома.

— Это дело с жуками, — с расстановкой произнес делегат от группы, бывший член кабинета, отдыхающий между выборами, — нам кажется, оно может обернуться для нас весьма неприятным образом.

Головы с румяными от солнца серьезными лицами склонились в знак согласия.

— Вот мы тут и подумали, — продолжил делегат, — не будете ли вы так любезны приглядеть за нашими домами? Быть нашим местным резидентом, так сказать. — Он понизил голос, как это обычно делают англичане, когда им необходимо обсудить вопрос вульгарного свойства. — Само собой разумеется, мы компенсируем все причиненные вам неудобства. Подведем, так сказать, соответствующую финансовую базу.

Беннетт взглянул на эту группу богачей, у которых, безусловно, полно таких же богатых друзей, и инстинктивно принял решение.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Я с радостью помогу вам. Но только с одним условием — никаких разговоров о деньгах!

Он замахал руками в ответ на их изъявления благодарности. Оказанные услуги имеют тенденцию перерастать в рекомендации, а рекомендации — в сделки, по крайней мере об этом ему говорили другие агенты. Большинство их уже выполняло разного рода поручения во время отсутствия клиентов, от покупки продуктов для заполнения холодильника до увольнения запойного садовника. Однако никто из них, с гордостью подумал Беннетт, не удостоился такого полного доверия клиентов, не получил такой почетной должности, как он: отныне он был официальным сливателем унитазов, стражем сливных бачков, inspecteur sanitaire.[2] В последующие зимние месяцы он забавлял себя тем, что честно выполнял придуманный им сливной ритуал.