1356 - Бернард Корнуэлл

— И Бессьер хочет отомстить?

— Он не знает, кто убил его брата. Однако он знает меня и преследует, потому что думает, что я знаю, где находится Злоба.

— А ты знаешь?

— Нет, но дал ему понять, что знаю, — Томас преклонил колена перед алтарем. — Я подвесил наживку прямо перед его носом, отец. Я пригласил его последовать за мной.

— Зачем?

Томас вздохнул.

— Мой ленный сеньор, — произнес он, имя в виду графа Нортгемптона, — хочет, чтобы я нашел Злобу. А Бессьер, я думаю, тоже ищет ее.

Проблема в том, что я не знаю, как ее найти, отец, но хочу находиться близко к Бессьеру на случай, если он найдет ее раньше меня. Держи врагов поблизости, разве это не хороший совет?

— Злоба — это идея, которая вдохновляет верующих. Сомневаюсь, что она вообще существует, — сказал отец Левонн.

— Но когда-то она должна была существовать, — заявил Томас, — и откуда появился рисунок, на котором Святой Петр дает меч монаху? Этот монах владел ей! Значит, мне нужно узнать, что за святой нарисован коленопреклоненным на расчищенном от снега клочке земли.

— Лишь Богу это ведомо, — сказал Левонн, — но не мне. Может, какой-нибудь местный святой? Как Сардо здесь. Он махнул рукой в сторону изображения Святого Сардо, пастуха, который отогнал волков от агнца Божьего.

— Никогда не слышал о Сардо, до того как пришел сюда, — продолжал священник, — и сомневаюсь, что кто-нибудь в десяти милях отсюда когда-нибудь о нем слышал! В мире полно святых, их тысячи! В каждой деревне есть святой, о котором никто больше не слышал.

— Кто-нибудь должен знать.

— Ученый человек, да.

— Я думал, ты ученый, отец.

Отец Левонн печально улыбнулся.

— Я не знаю, кто твой святой, Томас, но я знаю, что если твои враги придут сюда, этот город вместе с его добрыми жителями будет разрушен. Твои враги, возможно, и не захватят замок, но город нельзя будет долго оборонять.

Томас улыбнулся.

— У меня сорок два латника, отец, и семьдесят три лучника.

— Недостаточно, чтобы удерживать городские стены.

— И сир Анри Куртуа командует гарнизоном замка. Его не так то просто победить. И почему мои враги придут сюда? Злобы здесь нет!

— Кардинал этого не знает. Ты рискуешь безопасностью этих добрых людей, — сказал отец Левонн, имея в виду горожан.

— Защищать добрых людей — моя задача и ответственность сира Анри, — Томас произнес это более резко, чем хотел. — Ты молишься, а я дерусь, отец. И буду искать Злобу. Сначала я отправлюсь на юг.

— На юг? Почему?

— Чтобы найти ученого человека, конечно же, — объяснил Томас, — человека, который знает все истории.

— У меня такое чувство, Томас, — сказал священник, — что Злоба — нечестивая вещь. Помни, что Христос сказал, когда Петр вытащил меч.

— «Вложи меч в ножны», — процитировал Томас.

— Это приказ Господа нашего! Отложить наше оружие. Злоба заслужила его неудовольствие, Томас, поэтому она не должна быть найдена, она должна быть уничтожена.

— Уничтожена? — просил Томас, потом повернулся, потому что на улице послышался громкий стук копыт и скрип несмазанных колес. — Мы можем поспорить об этом позже, отец, — сказал он, отошел от нефа и распахнул дверь наружу, ослепленный весенним светом.

Груши возле колодца были покрыты белыми цветами, рядом с ним дюжина женщин наблюдала за громоздкой четырехколесной повозкой, которую тянули шесть лошадей.

Повозку сопровождали несколько всадников, все они были людьми Томаса за исключением двух незнакомцев. Один из незнакомцев носил дорогие доспехи под коротким черным жиппоном с вышитой белой розой.

Его лицо скрывалось за турнирным шлемом, украшенном черным пером, а лошадь — боевой конь, был покрыт попоной с черно-белыми полосами.

Его сопровождал слуга, который нес знамя с тем же символом белой розы.

— Эти придурки ждали на дороге, — лучник, ехавший верхом, ткнул большим пальцем в сторону незнакомцев в ливроеях с белой розой. Лучник, как и остальные воины, охраняющие повозку, носил эмблему Эллекенов — странное животное с рогами и бивнями, держащее кубок.

— Ублюдков было восемь, но мы сказали, что только двое могут войти в город.

— Томас Хуктон, — требовательно спросил всадник в доспехах, его голос звучал приглушенно из-под большого шлема.

Томас проигнорировал его.

— Сколько бочек? — поинтересовался он у лучника, кивая в сторону повозки.

— Тридцать четыре.

— Боже мой, — сказал Томас недовольно, — только тридцать четыре? Нам нужно сто тридцать четыре!

Лучник пожал плечами.

— Похоже, что проклятые шотландцы нарушили перемирие. Королю в Англии нужна каждая стрела.

— Он потеряет Гасконь, если не пришлет стрел, — заявил Томас.

— Томас из Хуктона! — всадник подогнал лошадь ближе к Томасу.

Томас снова его проигнорировал.

— У вас были какие-нибудь проблемы по дороге, Саймон? — спросил он лучника.

— Никаких.

Томас прошел мимо всадника к большой повозке и забрался на нее, где использовал рукоять ножа, чтобы сбить крышку бочки. Внутри находились стрелы.

Они были сложены довольно свободно, чтобы не повредить оперение, иначе стрелы не полетели бы в нужном направлении. Томас вытащил пару и осмотрел ясеневое древко.

— Выглядят неплохо, — нехотя вымолвил он.

— Мы выпустили пару дюжин, — сказал Саймон, и они летели прямо.

— Ты Томас Хуктон? — рыцарь белой розы подтолкнул своего боевого коня к повозке.

— Я поговорю с тобой, когда буду готов, — ответил Томас по-французски, а потом снова перешел на английский. — Тетивы, Саймон?

— Целый мешок.

— Хорошо, — произнес Томас, — но только тридцать четыре бочки? — одной из его постоянных забот была поставка стрел для его устрашающих лучников.

Он мог сделать новые луки в Кастийоне д'Арбизон, потому что местные тисы были достаточно хороши для изготовления длинного лука, и Томас, как и дюжина его людей, достаточно хорошо умел делать луки, но никто не знал, как сделать английские стрелы.

Они выглядели довольно простыми: ясеневое древко, заканчивающееся стальным наконечником и оперенное гусиными перьями, но рядом с городом не было ясеней, постриженных в виде поллардов, а кузнецы не умели делать наконечник-шило, который способен пробить доспехи, и никто не знал, как сварить клей для оперения.

Хороший лучник мог выпускать пятнадцать стрел в минуту, и во время любой небольшой стычки люди Томаса могли выпустить десять тысяч за десять минут, и хотя некоторые стрелы можно было использовать повторно, многие ломались во время сражения, так что Томас был вынужден покупать им замену из тех сотен тысяч стрел, что отправлялись из Саутгемптона в Бордо, а затем распределялись по английским гарнизонам, которые охраняли земли короля Эдуарда в Гаскони.