Часть 2. Классическая поэзия - Коллектив авторов

обрек себя на злую гибель.

Признал Фу-чай лишь перед самой смертью,

Что все же прав Цзы-сюй был, им казненный.

Вождь царства Жуй певиц в подарок принял —

И вот ушел Ю-юй, советник верный.

Для Го несчастье кони и подарки —

Два царства из-за них врагом разбиты.

Поверят трем, что тигр явился в город, —

Родная мать бежит, бросая прялку.

Бянь Хэ напрасно отрубили ноги,

И вот Цзе-юй в свой дом вернулся нищим*

Примечания

В песне "Сломаю ивы и тополя ветви" приводится ряд исторических и легендарных эпизодов, которые иллюстрируют мысль, высказанную в первых двух строках.

Мо-си — жена Цзе, последнего правителя полулегендарного государства Ся (2205-1580 гг. до н. э.), убившая верного приближенного Цзе по имени Лун Фын. Без Лун Фына Цзе потерпел поражение от вождя иньских племен Чэн-тана и погиб в Минтяо (провинция Шаньси). Цзу-и — мудрейший советник Чжоу, последнего правителя династии Инь (1580-1076 гг. до н.э.). Он предупреждал своего государя о поражении, но государь не прислушался к его советам и был разбит, а голова его украсила пику У-вана — врага Инь.

Следующий рассказ гласит, что император Ху Хай (Эр Ши Хуан-ди, 209-207 гг. до и. э") полностью доверял своему фавориту Чжао Гао. Власть фаворита была безграничной. Желая избавиться от всех, кто хоть в малейшей степени мог быть с ним не согласен, Чжао Гао однажды в присутствии придворных, указывая на оленя, стал утверждать, что это конь. Всех, кто осмелился сказать обратное, он истребил, а затем его жертвой пал и сам император, лишившийся правдивых советников.

Далее упоминается эпизод из богатой событиями жизни У Цзы-сюя, политического деятеля древнего Китая (VI-V вв. до н. э.). Цзы-сюй уговаривал правителя царства У Фу Чая не верить хитрому правителю царства Юр Гоу Цзяню и не заключать с ним мир. Однако Фу Чай отверг советы Цзы-сюя, потерял к нему доверие и послал ему меч — приказание умереть. Цзы-сюй закололся, а Фу Чай погиб от руки коварного Гоу Цзяня.

Следующие две строки — намек на причину гибели Ю-юя, мудрого советника правителя царства Жун (VIII — V вв. до н. э.). Правитель царства Цинь, соседнего с Жун, боясь усиления Жун, послал правителю последнего в дар двух певиц-красавиц. Правитель увлекся красавицами и отдалил Ю-юя.

Далее следует намек на гибель двух царств — Го и Юй (VIII-V вв. до н. э.). Правитель Цзинь, собираясь в поход против Го, послал дары правителю Юй, и тот позволил войскам Цзиня пройти по своей земле. Разгромив Го, цзиньская армия, возвращаясь, разгромила и царство Юй.

В древности существовало правило, гласившее, что если трое говорят, будто видели в городе тигра, то люди верят, что это так и есть, то есть свидетельство трех — доказательство. Ученик Конфуция Цзэн Цань жил в Фэйи. Его однофамилец убил человека. Кто-то поспешил к матери Цзэн Цаня и сказал, что ее сын — убийца. Но мать поверила только третьему свидетелю, оставила прялку, за которой сидела, и выбежала из дома, тяжко оскорбив недоверием невиновного сына.

Последние две строки излагают две истории. Первая об искусном резчике по камню Бянь Хэ, который подарил драгоценный камень правителю Чу Ли-вану, но люди сказали, что этот камень простой, и Ли-ван велел отрубить Бянь Хэ ногу. Бянь Хэ дарит драгоценность преемнику Ли-вана — У-вану, но тому вновь говорят, что это простой камень, и Бянь Хэ отрубают вторую ногу. Лишь впоследствии выясняется истина. Неспособность правителей самостоятельно отличить правду от лжи была причиной того, что Цзе-юй отказался от службы у правителя, о чем рассказывается во второй истории.

Источник: "Юэфу", 1959, стр. 32

Западные ворота ("Из западных ворот я выйду...")

Из западных ворот я выйду,

Подумаю: когда сегодня

Себе я радость не устрою,

То сколько ждать мне до веселья.

Скорее нужно веселиться!

Скорее нужно веселиться!

Как можно жить в печали горькой,

В заботах, скорби, удрученье

И радость ожидать в грядущем?

Сегодня нужно веселиться!

Вино я лучшее нагрею,

Поджарю мясо буйволицы,

Покличу тех, кто сердцу в радость,

Кто сможет грусть мою рассеять.

Жизнь наша — сотня лет неполных,

А горя в ней — на десять жизней.

Короток день, а ночь без края,

Ночь горя, скорби и несчастья.

Светильником веселья вправе

Мы осветить свою дорогу.

Пройдешь ты, жизнь, уйдешь на небо

Бесследно, как уходит туча.

И в колеснице погребальной

Усталый конь свезет останки.

Источник: "Юэфу", 1959

Восточные ворота ("Я выхожу в восточные ворота...")

Я выхожу в восточные ворота

И снова против воли возвращаюсь.

В душе моей досада, скорбь, смятенье:

Пусты кувшины, в них ни доу* риса,

И не висит на вешалке одежда.

Мечом семье своей добуду пищу!

Мать сыновей моих заплачет горько,

Цепляясь за мою одежду, скажет:

"Хотят богатства пусть другие семьи —

Я с вами нищету делить готова.

Над вами воля неба голубого,

У ваших ног беспомощные дети —

Вы нынче на неправедном пути!"

"Прочь! Я иду! Нельзя мне мешкать боле!

Тому, кто сед, уж некогда терпеть".

Примечания

Доу — мера жидких и сыпучих тел (примерно 10 л).

Источник: "Юэфу", 1959, стр. 34

Пою коня у ручья в пробоине Великой стены ("Зелена-зелена покрывает трава...")

Зелена-зелена покрывает трава

Берега бесконечной реки.

Тяжело-тяжело без конца вспоминать

О далеких-далеких краях.

Я во сне увидал человека тех мест,

Увидал его рядом с собой.

Но проснулся, гляжу — здесь чужое село

И от родины я далеко.

И напрасно ищу я повсюду тебя —

Повстречаться не можем с тобой.

Потеряют деревья листву навсегда —

Но предчувствуют ветер они.

Еще льдом не покроются реки в стране —

Но предчувствуют холод они.

Входят люди — у каждого много забот,

И никто не несет ей письма!..

Вот и путник приехал из дальних краев