Совсем как ты - Ник Хорнби

бывал. Ну, то есть нет, не так. Мы от школы ездили на однодневную экскурсию в Париж. На обратном пути я не ощущал себя более европейским человеком.

– Ты – европейский человек.

– Знаю, знаю. Но на самом-то деле это не так, верно? Я англичанин. Зачем мне быть кем-то другим?

– Тебе приятно быть англичанином?

– Приятно, неприятно – какая разница? Это факт.

Люси хорошо понимала, что он имеет в виду. Ей и самой трудно было назвать себя в полной мере европейским человеком. Она читала английские и американские газеты и книги, слушала американскую и английскую музыку, смотрела английские и американские телепрограммы, а фильмы – вообще со всего света. Обожала итальянскую кухню, однако не отказывалась ни от китайских, ни от индийских блюд – как, собственно, и все англичане. На выходные она любила летать в Европу: какая-то пара часов – и ты уже в теплых, солнечных краях. Будь у нее возможность за какую-то сотню фунтов махнуть вечерком в Бондай-Бич, чтобы поваляться на пляже, разве стала бы она убеждать Джозефа, что ощущает себя австралийкой?

– Допустим, – сказала она вслух. – И все же твой отец, я считаю, совершает ошибку.

– Выскажи это ему.

– Захочешь – выскажу.

Люси покривила душой. Не в ее привычках было высказываться на такие темы, в которых она не разбиралась.

7

Так вот: не то Эмма, не то Софи проболталась кому-то из общих знакомых, который проболтался кому-то из тех, кто по четвергам играл с Полом в минифутбол, и этот футболист поинтересовался у Пола, не лезет ли он на стенку, зная, что его бывшая погуливает. Тот тип не собирался бить по больному. Он и сам недавно расстался с женой и теперь с ужасом думал, что когда-нибудь постучится в дверь своего бывшего дома и увидит на пороге чужого мужика. Пол занимался спортом с семи до восьми вечера. В десять минут девятого он уже отправил ей SMS и при условии, что она не даст ему отлуп, мог через пять минут быть у нее. Люси предпочла, чтобы они с ним переговорили с глазу на глаз, а это означало, что ей нужно уложить мальчишек и написать SMS Джозефу.

– Это правда? – спросил Пол.

После той вечерней стычки он не пил. Люси до смерти хотелось налить себе бокал вина, но вместо этого она поставила чайник. Пол, достав из серванта стакан, подошел к холодильнику за апельсиновым соком. Ее раздражало, что бывший муж ведет себя по-хозяйски.

– Смотря что тебе донесли.

– Мне донесли, что у тебя появился бойфренд.

– Нет, это неправда.

– А в чем же правда?

– Это трудный вопрос.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Не уверена.

– Но в твоей жизни кто-то есть?

– Кто-то?

– Ты понимаешь, о чем я.

– Да, бывают какие-то неформальные встречи.

– Включая постель?

А о чем еще, кроме постели, может идти речь, интересно? Какая еще бывает неформальность?

– Да.

Пол сделал глубокий вдох. В воздухе – она это чувствовала – запахло необходимостью чего-то такого, что могло бы разрядить обстановку. Многочисленные пагубные пристрастия Пола так и подпрыгивали, пытаясь привлечь его внимание.

– Зашибись.

– Рано или поздно такое случается.

Прямо как смерть родителей, подумала Люси. Ее ожидаешь в любой момент. Но в тот миг, когда она приходит, в это невозможно поверить.

– Я надеялся, что этого не случится.

– Понимаю.

– Значит, все кончено? Между нами?

Ну как тут было сказать, чтобы не обидеть? Ни один аспект ее отношений с Джозефом не препятствовал примирению с Полом, но примирение с Полом было невозможно.

– Это ни на что не влияет.

– Я его знаю?

– Он тебе не приятель, если ты это имеешь в виду.

– А дети его знают?

Теперь она понимала, как вляпался Билл Клинтон. Все зависит от того, как понимается слово «знать». Да, дети знают Джозефа, но не в качестве любовника матери. Ведь именно об этом спросил сейчас Пол? Знают ли они любовника своей матери? Она могла бы сформулировать ответ, построенный на мысленном раздвоении Джозефа: с одним – с Бебиситтером Джозефом, они накоротке, но не знают второго: Джозефа – Сексуального Партнера.

– В некотором роде.

– Как прикажешь тебя понимать?

Чтобы ответить начистоту, ей пришлось бы раскрыть идею двуликого Джозефа, которая вряд ли убедила бы Пола.

– Да, они его знают.

– Так-так, значит, это и мое дело тоже. Если ты считаешь себя вправе играть в счастливую семейку с тем, кого я не одобряю, то ты заблуждаешься.

– Мне трудно объяснить, как это получается. Я осталась с детьми, и в то же время у меня есть своя, независимая жизнь. Не могу же я испрашивать твоего дозволения всякий раз, когда…

Но и это пошло не так. Получалось, что ее главное возражение сводится к предвидению административного кошмара: Пол сидит за конторским столом со штампом в руке, а за дверью змеится очередь из потенциальных возлюбленных.

– Ты должен мне доверять. Я же не идиотка.

– Так скажет любая разведенная мать. А потом глазом моргнуть не успеет, как ее дети, разрубленные на куски, будут захоронены под половицами.

– Боже милостивый, Пол. Если такое случится, у тебя будет полное право сказать: «Я предупреждал».

– Это не смешно, черт побери.

– А кроме того: кто ломился в дом пьяным и начал драку? Явно не мой бойфренд.

– Ты же сказала, что бойфренда у тебя нет.

Да, сказала, и вполне серьезно. Джозеф не был ее бойфрендом. Но в тот вечер именно Джозеф не впустил Пола в дом. «Не мой бойфренд» следовало понимать как «дебоширил мой бывший муж, вот кто». Но тот человек, который не считался ее бойфрендом, сбил Пола с ног, и теперь разговор завертелся вокруг Джозефа.

– Действительно, нет. Я просто сравнивала моего спокойного, бесконфликтного и непьющего бойфренда из будущего с человеком, который пытался здесь качать права.

– Значит, этот тип до сих пор приходит сидеть с детьми?

– Джозеф? Да.

– Стало быть, ему известно, с кем ты спишь.

– Тебе-то какая разница?

– Похоже, это известно всем, кроме меня.

– Доподлинно может знать только заинтересованное лицо.

– И Джозеф.

У Пола бешено колотилось сердце. Если она скрывает правду, то с этого момента нельзя верить практически ни одному ее слову.

– Это Джозеф.

– Что «это»?

– Заинтересованное лицо.

– Не понимаю, выражайся яснее.

– Ты пришел, чтобы выяснить, с кем я… встречаюсь. Я встречаюсь с Джозефом.

– С этим сопляком?

– Он молодой мужчина.

– И какова же разница в возрасте?

– Думаю, тебе совершенно необязательно это знать. А кроме того, он превосходно управляется с детьми, они его обожают.

– Ну, спасибо.

– Чем больше будет вокруг них людей, которые им близки, тем лучше.

– А все другие различия? Окружение? Культура поведения? Образование? Род занятий?

– У каждого из нас свое окружение и свой род занятий, это так. А что ты можешь знать о его образовании?

Наступило неловкое молчание: Пол пытался сообразить, не сделал ли он оскорбительное предположение, а Люси раздумывала, не опасно ли будет сострить, что у Джозефа ученая степень по философии. Нет, это могло ей аукнуться. Она решила: пусть лучше Пол парится на сей счет.

– Ничего, – сказал наконец