Не уймусь, не свихнусь, не оглохну - Николай Чиндяйкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полный завал с деньгами. Все лето не посылал Насте, нужно было сейчас срочно отослать (снял последние с книжки). Теперь занял (благо нашлось у кого) 200 рублей, купил билет до Москвы и 150 отложил с собой взять, но ведь и тут чего-то есть надо, придется туда залезать, в эти 150. Заработка никакого, совсем. Как приехал, прислали с телевидения 20 рублей и из ВАП 6 рублей. Все! Просто как у того мужика из песни Высоцкого. Спина болит по ночам, просыпаюсь от боли. Таня договорилась с массажисткой, прихожу к ней в 5, и сразу идем в кабинет, мне делают массаж, она сидит напротив, говорим. Может быть, хоть к сессии станет получше.
Сейчас помою пол, уберусь. Может быть, придет после «Царской» домой. Дай-то Бог, чтобы все было хорошо.
Артур, кажется, решился оставить пост главного. Говорит об этом вполне серьезно и, что самое главное, с оптимизмом, как о выходе для него. Приезжал Феликс Григорян, они говорили втроем (Мигдат, Артур, Феликс) в больнице у Артура, и тот сам предложил такой вариант! Феликс вроде напуган немного, да и ошалеешь вдруг от такого предложения, так в стадии «разговора» это пока и осталось. Вполне верю, что Артур увидел в этом выход. Конечно, при условии, что это будет именно Феликс (а не кто другой). Они друзья, и альянс вполне реальный, без, так сказать, ущемлений самолюбий и т. д. Он болеет уже с Пензы и приступить к работе пока не может. «Рядовых», очевидно, начнет Феликс. Я знаю его только мельком, виделись в Москве, ну и по слухам театральным. На взгляд, человек интеллигентный, по слухам — режиссер толковый.
Танюшу обещают отпустить днем из больницы, завтра. Побудем вместе перед отъездом. Тяжеловато — грустновато — гнусновато на душе, и ехать никуда не хочется. Не знаю, может быть, там, при звуке «боевой трубы», взбодрюсь.
29 октября 1984 г.
Прилетел из Москвы еще 2-го, вернее, в ночь с 1-го на 2-е. И сразу закрутился, завертелся, дня белого не вижу.
Месяц московский тянулся на этот раз необычайно. Очень скучал по дому, по Тане… и уставал невероятно. Сессия интересная, время, люди, информация — все так спрессовано в этот месяц, что, конечно, нужно какие-то дополнительные клапаны открывать для приема.
Работали, как всегда, с утра и до ночи. В первой половине еще была какая-то возможность перевести дыхание, зато во второй…
Спектаклей посмотреть много не пришлось на этот раз. Что-то, кажется, уже писал в другой тетрадке о впечатлениях… не буду…
Потрясений нет. Пожалуй, «Три сестры» любимовские — наиболее интересное из того, что удалось посмотреть.
Жил в этот раз на квартире (метро «Бабушкинская») с одним парнем из Орла (Вал. Симоненко). С квартирой очень повезло, с соседом не очень, впрочем, нормальный парень, но слушать о жизни орловского театра просто невозможно.
3 ноября
Зачет по режиссуре был 1 ноября. Делали инсценировки по Платонову и Павлу Васильеву и, как всегда, импровизации. Для кафедры опять семейное событие. Жаль, что не законспектировал разговор с нами Буркова и Гончарова. Что-то, наверное, и так запомню. Гончаров становится для меня в последнее время понятнее, и уже не хочется разделять ходячее мнение о нем — крикун, горлопан, самодур, деспот и проч. Думается теперь, что все гораздо сложнее — судьба художника на совершенно конкретном отрезке времени, истории. И статья его в «Современной драматургии», № 3 за этот год, показательна в этом смысле, а с нами он был (мог быть) еще более откровенным.
Ну, ладно, как бы то ни было, еще одна сессия позади. Экзамены сдал на «5». Домой улетел сразу после зачета по режиссуре и утром 2-го уже дома. Танюша чувствует себя неплохо. Почти все время дома. Не репетирует сейчас, а играет редко, слава богу.
А меня Мигдат назначил ассистентом у Феликса Григоряна на «Рядовых». Я с радостью согласился, и вот теперь «денно и нощно» на репетиции.
Быть ассистентом тяжело. Надо принимать и соглашаться с чьим-то взглядом на пьесу, на театр и проч. Мне это почти не удается. Сижу на репетициях и утомляюсь до ужаса от сдерживания самого себя. Не думал, что это будет так непросто. Практически я не согласен ни с чем! Вот смех! Ну, почти ни с чем. Методология его меня просто убивает. Все, что накапливаю в себе годами, и особенно сейчас, с Мих. Михом, все в противоречии с подобной режиссурой. Очень глупое положение у меня. «Выступать», спорить бессмысленно, да и вредно для театра, для работы. Надо все учитывать, все просчитывать, надо не мешать. Вот придет твое время, и, пожалуйста, показывай.
19 ноября 1984 г.
Как приехал из Москвы, еще и не отдохнул. Дни пролетают с космической скоростью. Ежедневные репетиции до 3-х, потом обедаю, это уже 4 где-то. Хочешь не хочешь, засыпаю после обеда, встал, отряхнулся и опять надо бежать — теперь уже на вечернюю. Спасибо Танюше, сняла с меня все остальные заботы, суетню по дому, ходит на базар, в магазины, кормит и т. д.
Самое ужасное, что радостей от репетиций нет. Вообще-то я сразу почувствовал нечто странное в его режиссуре, но честно пытался понять, принять… Может, мол, я чего не понимаю. Все-таки за ним опыт, и немалый, регалии… Поди ж ты!!
29 ноября 1984 г.
Все некогда и некогда писать. Сегодня первый раз дома, и столько дел.
Премьеру сыграли 5-го и б-го одним составом. Много было всяких перипетий. В общем спектакль не получился, на мой взгляд. И в основном по актерской линии. Менее всего виноваты, конечно, артисты. Артисты хорошие, если не с ними, так с кем же еще и репетировать. Беда в режиссуре. Вот как странно. В опыте Григоряна тоже сомневаться не приходится. Да и говорят о нем столько хорошего, вот Изя Борисов на днях просто восхищался виденными ранее спектаклями. А тут не случилось. Я вообще не мог понять, как он работает с артистами. Мне показалось, просто не работал. Может, действительно торопился? Черт знает! Результат, как говорится, на лице!
Спектакль не выстроен никак. Темпоритмы случайны, спонтанны. Играют кто во что горазд — в смысле способа существования, отсюда и припадки безвкусицы наравне с пошлостью.
Думаю, он не понял пьесы и это было началом конца.
У меня еще будет несколько репетиций для второго состава, боюсь, что изменить что-то кардинально уже будет трудно. Попробую. Хоть немного что-то надо предпринять, хотя бы финал подтянуть.
Страшно, что труппа в большинстве своем почти ничего не понимает (производственное собрание, худсовет), диву даешься. Чего-то говорят, разбирают. Уберечь вкус, сохранять критерии внутри коллектива, хоть как-то уметь дифференцировать собственную работу — как это важно!
Тут я даже растерялся несколько молча. Ну, Таня, конечно, все сразу… Гена Тростянецкий, кажется, Мигдат… А старики наши какую чушь несли на худсовете! Ай-ай-ай!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});