Три запрета Мейвин (СИ) - Марина Дементьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот как? — усмешливо изогнула бровь. — Разве я гостья здесь?
— Здесь ты всегда гостья долгожданная.
— Иначе было в нашем уговоре, — припомнила нарочно.
Видела: Самайну не по нраву разговор, и со злостью, которой не чаяла в себе узнать, язвила словами. Хоть в такой малости отплатить за бесплодное ожиданье, за ночь Бельтайна, за сговор с нелюбимым мужем!
Слова! Единственное оружие, каким владела, но кто сказал, что оружие это слабо?
— Что уговор? Ты сама произнесла услышанные когда-то древние слова. И не мне ли выбирать, что за службу задать тебе? Или эта тебе чем плоха?
«Всем хороша. Кроме второго нарушенного гейса!»
Самайн прошёл мимо меня в глубь опочивальни, овеяв холодом. Края тяжёлого плаща, укрывшего его плечи, стелились позёмкой, касаясь пола. Там, где он ступал, по глади льда змеились трещины застывшей воды. Всё, до чего притрагивался, расцветало инеевыми цветами.
«Боги, с кем смею пререкаться!» — ужаснулась и удивилась, следя за Зимним Королём. Глупость или смелость развязали мой язык? С детства Самайн исподволь приучал меня видеть в нём друга и заступника, понуждая забыть об истинной его природе, о могуществе, коим он владеет… но что помешает ему обратить свою силу не в помощь мне, но во вред? Кто смеет запретить ему? Говорят, даже боги предпочитают не вставать на пути Дикой Охоты…
Я не заметила, как Самайн очутился за моей спиной. Кто уследит за диким осенним ветром?..
Шёпот пошевелил прядь у виска. Холодный запах мяты и остролиста…
— Что оставалось? Твоя гордость, Мейвин, такова, что не позволила бы войти в мой дом званой гостьей. Но ты смирила её ради своего короля, согласилась стать моей рабой…
Недавнее наваждение сбылось: к словам и дыханию, что я ощущала на своей коже, присоединились руки, касавшиеся волос и лица — невесомо, точно невзначай. Кончики пальцев обводили ухо, вычерчивали на щеке причудливые руны, которые — казалось мне — клеймами вспыхивали на коже. И от холодных этих прикосновений я замерла, без дыхания, без движения, точно обратившись в ледяное изваяние под руками Зимнего Короля. Но кровь во мне зажигалась огнём, реки пламени ярились, запертые в ледяных берегах…
Самайн заговорил ещё тише, глуше, задумчиво перебирая слова, как выбившиеся из кос пряди:
— Ты не веришь мне… что ж. Я дал тебе на то право. Скажи я, что ничего не потребую взамен за свою помощь… ну же, признайся, Мейвин! — Одарив прощальной лаской, прохладные пальцы спорхнули со щеки… чтобы мгновением позже сжаться на предплечьях стальными браслетами. Какой-то малости не хватало до боли.
Но Самайн не переступил черту, шаг за которую я едва ли простила бы. Приняла, смирилась — возможно. Но не простила.
— Что бы ты решила на это? Что возьму причитающееся, — как же иначе! — только лишь с отсрочкой? Ведь все мы обманщики! Пусть не имеем права лгать, находим тысячу лазеек как обойти запрет! Путаем, недоговариваем, замалчиваем… дарим ложную надежду, сбиваем с верного пути… Так ты думала? — Словно выведав отчаянные мысли, что бились во мне, ломая крылья, обезумевшей стаей птиц, Самайн в сердцах встряхнул меня и сжал в объятиях. Склонил голову, так, что длинные пряди цвета сажи и пепла перемешались с моими. Выдохнул отчаянно и зло: — И была права! Я и теперь обманываю тебя, как морочил прежде. Знай это!
Я отчаянно рванулась, высвобождаясь…
Кто бы дал мне волю! Самайн только крепче прижал спиной к своей груди, шепча, как заклятье или молитву:
— Но знай и другое… Всё, что я ни делал, всё, что делаю теперь, — всё это для тебя и ради тебя! Чем ещё убедить тебя, когда могу лишь просить мне верить?
Я облизнула пересохшие губы.
«Боги, дайте сил выдержать это…»
— Отчего бы просто не сказать правду? Не мучить меня… и себя?
Он коротко рассмеялся, разжимая объятия. И я поразилась помимо воли: как жила прежде, не зная силы этих рук? как сделалась слаба и одинока, лишившись их поддержки…
— И верно, — чего же проще? Если бы только знать, что ты поступишь верно… как будет лучше для тебя! Но я знал… я знаю тебя, Мейвин. Потому не могу признаться, не будучи уверенным, что ты не наделаешь ошибок. Даже я не сумею ничего исправить дважды. Да мне и не позволят вмешаться вновь. Существуют законы, Мейвин, которые и богам не позволено нарушать… Однажды я уже нарушил закон. — Самайн упрямо вскинул склонённую голову, неволя взглядом, горящим тёмным огнем. — И не затем, чтоб всё оказалось напрасно! А после… проклинай, ненавидь — если станет от этого легче! Но я добьюсь своего.
Я стояла, ни жива ни мертва. Сердце колотилось внутри, словно пойманная в клетку ладоней птаха. Нечего и думать, в чьих ладонях трепещет глупая пичужка! Неужто после всех слов эти тонкие сильные пальцы сожмутся, обрывая трели… оставляя небрежно развеянную горсть алых перьев?
Нет!
— Я верю… — прошептала одними губами.
Но он услышал. И за какой-то миг вновь очутился рядом и обнял порывистым объятьем. Посулил, касаясь губами моих волос:
— Я буду делать всё, чтобы помочь тебе, Мейвин. А потому… прости меня!
Он оставил меня вовсе без сил с этим разговором, играя на моих чувствах, точно на флейте. Словно забавлялся, испытывая: а ну-ка, какую ещё мелодию сумею извлечь из неё? Как легко ему удавалось сводить воедино невозможные, казалось, вещи! Обещать помощи, всей, что в силах дать мне
