Убить Хемингуэя - Крейг Макдоналд

– Куба, – с горечью сказал мужчина. – Я всегда злюсь по этому поводу, Патриция. Никогда не забуду и никогда не прощу. Еще один случай, когда Полсон меня кинул. Мы должны были делать ту книгу о Париже вместе, ты понимаешь, для продвижения по карьерной лестнице. Эта книга сделала его профессором, он получил премию, а мне пришлось два года ждать своей должности. Я помогал Полсону довести до ума эту его книгу. По крайней мере, половина введения – моя. Но Ричард обманул меня и подписал контракт один. Такое вот получилось джентльменское соглашение, поняла? Черт, меня даже там не упомянули. Он украл у меня кучу материала и не сделал ни единой сноски на мои работы. Мерзавец! Я говорил ему, что подам иск в суд, и тогда он пригрозил, что расскажет о мальчике, которого я брал с собой в Памплону в шестьдесят третьем. Полсон до сих пор держит это клятое событие над моей головой, как меч. Говорит, что доложит на мою кафедру, если я пойду против него. Можно подумать, что сам Ричард не трахал всех своих студенток подряд. Затем Гавана два года назад и сделка по поводу документального фильма для Си-би-эс. Он снова меня обманул. А здесь речь шла уже о серьезных деньгах.

Ханна поморщилась. Неужели такое могло быть правдой? Способен ли Ричард в самом деле украсть работу другого писателя таким вот образом? А это замечание насчет студенток?

– Ты постоянно себя подставляешь, Берли, – сказала женщина. – Пора бы уже сделать выводы.

– Что мне надо было сделать, так это нанять какого-нибудь крутого парня, чтобы убрать Ричарда, – сказал Берли. – Ты же знаешь, это можно было сделать за полтинник, в смысле американских долларов. Все выглядело бы как уличное ограбление.

Женщина подняла темную бровь:

– Бог мой, Берли, ты так говоришь, будто действительно рыскал в поисках киллера.

Берли самодовольно улыбнулся:

– Может и так, Пат. Может и так, черт возьми. – Он взмахнул обеими пухлыми руками. – Интересно, а какая здесь такса у киллеров?

Ханна даже отпрянула при этих словах. Маленький урод говорил вполне серьезно.

– Говори-говори, – сказала женщина, качая головой, – если это помогает тебе выпустить пар.

– Да нет, не помогает… – Он сел ровнее и ткнул пальцем в сторону женщины: – Ты в курсе, что эта лживая сволочь Ричард в «Флоридите» громко назвал меня «maricon»[22] и заявил, что я «люблю маленьких мальчиков»? Мне повезло, что удалось убраться оттуда живым…

Мужчина приложился к своему джину с тоником и сунул одну толстую ногу под другую.

– Не знаю уж как, но ему удалось втереться в доверие к Мэри, она его слушает. Он сейчас там, я столкнулся с ним, когда он уезжал. Злющая старая сука встречается только с Ричардом, никого больше не принимает. Не знаю, как ему удалось установить контакт, не говоря уж о том, чтобы получить аудиенцию. Эта стерва воздвигла вокруг себя стену высотой в милю, чтобы никто из нас не пробрался. Трудно представить себе, что, с учетом его последней приличной работы, Ричард из всех жен Папы будет всерьез думать о биографии Мэри. Вообще-то, ему очень нужна удача. Я слышал, что декан его факультета начинает в нем разочаровываться. Прошел уже год с появления небольшой статьи о переписке Байрона, которая была замечена только в Европе. А теперь Стю практически прикарманил эту тему. Возлагает на нее большие надежды, хочет воспользоваться ею в своем варианте биографии, над которым сейчас работает.

Ханна закрыла глаза и потерла виски. Ричард может потерять свою работу в университете? Это объясняло некоторые из его наиболее странных последних высказываний…

– Кто сейчас впереди, кстати? Стю или Эдди?

У этой женщины, Патриции, хриплый голос, подумала Ханна. Наверняка курит не меньше трех пачек в день.

– Стю во всем. Хотя если верить слухам, Эдвард вырвался вперед, он первый, кто собирается воспользоваться материалами «Райского сада» для своей версии биографии.

– Не могу сказать, что мне понравилась его книга о Хауэллсе.

– Не могу сказать, что мне нравится Хауэллс. Он годится только для нищих коллекционеров антикварных книг и людей, которые считают Арлена литературой. И вообще, Ричард – muy jornalero[23].

Ханна, которая почти не знала испанского, постаралась запомнить выражение, чтобы посмотреть его в одном из книжных магазинов в гостинице.

Внезапно толстячок с неухоженным скальпом выпрямился:

– Ты не думаешь, что эта старая шлюха допустила Ричарда до оригиналов «Сада»? Этот материал по праву должен принадлежать мне. Имея его и то, что я уже сделал по «Крутому повороту», да еще то, что мы знаем по «Островам», я смогу раздолбать эту чушь собачью, весь мачизм этого мудака навсегда. Ты действительно не думаешь, что Мэри допустила Ричарда до «Островов»?

– Я слышала, что Мэри не в деле, что касательно «Райского сада», совсем не в деле, – сказала похожая на кошку женщина. – Тут Скрайбнер от начала и до конца. Если Мэри настоит на своем, то, как я слышала, «Сад» никогда не будет издан.

Ханна закрыла глаза, слушая голос женщины. Он был похож на голос в телефонной трубке, но твердо Ханна сказать не могла. И все же…

– Бедняга Ричард, – сказал толстяк. Его голос немного напоминал голос его спутницы. – Хотел бы я знать, что он задумал? По крайней мере, он все еще пытается, тут надо отдать ему должное. Хочет добиться нового глубокого проникновения.

Ханна допила сок и оставила на столике мелочь в уплату счета и чаевые.

– Бедный, бедный Ричард – услышала она стенания толстяка за своей спиной. Тут он внезапно взбодрился и спросил: – Да, ты видела, что эта толстая шлюха Барбара тоже здесь? Она все никак не может понять, насколько непроницаем наш парень для этой толпы, собравшейся поплясать на могиле писателя. Господи! И эта книжка «ученой поэзии», которую она выпустила – «Губки для прокаженных». Какое жалкое подражание Жаку и Роланду. И она сперла название у долбаного Бада Фиске, черт побери.

Ханна вздохнула и огляделась. На другой стороне столовой она заметила Гектора Ласситера. Он сидел в своей собственной угловой кабинке с чашкой кофе и блокнотом; пиджак он снял, рукава закатал. Руки у него были покрыты волосами. Несмотря на его возраст, в нем определенно было что-то мальчишеское. Он носил очки в проволочной оправе – по всем статьям писатель. И полностью сосредоточен на работе. Он ничем не показал, что заметил присутствие Ханны. Ни малейшего признака того, что он подслушивал разговор профессоров. Ни малейшего намека на то, что он сознавал, где находится, – он был весь там, где находились герои рассказа или романа, который он в данный момент писал.

Ханна почувствовала себя виноватой, что подглядывает, как он пишет. Она еще немного понаблюдала за ним, затем вернулась в свою комнату к своему собственному блокноту.

Через двадцать минут кто-то громко постучал в ее дверь. Ханна лежала на боку на кровати, все никак не могла найти удобное положение, чтобы сосредоточиться на рассказе. Она с трудом поднялась, приложив руку к животу, и спросила:

– Кто там?

– Привет, – ответил знакомый голос. – Ричард здесь?

– Нет, – ответила Ханна и нахмурилась. – В чем дело? Что-нибудь случилось?

– Я друг Ричарда. Мне нужно с ним поговорить.

– Его нет.

– Я уверен, что вы могли бы мне помочь, – сказал голос. – Могу я войти?

– Нет, – сказала Ханна, подходя к двери. – Извините, я только что из душа и неважно себя чувствую.

– О, мне очень жаль. Вы миссис Полсон?

– Да, – сказала Ханна и нерешительно спросила: – А вы кто?

– Друг, коллега. Ричарда, я имею в виду.

– Да, я понимаю, – сказала Ханна, стараясь вспомнить, где она слышала этот грубоватый, хриплый голос. – Как вас зовут?

– Ричард собирался дать мне номер телефона миссис Хемингуэй, но мы оба об этом забыли, когда разговаривали раньше, – сказал голос, проигнорировав вопрос Ханны. – Если вы могли бы дать мне этот номер, вы бы очень меня выручили. Я запаздываю со сроками, а мне обязательно нужно с ней связаться.

Ханна прокралась ближе к двери и посмотрела в глазок. Это был Берли, толстый коротышка, ученый, занимающийся Хемингуэем. Его искаженная линзой улыбка напугала Ханну.

– Простите, пожалуйста, – сказала она, – но я не знаю номера.

– Может быть, вы бы меня впустили, и мы бы поискали. – Вероятно, он держал руку на ручке двери, потому что она начала медленно вращаться, пока ее движение не остановил замок.

Ханна начала паниковать.

– Уверен, что номер в каком-нибудь блокноте, – сказал Берли. – Это очень важно для меня и для Ричарда. Я могу дать вам время одеться.

– Простите, но нет, – сказал Ханна, чувствуя, как в голос вкрадывается дрожь, хотя она изо всех сил старалась говорить спокойно. – Кстати, в данный момент Ричард у миссис Хемингуэй, так что он никак не мог опоздать.

– О да. Тогда конечно.

Ханна снова взглянула в глазок. Берли хмурился, лицо его налилось кровью. Он сделал последнюю попытку: