Бездушная - Джейд Вест

— Ты любишь специи? — спросила я его.

— Это то, что ты умеешь готовить, да? Острую пасту?

Я достала из шкафчика сковороду.

— Ага, я люблю специи.

— Я тоже, — проговорил он.

Я отметила это как еще одну странную деталь, которая объединяет меня с монстром. И надеялась, что не забыла, какие специи использовать. Ведь давно не готовила пасту.

Он открыл дверцу одного из шкафчиков и указал мне на полку со специями. Я изобразила удивление, как будто не обшарила здесь все по десять раз. Потом достала паприку, орегано и перец чили. И тут мне подвернулся кайенский порошок. Жгучий.

Он не проронил ни слова, пока я кипятила воду для макарон.

— Братья Власти хотят, чтобы моя семья объединилась с ними, — поделился он со мной, и это меня почти не удивило, хотя и вызвало новый прилив негодования.

— Ага, хорошо. Две группы засранцев вместе.

Его пронзительный взгляд был устремлен через всю кухню, его поза была более непринужденной, чем обычно, когда он прислонился к столу, скрестив руки на груди.

— Почему ты так цепляешься за тот факт, что твоя семья типа хорошие парни? Ты должна прекрасно знать, что они тоже мерзкие ублюдки.

Я знала это, но не видела. Не совсем. Я все еще считала своего отца неким идолом как в и СМИ, так и в нашей личной жизни. Он всегда был таким непоколебимым, таким сильным и так идеально управлял нашей империей. Или я так считала.

— Мы определенно лучшие парни по сравнению с вами, — сказала я. — Я слышала много историй о твоей семье и о том, насколько вы плохие.

— Аналогично, — возразил он мне. — Я тоже слышал многой историй о твоей.

Я опустила пасту в кастрюлю и начала помешивать. Я знала, что мы оба кипели и гноились, и между нами было столько всего. Общие секреты, ярость, ненависть и это странное новое чувство непринужденности. Мы были двумя горошинами дерьма в очень дерьмовом стручке.

Я все еще пыталась переварить эти секреты. И не могла не задаться вопросом, каково это, черт возьми, находиться в теле Люциана Морелли, не имея даже смутного представления о боли. Ему, должно быть, это так интересно. Я была бы маленькой мисс любопытство. Мне и так было достаточно любопытно, так насколько он, должно быть, любопытен, не говоря уже о том, чтобы быть настолько любопытным как по я.

Мне стало интересно, не задумывался ли он о том, каким было мое разбитое прошлое. Может быть, ему было любопытно. Может быть, его интересовали те же вещи, что и меня, например, почему дядя Лионель был так жесток к собственной плоти и крови.

Как выяснилось, он задавался именно этим вопросом. Его следующий вопрос был как нельзя кстати.

— Твой отец никогда не подозревал, что твой дядя — полный кусок дерьма?

— Нет, — ответила я просто и ясно. — На самом деле он не был так уж связан с дядей Лионелем. У мамы и дяди Лионеля были довольно близкие отношения. Думаю, она уверила папу, что мне действительно нужны уроки, а дядя Лионель действительно говорит правду.

— Твой дядя — мерзкий кусок гребаного дерьма, — прошипел Люциан, и это застало меня врасплох Он действительно оскорбил кого-то за то, что тот причинил мне боль. Я думала, тот будет петь им дифирамбы.

— Они все еще близки, мама и Лионель, — призналась ему я. — Очень близки сейчас, во всех отношениях. Теперь, когда я стала старше, я уже не смогу попытаться рассказать ей, что произошло на самом деле. Она все равно не поверит ни единому моему слову. И это при том, что та считает меня самой большой неудачницей, которую только можно было родить. Ей стыдно называть меня своей дочерью.

Я ожидала, что он, как обычно, рассмеется и скажет, что неудивительно, что ей стыдно за меня, учитывая, что я тупица Илэйн, но оказалось, что мои ожидания были инстинктивными и ничем больше. Люциан не засмеялся и не сказал ни слова в этом роде, просто продолжал наблюдать за мной с другого конца кухни.

Я вздохнула, прежде чем заговорить снова.

— Причина, по которой моя семья охотится на Братьев Власти, скорее всего, не имеет ко мне никакого отношения, понимаешь? Скорее всего, это просто от смущения и отвращения к тому, что Братья думают, будто могут нанести им удар и похитить одного из нас.

— Братья Власти были бы полными кретинами, если бы додумались нанести удар по твоей семье. Они недостаточно сильны. Вот почему те хотят, чтобы мы с ними объединились и использовали объединенные силы, чтобы уничтожить семью Константин.

Мне не понравилось то неприятное волнение, которое я при этом испытала. И не нравилась мысль о том, что Морелли и Братья уничтожат людей, которых я любила. Я действительно любила многих из них. Любила некоторых членов своей семьи настолько, что была бы совершенно раздавлена горем, если бы с ними что-нибудь случилось… Даже если мои эмоции обычно были слишком подавлены ненавистью, чтобы говорить о любви.

— Думаешь, вы объединитесь с ними? — спросила я его.

Его глаза были холодными.

— Не твое дело.

— Да, да, — усмехнулась я и подошла к разделочной доске. — Не мое дело, как скажешь. За этот вечер мы рассказали друг другу много такого, что не касается друг друга, тебе не кажется?

Он тихо выругался в мой адрес, и я подозревала, что это из-за моей болтовни, но нет.

— Ты неправильно нарезаешь эту гребаную салями, слишком толсто, чтобы она могла правильно приготовиться.

Даже несмотря на ненависть и непонимание того, что, черт возьми, на самом деле происходит между нами, я не смогла сдержать улыбку.

— Хорошо, шеф-повар Морелли. Почему бы тебе не показать мне, как это делается?

Он не ответил, просто взял у меня нож и принялся за работу.

Я наблюдала, как уверенно двигаются его руки. У него такие сильные пальцы.

Я наблюдала за ним.

Его осанка, его рост, его власть.

Его красота. Он был красив.

Люциан Морелли был настолько красив, что у меня перехватывало дыхание, независимо от того, сколько раз я действительно смотрела на него так.

— Смотри на салями и усвой свой чертов урок, — прорычал он мне, и я громко рассмеялась.

— Этот чертов урок, который я никогда не думала, что получу, — проговорила я. — Я выберу его вместо тех, что мне уготованы, в любой чертов день, спасибо.

Глава 24

Люциан

Паста приготовилась быстро. Мы направились к обеденному столу, и со стороны, на удивление, выглядели как два обычных