Бездушная - Джейд Вест

человека, наслаждающихся своим ужином. Вероятно, этот момент был самым близким по ощущениям, когда был похож на обычного человека, наслаждающегося своим ужином… особенно с красивой сучкой, с которой можно было им наслаждаться. Обычно я выбрасывал их, как только использовал.

Я сказал себе, что мне это не нравится. Смотрел, как Илэйн ковыряется в еде, и говорил себе, что она всего лишь тупая сука, которую я собираюсь с удовольствием разрушить, но это была чушь. Все мои мысли были заняты больными ублюдками, которые издевались над ней.

Как бы ни старался, я не мог избавиться от бушевавшей во мне ярости. Мне хотелось расправиться с ними. Хотелось посмотреть Лионелю Константин в его похотливые глаза и сказать, что я здесь ради его племянницы, а затем вонзить ему нож в живот и повернуть лезвие.

Это был бы поступок, который мог совершить только сам. Я никогда не смогу вовлечь в это Альто, не теперь, когда он стал крысятничать для моего отца. Я также не смог бы привлечь к этому команду по уборке; они бы никогда не стали молчать. Оставался только я. Мой план и мой результат. Я был бы дураком, если бы даже подумал об этом, так зачем планировал заглянуть в календарь встреч Константин? Я понятия не имел, черт возьми.

Илэйн завела со мной совершенно нелепый разговор, пока мы ели. Мне следовало сказать ей, чтобы она заткнулась, и полностью игнорировать ее, но я этого не сделал. Она засыпала меня глупыми вопросами о моей жизни в Бишоп-Лэндинг, о том, какой была моя жизнь в детстве, о том, какие чертовы сериалы мне нравились.

— Никакие, — ответил я. — У меня нет времени на телевизор. И никогда не было.

— И это все, чем ты занимаешься? — спросила она. — Постоянно работаешь?

— Работаю и разъебываю людей ради удовольствия.

— Замечательные вещи. Очевидно, это тебя расслабляет.

Именно нахальство в ее дерзкой улыбке не давало мне покоя. Я уже начал привыкать к ее наглости, видя в этом прикрытие, которым она и была на самом деле. Я не мог не задаться вопросом, какой женщиной она стала бы, если бы не эти куски дерьма, которые годами использовали ее для своих извращенных удовольствий. Если бы ей удалось выдержать все это и при этом стать такой же яркой версией Илэйн, то кем бы, черт возьми, она была, если бы ей позволили расти в ее собственном солнечном саду без этих долбанутых садовников?

Тем не менее, я об этом не думал и никогда не должен был даже думать. Илэйн была моим врагом. Моим ВРАГОМ. Она всегда будет моим врагом.

Я прервал ее дурацкую светскую беседу новым вопросом.

— Кто еще так с тобой поступал?

Она была явно шокирована моей вспышкой.

— Какое это имеет значение?

Я мгновенно нахмурился.

— Кому какое дело, почему это имеет значение? Просто открой рот и ответь мне.

Кажется, она тоже начала привыкать к моим манерам. Ее не возмутил на мой тон.

— Ты должен знать, кто это был, Люциан. Ты знаешь, кто состоит в последничестве. Ты сам так сказал.

— Тогда скажи мне, — прошипел я ей. — Просто, блядь, скажи мне.

Она доела остатки пасты и отложила вилку.

— Барон Роулингс, — проговорила она. — Он был одним из них.

Я представил, как старый мудак выставляет свой статус на всеобщее обозрение.

— Кто еще?

Она снова принялась ковырять в тарелке пасту.

— Лорд Эддингтон.

Я так и знал. Эддингтон был подлым куском дерьма.

— Продолжай.

Это заняло у нее минуту, и я дал ей время обдумать ответ, пока она не была готова выплюнуть его.

— Полковник Хардвик, — прошептала она, и я понял, почему это заняло у нее много времени. Полковник Хардвик был особенно близок к ее семье.

Я знал, что эти светские придурки регулярно посещают светские приемы в течение года. Лорд Эддингтон и барон Роулингс жили по другую сторону Атлантики, но часто навещали нас. Я представлял, как они используют заведение Преподобного Линча в качестве места остановки для своих дерьмовых светских визитов. Пиздюки.

Я также знал, что полковник Хардвик живет в сельском поместье за Бишоп-Лэндинг.

Илэйн рассмеялась своим нахальным смехом, пока я размышлял.

— Что ты собираешься делать, Люциан? — спросила она. — Уничтожишь их ради меня?

Я должен был рассмеяться ей в ответ. И попытался. Мне удалось изобразить жалкую ухмылку и ничего больше. Я ни в коем случае не должен был быть настолько глуп, чтобы уничтожить этих уродов из последничества ради возмездия Константин. Сама идея была безумием.

Черт знает почему я отправился в ванную, как только доел пасту, и начал искать через телефон информацию о светских мероприятиях в Бишоп-Лэндинг. Черт знает, зачем искал информацию о благотворительности этих пидарасов на следующие несколько мероприятий по сбору средств. Я просмотрел список участников.

Лорд Эддингтон был на следующем, всего через несколько дней.

Я все еще размышлял над этим, когда вернулся в гостиную и обнаружил Илэйн, свернувшуюся калачиком на диване, как будто она была у себя дома. Черт знает, почему я завис, не отругав ее за непринужденность, а затем сел напротив, в старое потрепанное кресло. У меня не было сил делать что-либо еще. Впервые в жизни у меня устали ноги, и, конечно же, устал мозг. У меня была целая куча крутящихся мыслей, дедлайнов и чувств, на которых я должен был сосредоточиться, а не на том, кто начал трахать Илэйн Константин в задницу, когда она была достаточно легальна, чтобы технически пригласить их. Разумеется, именно этим они и занимались. Принуждали ее к тому, чтобы это было по обоюдному согласию, и она в это верила.

— Значит, ты не собираешься возвращаться в город? — спросила она, и в ее голосе прозвучала такая же усталость, как и в моем.

— Собираюсь.

Она пожала плечами.

— Это довольно долгий путь, туда и обратно каждый день. Разве ты не собираешься хотя бы немного порезвиться, находясь здесь? Я обнажу для тебя свою задницу, если хочешь.

Я покачал головой.

— Это что, какое-то грустное предложение?

Она закатила глаза, глядя на меня.

— Конечно, это не предложение. Ты — Люциан Морелли. Люциану Морелли не нужны предложения. Люциан Морелли берет все, что, блядь, хочет. И ты снова хочешь мою задницу, верно?

Мне следовало бы взять ее и отвесить хорошую крепкую пощечину за ее имя Константин, если уж на то пошло, но я не хотел этого. Не хотел ничего, кроме своей кровати наверху. К черту возвращение в Нью-Йорк; придется подождать до утра. Я взглянул на часы — было уже