Год вне Земли - Валерий Рюмин

Когда есть Луна, картина другая. Земля кажется светлее атмосферы. И такой же светлый цвет, что и Земля, имеет венец. И получается пирог: из светлого слоя-венца; дальше темный слой — атмосфера; и дальше светлая Земля. Граница «кажущегося» горизонта видна хорошо без адаптации к темноте.

Другая задача — фотографирование зодиакального света и второго эмиссионного слоя. Одну пленку я уже отснял, но для надежности надо съемку повторить. Кроме того, хорошо бы набрать статистику по моментам появления и пропадания второго слоя, привязать это к районам Земли и попытаться оценить яркость свечения.

Другое направление работ — это помощь рыбакам. Если за весь прошедший полет мы с Володей Ляховым сообщили на Землю приблизительно 55 координат цветных аномалий в океане, то за эти 35 дней мы выдали уже 45 координат. На Земле наша помощь ценится очень высоко. На днях мы получили следующую радиограмму: «Летчикам-космонавтам Попову, Рюмину. Министерство рыбного хозяйства СССР выражает вам чувства признательности и благодарности за вашу большую помощь в их тяжелой работе по изучению и освоению ресурсов океана и шлет пожелания здоровья, дальнейших успехов в работе. Отмечая ваши заслуги, коллегия министерства награждает вас знаком «Отличник рыбной промышленности». Министр рыбного хозяйства СССР».

27 мая 1980 года

Итак, прошло чуть больше полутора месяцев нашей работы на — орбите. Мне эти полтора месяца понравились. Понравились тем, что у нас сложился дружный экипаж с просто чудесными отношениями, без обид и недомолвок, с постоянными шутками и доброжелательными розыгрышами. Леша, летая первый раз, не чувствовал себя новичком и с первых дней включился в работу. И лично для меня такое его поведение заслуживало самой высокой оценки. Давал удовлетворение большой объем уже выполненной работы.

За это время мы разгрузили два «Прогресса». Заменили на станции около двух десятков приборов, выработавших свой ресурс. Это была очень ответственная работа, от результатов которой зависела дальнейшая судьба станции. Ошибки здесь недопустимы, и мы это понимали. Параллельно выполнялась и научная программа, как плановая, так и выполняемая по собственной инициативе. Благодаря опыту предыдущего полета мы, например, только за это время выдали рыбакам столько координат, сколько было выдано за весь предыдущий полет. Начали работы по наблюдению Земли в интересах самых разных специалистов: геологов, лесников, работников сельского хозяйства и гляциологов. Работа эта требовала определенных навыков, умения с первого взгляда привязываться к местности. При нашей скорости, около восьми километров в секунду, замечать и, что необходимо, фиксировать — задача не простая. Первое время Леше было нелегко, но он быстро прошел курс подготовки на орбите и стал работать с отдачей.

Продолжили мы работы и по исследованию верхней атмосферы: второму эмиссионному слою, зодиакальному свету, по мерцанию звезд, по определению ночью линии видимого горизонта. Несколько отснятых пленок лежали готовые к возвращению на Землю. Эта, казалось бы, простая работа по съемке требовала большого объема сопутствующих данных. Так, надо было, чтобы каждый кадр имел точную привязку к номеру витка, точное время начала и конца съемки, характер ориентации объекта и значения остаточных угловых скоростей по трем каналам вращения, название созвездия, в котором наблюдается явление, и ряд других данных. Без такого подробного описания кадр не представлял бы никакого научного интереса и превращался в лучшем случае просто в интересную фотографию. А так как съемка производилась в полной темноте, то здесь нужна была хорошая синхронная работа двоих космонавтов.

За истекшее время у нас сложились хорошие отношения с наземным персоналом. Правда, к работе со мной они уже привыкли за предыдущую экспедицию, но здесь появился новый командир, и Земля должна была это учитывать. Я, со своей стороны, старался сделать так, чтобы отношения были дружеские, доброжелательные, лишенные формалистики. И Земля и мы, когда это было удобно, старались скрасить однообразие переговоров шуткой, розыгрышем.

В день старта, перед одеванием скафандров, обычно экипажу дают легкий завтрак. Так было и у нас. После завтрака у нас остались два свежих огурца. И я предложил Леше взять их с собой, что мы и сделали, сунув их в карман скафандра. Через два-три дня в одном из первых телерепортажей мы показали прибор «Малахит», в котором были растения. Среди стебельков растений мы положили свежий огурец и сказали, что он здесь вырос за время моего отсутствия на станции. Большинство из находящихся в Центре управления поверили этому розыгрышу, и после некоторой заминки в разговоре к нам посыпались вопросы. Мы же с серьезным видом закончили репортаж и постарались перевести разговор на другую тему. Вечером этот репортаж дали в программе «Время», правда с оговоркой, что, мол, космонавты показали огурец не настоящий, а подложили муляж. Нам потом было жалко, что мы не догадались прямо перед телекамерой его съесть.

А сегодня должна состояться стыковка с «Союзом-36», который пилотируют Валерий Кубасов и Берталан Фаркаш. Мы их очень ждали. Это были бы первые гости у нас на станции. И как бы хорошо мы ни чувствовали себя вдвоем, но прихода своих товарищей ожидали с нетерпением. Новые люди. Новые эмоции. Да и просто принять гостей на орбите приятно.

Экипаж этот мы знали давно. Конечно, больше Валерия, чем Берталана. Я знаком с Кубасовым уже более десяти лет, еще с того времени, когда он готовился на первую станцию «Салют-1», а я, в свою очередь, готовил эту станцию и только собирался подавать заявление Главному конструктору с просьбой о зачислении меня в отряд космонавтов. Он уже к тому времени совершил один полет на «Союзе-6». Мечтал поработать на станции. Но в 1971 году, перед самым полетом на «Салюте-1», уже на Байконуре, врачи отстранили его. Вроде бы обнаружили затемнение в легких. Это был тяжелый удар. Но здесь и проявился характер Валерия. Он хотел летать и добился, чтобы врачи не имели к нему претензий. Прошел вновь все обследования и был опять допущен к подготовке к полетам. Но момент оказался упущен, и другие экипажи уже готовились к полетам на станцию. А ему был доверен первый международный полет по программе «Союз» — «Аполлон», который он вместе с Алексеем Леоновым и выполнил. Это было в 1975 году. И вот после некоторого перерыва опять подготовка, уже в новом качестве, в роли командира международного экипажа. Валерий имел опыт двух полетов и многие годы подготовки, и поэтому назначение его командиром было вполне обоснованным. До него только Николай Рукавишников, будучи не летчиком, а инженером, был командиром корабля. Тогда он блестяще справился с очень тяжелым полетом на «Союзе-33». Я лично приветствовал эти назначения, потому что всегда считал, что командиром должен назначаться космонавт, уже имеющий опыт полетов, видевший космос и ощутивший все его нюансы, то есть наиболее опытный из членов экипажа.