Год вне Земли - Валерий Рюмин

Естественно, существует и ручной режим, когда управление берет на себя экипаж, а машина только информирует, правильно ли экипаж работает. Иногда экипаж не может однозначно предсказать решение машины, потому что оно зависит от многих «если». Машина на основании разных начальных условий просчитывает варианты и в силу своего быстродействия быстрее, чем может человек, предлагает правильное решение. Правда, это до тех пор, пока техника работает правильно. И хотя машина во много раз увеличила надежность, она потребовала более глубокого понимания работы автоматических систем. А потому и повысились требования к подготовке экипажей. Это процесс естественный.

Модернизация корабля коснулась практически всех систем. Изменилась двигательная установка. Она стала иметь единые топливные баки как для основного (корректирующего) двигателя, так и для двигателей ориентации, что позволяет теперь оперативно перераспределять топливо, использовать его более рационально. Изменилась система жизнеобеспечения, стала более надежной и простой в обслуживании. Даже скафандры подверглись изменениям. Шлем стал с улучшенным обзором. Вместо застежек появились «молнии», что позволяет космонавту в случае необходимости быстрее его надевать. Кажется, мелочь — «молния». Но нужно было сделать «молнию» герметичной, чтобы она держала избыточное давление. Итак, во всех системах были проведены изменения. За годы пользования «Союза» изменилась элементная база приборов. Они значительно уменьшились в размерах, повысилась их надежность, а это позволило уменьшить габариты приборов, что в конечном итоге при тех же внешних габаритах корабля позволило разместить в нем трех космонавтов в скафандрах, увеличить объем и вес возвращаемого полезного груза.

Изменения затронули. общую технологию сборки, испытаний и подготовки корабля. Сократился цикл изготовления, машина стала более технологична и дешевле в изготовлении. Летные испытания в беспилотном варианте корабль уже проходил. Тогда были опробованы автоматические режимы ориентации, сближения, стыковки, спуска. Теперь экипажу Малышева и Аксенова предстояло наряду с подтверждением этих применявшихся режимов опробовать отдельные ручные режимы, проверить удобство и надежность системы жизнеобеспечения, оценить удобство общения человека и машины в полете.

Все полетные операции первого дня «Союз Т-2» отработал без замечаний, и 6 июня, выполнив маневр дальнего сближения, корабль вошел в зону радиовидимости станции «Салют». Мы с Лешей на станции включили систему сближения и по транспарантам отслеживали работу автомата. Слышали мы и переговоры земли с «Юпитерами».

— Дальность два километра, — докладывает Малышев.

— Наблюдаем цель, — следующее сообщение.

Цель — это мы, и хотя приятно, что они нас видят, целью нам быть не хочется. Мы решили снять на кинопленку приближающийся корабль, и я, зарядив кинокамеру, ушел в переходной отсек и стал через иллюминатор снимать приближающийся «Союз Т-2». На дальности около двухсот метров экипажу «Юпитеров» нужно было переходить на ручное управление, и я, закончив съемку, ушел на пост управления станцией. Леша там уже отключил систему сближения, и станция подставила свой стыковочный узел к приближающемуся «Союзу Т-2».

— Подтормаживаем. Дальность сто метров, — сообщает Малышев. Но скорость велика, и корабль проскакивает станцию.

— Делаем облет, — сообщают «Юпитеры».

Это значит, что нужно с помощью ручек управления выставить продольную ось корабля по продольной оси станции. На корабле две ручки управления: одна управляет движением центра масс, другая вокруг центра масс. Эта работа очень напряженная, и пульс у Малышева подскочил в этот момент до 120-130 ударов в минуту. Это естественно. Земля контролирует в это время системы корабля, запасы топлива, и мы слышим голос оператора: «Юпитеры», спокойно. У нас все идет нормально. Топлива достаточно. Работайте спокойно». И вот Юра, выровняв корабль, дает импульс скорости на сближение.

— Идем на стыковку! — говорит Малышев.

— Есть касание!

— Есть захват!

Начинается процесс стягивания двух кораблей. А мы с Лешей, облегченно вздохнув, начали подготовку к встрече ребят. Я встречал их хлебом-солью, а затем роль «девицы-красавицы» переходит к Леше. Он это с удовольствием делает, и мы, обнявшись с гостями, начали показывать им наш дом.

— Порядок. Как в хорошем музее, — говорит Малышев, осматривая станцию. Мы тоже заглянули в «Союз Т-2». В орбитальном отсеке стало удобнее и красивее. Правда, он был сейчас сильно загружен. Ребята привезли нам приборы, почту, много продуктов. Здесь были лимоны, помидоры, огурцы, чеснок, лук, черемша и рыбные консервы. В этот же вечер мы провели апробацию этого изобилия и дали всему самую высокую оценку, особенно рыбным консервам. Очень понравилась черемша, да так, что потом я ее очень долго даже видеть не мог.

Просидели с ребятами допоздна и, конечно, опять совершенно не выспались. А утром надо было делать несколько сложных экспериментов, связанных с динамикой и съемками Земли с помощью многозонального фотоаппарата и спектральной аппаратуры «Спектр». Выполнили мы и эксперимент «Рефракция» — съемка заходов Солнца на большом экране, расположенном на потолке станции, куда проектировалось изображение Солнца. Очень тяжело было работать в этот день.

На следующий день «Юпитеры» готовились к уходу. «Союз Т-2» — корабль транспортный, и основная его задача — доставка экипажа и груза на станцию и возвращение экипажа на Землю. Предстояло провести проверку заключительной части программы испытания — спуск. По перечню, сообщенному с Земли, мы собрали возвращаемое оборудование и помогли ребятам его уложить. Уже поздно вечером вспомнили про конверты, на которых надо было поставить автографы и специальные штемпели, подтверждающие, что эти космические сувениры были на станции. Это тоже заняло часа два. И, как обычно, спать легли в три ночи, а в шесть уже подъем. Как сонные мухи мы провели заключительный телевизионный репортаж, закрыли люки и после расстыковки стали ожидать посадки «Юпитеров».

На следующем после расстыковки витке мы нашли «Союз Т-2». Он был от нас на расстоянии около десяти километров. Я наблюдал за ним через иллюминатор переходной камеры в бинокль с 12-кратным увеличением. Ждал момента отделения бытового отсека. Схема отделения отсеков здесь не такая, как у нашего корабля. Примерно за полвитка до включения тормозного двигателя бытовой отсек отстреливается. И вот последовал как бы хлопок, а затем бытовой отсек плавно стал отходить. Расстояние росло. Они были уже впереди нас и ниже. Следующая ответственная операция у них — включение тормозного двигателя. Мы слышали доклад Малышева о работе двигателя. Затем прошло разделение спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека. Мы слышим доклад экипажа: