Четыреста капель крови - Вадим Кленин

проявит особой агрессивности и силы, как старшие. Но над ней лишь насмехались, а имя Блондинка так за ней и закрепилось. Да и она сама к нему уже привыкла.

Уже неделю как Блондинка доела последнего младшего брата из кладки: с хиляками пришлось разделаться, когда те тоже стали дразнить. А ближайший по старшинству делал это особенно рьяно и даже попытался оспорить ее первенство. Но мяса в них было немного, а организм рос, и есть хотелось все больше.

От воспоминаний Блондинку отвлекло движение на самом краю горизонта. Она снова посмотрела особым зрением, и сердце застучало чаще. Дракоша хищно улыбнулась и даже высунула от радости язык. Большой крокан, именно того цвета, о котором говорила Большая Ма, вышел из-за вершины холма и стал вяло щипать травку, лишь иногда поднимая голову, чтобы осмотреть округу. Пусть он был великоват для нее и с ним придется серьезно повозиться, – сейчас она готова была сожрать его целиком. Она сможет долго, почти неделю питаться. И наконец начнет свой первый полет.

Блондинка прикинула, сколько потребуется времени, чтобы добраться до желанной добычи. Два-три спринтерских забега, чередующихся с паузами, чтобы перевести дух. Этого вполне должно было хватить. А на финальной атаке, подумала дракоша, можно будет раскрыть крылья и напасть сверху. Именно так охотятся взрослые драконы. А она, Блондинка, уже вполне взрослая. Если сможет прокусить сверху шею – там у кроканов самая тонкая шкура. Да и в небо они, как рассказывала Большая Ма, практически никогда не смотрят. Только по сторонам.

Она уже было хотело рвануть вперед, но сдержала порыв. Помимо хищных цветков, от которых придется уворачиваться, ведь охотятся они обычно стаей, а засекла она только один, Блондинка увидела еще один риск. Пасся крокан недалеко от входов в Желтые курганы. Издалека те выглядели невинными полуразрушенными скальными выступами. Но Большая Ма, когда рассказывала птенцам на ночь сказки, говорила, что по ночам среди этих древних холмов могут бродить злые духи. Они и говорили, и выглядели странно – совсем не так, как драконы. У них не было ни крыльев, ни драконьей стати. Они не летали, а ходили вертикально на двух ногах. Сама Большая Ма их не видела, но слышала рассказы стариков. Еще пару веков назад на скальных выступах можно было увидеть почти исчезнувшие знаки, среди которых были изображения этих таинственных духов.

В сказках эти демоны были свирепы, кровожадны и могли летать среди звезд. На особых, красных драконах. Призраки сумели поработить целое племя, и сломленные звери стали им служить верой и правдой. Хотя когда-то племя красных драконов было самым сильным на целой планете.

Но это не спасло самих призраков. Они почти победили Смерть, купались в достатке и сытости, и так возгордились, что бросили вызов верховным богам. Те разгневались и сожгли большое племя двуногих в самом жарком пламени. Лишь некоторые особо сильные маги сумели пережить вселенское пламя и избежали смерти, став призраками. Днем они вынуждены прятаться между звездами, и лишь ночью могут вернуться к родному дому. И в этот момент они бродят вдоль курганов, тщетно стараясь отыскать родных и близких. А потому злы и очень опасны.

Именно с тех пор, рассказывала Большая Ма, появился запрет покидать планету на своих крыльях. «Драконы в космос не летают», – убеждала мама Блондинку, когда та рассказывала ей о своей мечте полетать между звезд. Да и красных драконов с той поры никто не видел.

Противный цветок словно считал сомнения дракоши и повел себя странно. Он развернулся боком к опушке леса, всячески делая вид, что нет у него планов охотиться за всякой мелюзгой. Его широкие листья с острыми, как сколотый камень, краями втянулись в ствол, а лепестки на цветке медленно закрылись, будто он решил поспать. И это утром, когда на небо уже встало Старшее Солнце. Блондинка моргнула, и лишь острое особое зрение подсказало, что цветок все еще продолжает охоту. Тонкие нити, словно фата, выскочили из головки цветка и широкой тончайшей сетью опали на ближайшую траву. Лишь по бликам, мелькнувшим от них на мгновение, стало понятно, какое оружие он хочет опробовать.

Тем временем крокан поднял голову, огляделся вокруг, продолжая при этом жевать фиолетовую траву. Сделал несколько шагов в сторону и снова уткнулся вниз. Желудок дракоши возмущенно забухтел и потребовал что-то сделать.

– Надо вспомнить, что говорила Большая Ма. Кажется, когда на небе светит Старшее Солнце, призраки спят. Они навсегда испугались яркого света. А значит, сейчас не опасны.

Дракоша еще раз оценивающе посмотрела на хищный цветок, прикинула расстояние и рванула с места. Грациозно припадая то на левую сторону, то на правую, она старалась сбить охоту противнику. Крылья напряглись, готовясь в любой момент раскрыться и унести Блондинку вверх. А передние лапы выпустили когти, готовясь резать путы, если сеть цветка окажется слишком широкой.

Практически сразу по гребню на спине что-то чиркнуло, но Блондинка даже не стала оглядываться: удача не любит тех, кто тормозит на полпути. Дракоша только еще поднажала. Как оказалось, это ее и спасло. Хищный цветок был на поляне не один. Три его молодых побега скрывались неподалеку. Лишь то, что они были неопытны, как и Блондинка, и не успели закрепиться на новых местах, не позволило им схватить молодого дракона. Их лепестки клацнули чуть позже, чем нужно. И смогли отломить лишь малюсенький кусочек одного из трех шипов на хвосте. Сам же главный ассасин, вероятно, излишне сильно положился на отпрысков и не успел развернуться к стремительной дракоше.

На одном дыхании малышка выскочила на середину поля, остановилась и перевела дух. Заодно – огляделась. Похоже, что первая группа охотников осталась далеко позади, а новые их не страховали. Ей повезло. Злая семейка не успела захватить много пространства.

Дракоша оглянулась назад и удивленно расширила глаза. Казавшийся ей огромным лес, служивший надежным убежищем для семейства драконов, оказался небольшой рощицей, которая сейчас темнела словно коричневая клякса на фоне бескрайнего сине-фиолетового поля.

Немного отдохнув, Блондинка повела рыжими кисточками ушек – этим украшением она гордилась не меньше, чем уникальным цветом шкуры. На бледно-розовом они смотрелись как дивные серьги, дарованные богами. Только она из всей кладки унаследовала эту черту своей Большой Ма.

Блондинка уже была готова сделать второй рывок, но передумала. Крокан поднял голову и перестал жевать. Его треугольные уши встали торчком. Хобот застыл с пучком зелени, так и не дошедшим до челюстей. А взгляд почему-то уставился вверх.