Сказание о распрях 2 - Lars Gert

– Кому мир – а кому и худо… – Переглянулись между собою купцы. – Чего тебе, малый?

– Мне вот интересно, – Начал тот, достав карту. – Почему на вас посмели напасть именно в том месте? – Бренн показал, где. – Они могли провернуть это поближе к своему правому полу-анклаву, но почему-то заманили в Китовую гавань. Или вы сами плыли всё время прямо и прямо? Зачем? Вам же нужно было сворачивать на юг.

– Мы побоялись плыть Вратами смерти, – Сказал один, немного напрягшись. – Команда, которую мы наняли, должна была пустить кнорр через Море нордов вдоль берега стерландского, и высадить нас с товаром нашим в ближайшем же вашем порту. В Китовую гавань мы не намеревались заплывать, но один вражеский снеккар зашёл с севера, а другой – с юга. Ещё одна галера увязалась неизвестно откуда, упав нам на хвост. Так они и вели нас, по правилам своим. Диктовали нам они условия свои.

– Не пристало купцу отчитываться перед каким-то мальчишкой. – Бросил купец другой, купец дородный и богатый.

Бренн, проглотив это оскорбление, предложил свою помощь:

– К сожалению, назад поплывёте не скоро – видите, что творится на море? Но когда отправитесь вы ближайшим кнорром обратно – я готов плыть с вами, сопровождать вас, чтобы в случае вражеской атаки охранять вас.

– Ты? Нас? – Уставились на него купцы, не веря ни своим ушам, ни своим глазам. Они смеялись от души.

Тогда Бренн спокойно вытянул из колчана, висевшего за спиной, одну стрелу, и пустил её из своего лука в дальний конец, попав прямо между глазниц на голове хряковепря, прибитой у входа с внутренней стороны.

Шум, гам и тарарам, царившие в заведении, резко прекратились. Все уставились на удальца.

Тогда схватил Бренн со стола нож, и швырнул его туда же. Тот впечатался в кабанью голову почти вровень со стрелой.

И захлопали все, и снискал Бренн почёт и уважение. И заговорили о нём.

Сказал тогда ему один из купцов:

– Ты славный малый; ты отважен и бесстрашен. Ты силён и ловок; глаз-алмаз. Но порой ты дерзок, своеволен; не всегда ты вправе поступать так, как тебе вздумается. Если тебя отпустят с нами – тогда мы будем только рады.

Когда погода прояснилась, когда разбушевавшееся море немного успокоилось, стерландцы из Икке снарядили купцам из Нордландии свой кнорр, сказав так:

– Раз случилось так, что пострадали вы, предоставляем вам корабль, на котором благополучно возвратитесь. Се есть жест доброй воли нашей, ибо чувствуем вину, хотя не виноваты. Братья вы по крови нам; плывите же скорей. Но кнорр сей по прибытии вы отдадите! Бренн проследит за сим.

Большая честь оказана и купцам, и удальцу: ему нет и шестнадцати, а уже такое ответственное поручение – доставить купцов домой.

И набрали на кнорр команду, и усадили Бренна отдельно, и купцов так же. И отплыл кнорр от берега стерландского, держа курс на остров Нордландия. И остров тот почти полностью заключён в ледяной панцирь, и зона вечной мерзлоты в почвах его. И по левое крыло острова – замок Амеланд, а по правое – Фиргефин-на-Ланна. Ибо с высоты птичьего полёта остров являет собой птицу в небе, а в клюве её, на самом юге – столица, замок Нордгард. Нерукотворно, изо льда, твердят в один голос купцы, сотворён сей замок, и вымпел над ним белый, с четырьмя перекрещёнными секирами, залитыми свежей кровью. Говорят, прародина это всех нордов, и давняя это уже история.

Долго, долго плавал кнорр по Морю мерзлоты, что все прочие моря в себя вбирает. И напала на корабль ночь полярная, и едва не затёрт он был льдами. И если бы не огни маяка Ойгира, где живут сиберы – лежать бы кнорру вверх днищем на дне морском. При подплытии же к замку Клоггенбор, что стольный град сиберов, учуяли моряки преследование со стороны большущего злого кита. И путешествовать бы кнорру по морским глубинам, став подводной лодкою, кабы не отвага Бренна, вогнавшего в кита гарпун. И изловили тушу, и поели, и жиром знатным запаслись.

Вот и Нордгард! Останавливается корабль. И благодарят купцы, и на берег сходят. И празднество двойное среди них: по случаю прибытия в сохранности, и одно ещё. Ибо в последний день первого зимнего месяца ходят все норды вокруг большущей, пышной ели, водят хоровод. Лепят из снега белого снеговиков; в снежки играют дети и не только. Сиберы, свэики, хладичи, троннары, фрекинги, тезориане и эйнары – все норды любят этот праздник, эту дивную, неповторимую ночь. Таковы традиции и обычаи их; следует их уважать.

Погостив в Нордландии вдоволь, вознамерился Бренн плыть обратно, ибо кнорр надобно вернуть. И призвал его к себе один из ярлов нордландских, и сказал так:

– Шлёт тебе наш кронинг такие речи, что признателен тебе. Ибо купцы эти – проверенные, лучшие. Они зарекомендовали себя, как люди, которые никогда не сдирают монет втридорога, а товар их – наилучшего качества. Вы сами в том убедитесь, когда пришлём мы в земли ваши новый торговый корабль.

И сел в судно Бренн, без злоключений добравшись домой. И по пути он встретил Новый Год, ибо пришла в Фантазию весна.

По прибытии в Стерландию Бренна настигла дурная весть: умер кронинг сего кронства. Но была и хорошая новость: теперь на троне – его старшая дочь.

И говорили норды следующее:

– Элеонора Стерландская умеет дивно петь, сносно играть на лире, арфе и флейте; прекрасно шьёт, вкусно готовит и владеет всякой магией. Её длинные каштановые волосы почти всегда мокрые, а на шее она носит кулон с изображением стерха (а ведь он – символ чистоты). Подарит нам этот журавлик, эта сияющая Вечерняя звезда добро и мир.

И улыбался на это молодой викинг, потому что лично знавал эту мудрую женщину. И нахмурился, потому что вспомнил про сестру её, Элену, с которой не по судьбе ему, ведь та знатна, а он безроден, хоть и теплится небольшая надежда доказать обратное.

Бренна назначили главарём одного отряда лучников, в задачу которого входила ликвидация разбойников с большой дороги и прочих подозрительных личностей – тем он и занимался всё лето, отстреливая недругов, как бродячих собак. Скрытность, бесшумность, скорость – вот что было по душе Бренну; ближний бой, на мечах его привлекал гораздо меньше, хотя и в нём он преуспел.

Первенек, вторек, срёдда, квартек, пяттек, ярмарец, седмица… Быстро же прошла неделя! В трудах и заботах. И таких недель позади – уйма. Пришло, пришло время навестить сестру и кота.

И прибыл вольный наёмник на