Сказание о распрях 2 - Lars Gert

Спросил его голос. И голос этот был похож на его собственный.

– Допустим. – Предположил тот. – И что с того?

– Тогда нет смысла мне показываться тебе.

Подвыпившего Бренна осенило.

– Дренн? – С сомнением спросил он.

Ответом послужил кивок.

– Но ты же умер! Или потерялся, пропал без вести…

– Так и есть. – Кивнул Дренн снова. – Не обнимешь брата-близнеца своего, Бренн? Не поделишься ли комнатой в замке своём?

– Какой ты мне брат?! – Вскричал Бренн в гневе и обиде. – Где ты был всё это время??? Хоть бы весточку кинул о себе!!! Почему ты не искал нас?

Дренн помолчал немного, и ответил вопросом на вопрос:

– А почему вы не искали меня?

– Если б я знал где, то всенепременно разыскал.

– Чушь! Вот я тебя нашёл ещё тогда. Решил узнать, таков ли ты, какова молва о тебе.

– Тогда – это когда? – Не понимая, поинтересовался Бренн: он окончательно протрезвел.

– Помнишь ли ты риттера в чёрном, что боролся с тобою от заката до рассвета?

– Конечно, помню…

– Я мог бы убить тебя, но пожалел. Для себя я прояснил, что не такой уж ты и силач, как твердят многие. Я проверял тебя, нанося удар за ударом. Ты их отражал, но в контрнаступление не перешёл. Почему? Боишься? Отчего ты только защищался? Почему не взял инициативу в свои руки?

Бренна как громом поразило.

– Так это был ты?

Ему не ответили.

– Но с тобою был ещё кто-то! Тот, кого я запросто мог бы пришлёпнуть, да жалко что-то стало.

– Верно. Но если б с головы той упал хоть один волос – ты сам себя бы разрубил.

– То есть?

– Это была твоя сестра, Бренн. Ей в школе дали задание: внезапно напасть на опытного воина, пока он несколько пьян и обессилен из-за уже состоявшейся рубки. Я привёл её к тебе и просил сохранить в тайне. Ибо скучала она по тебе и могла выдать обоих. Таким образом, она и тебя повидала, и задание исполнила. Твоя смерть не являлась целью.

– Всё это очень странно… – Качал головой Бренн. – Ничего не понимаю; моя голова идёт кругом. Василёк знает про тебя?

– Не знает; не снимал я шлем, ничем себя не выдал. Моей целью было проверить тебя, её целью – выполнить задание.

– Но как же вы пересеклись? – Недоумевал Бренн.

– Я участвовал в той схватке, в которой ваш отряд одержал победу над моим; меня ты не запомнил. Столкновение, как ты помнишь, велось уже на территории Стерландии. Храбрая девочка зашла в таверну, где как раз сиживал я, и спросила, где накануне развернулась сечь – ей нужно было прокрасться в лагерь победителей и слегка помутузить какого-нибудь пьянчугу-викинга. Она даже не знала, что найдёт тебя там. Но сдержалась и всё сделала правильно.

– Странные и страшные задания дают в Высшей школе магии и волшебства. – Задумался Бренн. – Разве такое допустимо?

– Эти вопросы – не ко мне…

И сидели Бренн и Дренн до самого утра, и вели беседу.

– Поведай же мне о себе! – Упрашивал Бренн брата своего.

И рассказал ему Дренн, что пока амулетинцы пленяли одного мальчика, другой спрятался в полуразрушенном доме. Но воины Тирании нашли его, и забрали себе, точно трофей. И жизнь его была не намного лучше, если не хуже.

– Ибо тебя поили, кормили и даже воспитывали; меня же взрастила улица. – С горечью признался Дренн. – Что ни день – то драка; за пропитание, за крышу над головой. Я был загнанным в угол зверьком, огрызавшимся на всех и вся. Но я вырос, и утёр нос обидчикам своим. Я стяжал вокруг себя верных мне людей, и мы стали самой настоящей бандой. Мы по разные стороны с тобою, Бренн, ибо я – очень плохой человек. Я свершал такое, на какое ты б никогда не осмелился…

Немного помолчав, Дренн продолжил:

– Меня боялись, и чтобы закрыть мне рот, властью наделили – отдали в распоряжение целый квартал. Я грабил, насиловал, убивал; я злейший из разбойников Запада и Севера. Но также я принёс кронству своему много побед в битвах больших и малых; потому оно терпело меня до сего дня. Но теперь я вынужден скрываться; меня ищут, брат, и я пришёл к тебе, потому что больше идти мне некуда…

И выслушав брата своего, сжалился над ним Бренн, потому что узрел искренность в очах и речах его. И оставил его у себя в замке, и жили они так некоторое время.

Однако Дренн не смог жить в покое долго – чесались у него руки намять кому-нибудь бока, или же ограбить какого-нибудь знатного человека, сорвав солидный куш – горбатого исправит могила. Сколько раз вытаскивал Дренна Бренн из всяких переделок; сколько раз спасал от виселицы.

Норды же, уважая Бренна за многое, не могли взять в толк образ его жизни и полёт его мысли – когда он находился с ними в одной компании, то всегда несколько отстранялся. Ибо видел викинг, как развлекаются все прочие норды – напиваются вдрызг, шумят, гудят, галдят, разламывая в щепки весь трактир, и много, много женщин среди них.

И подсела к Бренну одна такая, и прямиком спросила:

– Чего же нос воротишь от меня? Разве не нравлюсь я тебе?

И отвечал ей викинг:

– Должна нравиться?

И накинулись на него словесно норды, в особенности же Дренн; и поучали, и угрожали:

– Ты чего, брат? – Широко раскрывал глаза свои Дренн. – Не по-мужски ты себя ведёшь – в особенности с девами нашими.

– Девами? – Попытался уточнить Бренн.

И в другой раз прицепилась к нему очередная крашеная кукла, но пощёчину ей залепил строптивый викинг, потому что села на колени, и обхватила его шею руками, ожидая нежности и ласк.

– Ты чего, брат? – Округляя глаза, повторял Дренн. – Что ты творишь? Ты всех так распугаешь…

– Да, я с характером, и ко мне нужен подход.

И в третий раз приставанья к Бренну! И вот, завёл тот воин разговор серьёзный:

– Ожидаешь от меня ведь ты красивых слов. – Бросил он очередной девице.

– Неплохо бы. – Ответили ему. – Не проводишь ли? Стемнело.

– Ты переломишься, рассыплешься идти самой? – Нагрубил ей викинг. – Пошла отсюда прочь! Не прикасайся ко мне своими грязными руками; не смей услаждать мой слух своими искусительными, упоительными, обольстительными, обворожительными речами, о блудница окаянная…

И сказал Бренн всем нордам, сидящим с ним в одном помещении:

– Не могу я так, как вы; не могу без чувств – как некий то барьер. Я однолюб…

– Но Тарью ты ведь не вернёшь! – Откликнулся один из викинга соратников.

– Есть нечто