Исповедь русской американки - Валентина Попова-Блум

Светлана рассказывала, как после одной из передач КВН она получила групповое письмо с некой фабрики, подписанное двумястами подписями, что весь коллектив фабрики осуждает ее за то, что она в брюках! Они думали, что она — советский человек, а она пособница западного растления.

Так вот, я удостоилась внимания одного из избранников экрана, Валерия М. Я узнала, что он приехал из провинции, работал в спортивной редакции местного ТВ, будучи мастером спорта. Он был невероятно хорош собой, и знаменитая женщина, диктор центрального телевидения, влюбившись, привезла его в Москву и внедрила в закрытую систему ЦТ. Я видела фотографии его молодого, когда он вел передачу «Спокойной ночи, малыши».

Наглядеться было невозможно.

После определенного периода изучения друг друга мы стали жить вместе и даже поженились вопреки желанию.

Он был разведен, имел дочку, с которой я наладила их регулярное общение. Был сложным, неровным, ироничным, очень эмоциональным человеком со своими ценностями, стандартами, спортивными пристрастиями. Но бескомпромиссно честным, что омрачало его карьеру на советском телевидении.

Он был умелым в бытовой жизни, но и невероятно требовательным. Я была пофигисткой. Случались частые прения.

Светлана Жильцова, с которой он меня и познакомил, спрашивала: «Как ты отпускаешь его на работу? Мы оттаскиваем от него женщин постоянно. Невозможно отлепить!» И назывались громкие женские имена.

Я смеялась, была не ревнива и знала, что он очень порядочен и в этом, хотя очень красив действительно.

И я знала, что до меня рядом с ним промелькнули очень известные и знаменитые красивые женщины.

Как я шутила, мои сестры по х…

Я работала пока в том же институте, диссертация накрывалась медным тазом из-за отсутствия времени и стимула.

И в нашей столовой, где питались сотрудники двух крупных соседних институтов, женщины подходили к моим сослуживцам и спрашивали:

— А правда, что Валерий М. женился на этой некрасивой и немолодой женщине?

И получали гордый ответ: «Да! На сотруднице именно нашего трудового коллектива!»

У нас была забавная свадьба с моими и его друзьями. Мою губу разнесло от герпеса, и я даже смеяться не могла.

Все издевались, строя гипотезы.

Свидетелем жениха был молодой диктор ТВ Дима Полетаев, красавчик, в которого были влюблены все девушки Советского Союза. И моя дочь долго чувствовала себя примой в школе — потому что Дима был на свадьбе ее мамы свидетелем.

Люди интересовались и личной жизнью этих тогдашних знаменитостей — дикторов. Помню приехал с Украины мой дядя, военный полковник, и узнав, что я дружу со Светланой Жильцовой, спросил весьма бесцеремонно:

— Как там она живет с Сашкой-то?

— Каким?

— Да Масляковым, — и на ответ, что Масляков — не муж Жильцовой, а партнер по передаче, заявил: — Что ты мне рассказываешь! Это вся страна знает!

Очень недоверчиво он выслушал, что у нее другой муж, хорошая семья, но «не с Сашкой».

Этот мой брачный союз тоже продержался три года с небольшим. Сроком, опять отведенным мне судьбой.

Брак был негармоничен и распался по причине скандалов, в основном кастрюльного характера. И потому, что я всегда опаздывала, а он терпеть этого не мог — и от своего самолюбия, и от врожденной аккуратности. Я всегда спешила, нервничала, ожидая скандала, и обычно всегда все складывалось не в мою пользу.

Или он, собираясь на работу в нервическом состоянии, требовал варить три ложки каши в огромной кастрюле, а не в маленькой, как любила я. Или пытался помешивать каждые пять минут плов, который я готовила по методике того самого, знакомого по продаже машины узбека. Это священнодействие было непонятно простому парню. И уж тем более помешивание этого яства.

Мы развелись официально уже после долгого разрыва, он надеялся на гостевой брак, что для меня было неприемлемо.

В загсе его узнали и не хотели нас разводить, видя его расстроенное лицо.

Меня осудили, но нас все-таки развели.

Мы нежно простились в трамвае, обнявшись, со слезами.

Но я уже смотрела в будущее…

Вскоре я уехала из страны. Мы созванивались иногда. Я иногда посылала ему подарки, но он, не будучи меркантильным человеком, воспринимал это странно. Как-то я спросила его, отправив ему спортивные вещи и носки, носит ли их он. Он ответил: «Как я могу их носить? Я с ними сплю!» Я долго смеялась этой шутке.

Он попросил меня присылать открытки отовсюду, где я бывала. Я посылала их много лет из разных путешествий по миру, и мне сказали, что у него все стены в квартире увешаны открытками и фотографиями, что меня тронуло!

Он больше никогда не женился. И через 30 лет, проведенных мной в Америке, разговаривая по телефону с ним, однажды спросила, смеясь, как давно мы развелись с ним и сколько прожили вместе. Он неожиданно выпалил: три года, столько-то месяцев и дней.

Я чуть руль не выпустила из рук от изумления его долгой и детальной памятью о нашем браке.

Он жил одиноко, социально неактивно, анализируя прошлое и настоящее, писал «в стол», и не думаю, что был счастлив.

Но он был аскет и, надеюсь, не страдал от этого.

А тогда, когда я разводилась с Валерием, я уже год находилась под опекой престижного, зрелого умного мужчины с высоким социальным статусом. Нас познакомили задолго до этого друзья. Я со своим мужем — диктором ТВ была даже приглашена несколько лет назад на его свадьбу с четвертой по счету женой, милой немолодой знаменитой профессоршей, доктором. Друзья шутили, что он женится на всех женщинах, с кем начинает встречаться. Вскоре профессорша умерла от онкологии. Они были очень счастливы за короткий период совместной жизни. В этом коротком браке его материальный