Без ума от тебя - Фири Макфолен

к нему – все они были заодно, в одной связке. И семейный герб Барраклафов, существовавший в каком-то измерении, был украшен латинским изречением, которое означало: «Жри неудачников». Джон отлично знал, что его мать была ядерной боеголовкой, упакованной в повседневную одежду от Hobbs, но понимал, что разрушать его деревню она не станет.

Харриет наконец признала правоту слов Лорны, сказанных тех вечером, когда она поведала ей о предложении Джона. Это была безжалостность. С телефонным голосом. В чиносах.

Он выбрал себе зону психологического комфорта сознательного игнорирования. Прижатый к стенке, поставленный перед необходимостью взять на себя ответственность, он выскальзывал из рук, как кусок мыла. Он не хотел причинить вред! Он просто ни на секунду не задумывался о том, что может его причинить, что на самом деле было то же самое.

Харриет услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь, и с ужасом подумала, что это Кэл Кларк вернулся домой из «Йоркшир пост». Теперь он все услышит. У Джаклин был пронзительный голос.

– Я перейду сразу к сути, – сказала она. – Я не собиралась с тобой объясняться, но потом подумала: нет, кто-то должен тебе разъяснить, что ты натворила. И, черт возьми, мой обезумевший, преданный мальчик не будет твоей жертвой.

Разумеется, преданный – собственным интересам.

– Ты не мать, Харриет. Будь ты матерью, ты бы поняла, каково видеть своего младшего сына сломленным, рыдающим, вопрошающим: почему она не любит меня, мама? Что я сделал не так, мама? Какой нестерпимый стыд он испытывал, признаваясь в ТВОЕМ поступке! Ты унизила его и разбила ему сердце.

– Мне жаль, если Джону больно, но…

– Нет уж, я договорю! – рявкнула Джаклин с такой яростью в голосе, что Харриет умолкла.

– Я всегда знала, что ты его не ценишь, и видеть это было мучительно. Он из кожи вон лез, стараясь, чтобы ты полюбила его так же сильно, как он любил тебя. Но ты не делала ответных усилий. Рядом с тобой он чувствовал, что недостоин тебя, что тебе его мало. На самом деле все было с точностью до наоборот, но, когда человек без ума от любви, он этого не замечает. Но даже я не могла предвидеть такую беспредельную жестокость – это кем нужно быть, чтобы швырнуть ему кольцо тем же вечером, когда приняла предложение на глазах у всей его семьи!

Харриет чувствовала, как пунцовеют щеки, становясь цвета нектарина, и проклинала себя за это.

– Джон сам создал эту ситуацию. Было бы лучше, если бы я в присутствии всех ответила отказом?

– А что может быть хуже, чем согласиться выйти замуж, а полтора часа спустя передумать? Сделать вид, что принимаешь предложение, – это просто отвратительно!

Харриет понимала, что в такой версии она без особых усилий станет притчей во языцех винных и книжных клубов Илкли. Превратится в героиню одного из тех анекдотов, над которыми никто всерьез не задумывается. Стоит ли задаваться вопросом, какой выбор был у девушки – выйти замуж за человека, которого не любит, потому что отказ будет проявлением невоспитанности?

– Извините, но это полная чушь, – сказала Харриет с уверенностью, которую не вполне ощущала, и увидела выражение кислого удовлетворения, мелькнувшее на лице Джаклин. Вот он, закон подстрекания в действии: выйдешь из себя – это их победа. Доказательство, кто ты на самом деле. – Мое преступление в том, что я рассталась с Джоном, и точка. Вы возненавидели бы меня в любом случае.

Харриет не слышала, как Кэл поднимался наверх. Господи, пожалуйста, пусть он не услышит. Хотя Кэл имел на это полное право – Джон дал ему законные основания интересоваться семейством Барраклаф, и вообще Кэл был у себя дома.

– Независимо от степени жестокости, которую ты проявила в отношении Джона, боюсь, ты совершила величайшую ошибку в жизни. Мой сын – лучшее, что у тебя было. Женщины будут стоять в очереди вокруг квартала, чтобы встречаться с Джей-Джеем.

Фу-у. Хвастаться сексуальными перспективами сына-холостяка? Харриет пообещала себе, что не будет подобной «львицей с детенышами», если станет матерью. Потом в этом хвастливом заявлении было что-то очень гендерное. Невозможно представить, чтобы отец сказал о дочери, которую бросили, «у нее все будет отлично, и пенисов хоть отбавляй».

– Он красивый, успешный, добрее и преданнее его не найти. Он пока этого не понимает, но хорошо смеется тот, кто смеется последним. А он будет смеяться долго-долго, когда тебе уже давно расхочется.

Джаклин снова окинула гостиную оценивающим взглядом. Учитывая, что дом выглядел красиво, Харриет уловила ход ее мыслей: и все это не твое.

– Я рассталась с Джоном не ради апгрейда. Это не айфон сменить. В отношениях важно подходить друг другу и быть счастливыми.

Джаклин фыркнула.

– И он не мог сделать тебя счастливой, да? Сколько денег он на тебя тратил, сколько внимания оказывал, сколько превозносил… тебе все не хватало.

Она зловеще улыбалась, как будто на ней было пальто из далматинцев, и Харриет решила, что на самом деле хватит. Что сказал Кэл? Постоять за себя не означает быть жестокой. Аналогично обозначить границы – не означает быть грубой. А мамаша Джона держалась очень грубо.

– Насколько я понимаю, Джаклин, у вас сложился образ мифической фигуры, вызывающей ненависть, – корыстной золотоискательницы, которая охотилась на вашего сына. Он не имеет никакого отношения ко мне, но вы вправе его ненавидеть, образ ужасный. На самом деле мы с Джоном – два человека, чьи отношения отжили свое. И нет никакого смысла в том, что вы постфактум говорите мне необоснованные гадости.

Харриет была очень довольна этой емкой формулировкой. Она испытывала животный ужас перед этой женщиной, которая была вдвое ее старше, и чье социальное положение обязывало ей угождать.

– Они не «отжили свое», – Джаклин сделала воздушные кавычки, – ты охотно каталась по модным местечкам, пока он не поставил вопрос о серьезных обязательствах. И в тот момент ты пришла к выводу, что можешь добиться большего.

Харриет вздрогнула. В какой-то степени она действительно вводила Джона в заблуждение. Эти краткосрочные поездки в Европу, когда Джон платил за все, позволяя ей самой купить разве что дениш с абрикосом в аэропорту, были не лучшими ее воспоминаниями.

Сейчас нет смысла говорить, что Джон настаивал, ведя себя так, как будто ее финансовое участие подрывает его мужской авторитет. Еще одно подтверждение правоты Лорны – эти маленькие радости, как следовало из слов Джаклин, были авансовыми платежами в счет их совместного будущего. Харриет не погасила долг, она была на скамье подсудимых. Она получила денежную выгоду обманным путем.

Тем временем возмущение Джаклин достигло апогея.

– Надеюсь,