Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси

какой из этих двух категорий относится гибель знаменитого рок-музыканта Виктора Цоя? Она предопределена или что-то можно сделать? Сработает ли «эффект бабочки», если мы просто перекинемся парой слов? А если это будет нечто большее, чем пара слов⁈ Я лихорадочно думал. Цой разбился на «Москвиче»… Что такое автомобиль «Москвич» в плане безопасности? Гроб на колесах. А что, если… Допустим, я сделаю так, что он не погибнет. И снова вопрос — не сделаю ли я хуже? Спасая одну жизнь, не подставлю ли я под удар других людей? Мысли прыгали в голове, а Валерик иронически смотрел на меня.

— Знаешь, Валера, — сказал я задумчиво, — а я пожалуй пойду с тобой на этот концерт…

Глава 12

Накануне дня рождения Гусара я встретился с Евгением Михайловичем Лисинским, все в том же кафе «Уют». Евгений Михайлович очень изменился за последний год — он пополнел, как-то одряхлел и ссутулился, страдал одышкой и даже ходил, будто преодолевая невидимое препятствие. Но глаза его горели все тем же азартом собирателя материальных благ, в этом смысле все было по-старому.

Евгений Михайлович купил «Мерседес» — сверкающий, идеально вымытый серебристый пришелец из Германии гордо красовался на парковке у кафе. С обязательным водителем внутри — Евгений Михайлович боялся за свое приобретение.

— Поздравляю с покупкой, — сказал я весело. — Можно сказать, что мечта простого советского коммерсанта полностью сбылась? Вот он — легальный «Мерседес», можно открыто сесть и поехать куда угодно, даже не состоя в родстве с генсеком!

Евгений Михайлович грустно улыбнулся.

— Спасибо на добром слове, молодой человек. Только это не сбывшаяся мечта. Это лебединая песня… Не приз, а памятник сбывшемуся и несбывшемуся. Больше несбывшемуся, чем сбывшемуся…

— Отчего же такой пессимизм? — поинтересовался я. — Ведь все прекрасно и замечательно, дела идут!

Евгений Михайлович обреченно махнул рукой.

— Вы впадаете в ту же ошибку, что и все, — сказал он. — Вы молодой, вам позволительно. А я уже не молодой, мне уже нельзя!

— Что за ошибка? — с улыбкой поинтересовался я.

— Она вся лежит в области психологии, — сказал Евгений Михайлович. — Получив немножечко успеха, человек радуется и думает, что так теперь будет всегда. Нельзя так думать, Алексей. Это плохо для вас. Нет ничего боле скоротечного, чем успех, уж поверьте. К слову, вы играете в карты?

— Под интерес — никогда, — сказал я.

— Это хорошо, — кивнул Лисинский. — Просто в картах это очень наглядно видно. Ведь каждая игра — это как жизнь в миниатюре. Кто проигрывает больше всего, вы знаете?

— Тот, кто в начале больше всего выигрывает? — ответил я вопросом на вопрос.

— Совершенно верно! Человек выигрывает — раз, другой, третий! И потом решает, что все, успех с ним если не навсегда, то на эту игру точно. И все. Как только он так решает, успех тут же улетучивается. И человек проигрывает. Профессиональные каталы давно научились использовать эту слабость человека — они проигрывают несколько партий в самом начале…

— Знаю, — улыбнулся я. — Это все очень интересно, но только… как это относится к купленному «Мерседесу»?

— Все в любой момент может закончиться, — строго сказал Евгений Михайлович. — Вот прямо завтра. Или даже сегодня вечером. Когда угодно! И когда оно закончится, я буду думать — вот, имел возможность купить эту штуку и не купил. Я очень хорошо знаю, что любой успех не навсегда, молодой человек!

Евгений Михайлович был торжественен и строг.

— Вы, конечно же, правы, — вздохнул я. — Но, Евгений Михайлович, я хотел поговорить немного о другом…

— Да, я прекрасно понимаю, о чем вы хотели поговорить, — сказал Лисинский. — У Вити Гусара завтра день рождения и, насколько я знаю, вы в списке приглашенных?

— Совершенно верно, — подтвердил я. — Вы тоже приглашены?

— Да, я тоже приглашен, — подтвердил Лисинский. — И еще многие люди… Я слышал, что будет человек двести, если не больше. Это не просто празднование дня рождения, Алексей. Это триумф.

— У нас в последнее время какие-то странные отношения складываются, — сказал я. — Прямого конфликта еще нет, но…

— Это то самое, о чем я говорю, — ответил Евгений Михайлович. — Витя Гусар решил, что поймал бога за бороду. Его слушают. Молодежь смотрит ему в рот. Ему несут большие бабки. Большие бабки просто так! Есть сила, деньги и влиятельные друзья… — Когда Евгений Михайлович сказал о влиятельных друзьях, какая-то тень пробежала по его лицу и он замолчал.

— А вы говорили, что он договороспособный, — сказал я с упреком.

Евгений Михайлович посмотрел на меня снисходительно.

— Недавно к одному моему другу пришли от Вити Гусара, — сказал он. — Этот друг — он многостаночник, занимается всем понемногу. Что-то перепродает, что-то производит… Обычное дело. К нему пришли и сказали, что он должен отдавать десять процентов прибыли. Мой друг очень удивился — проблема в том, что он сам не всегда знает, сколько заработал за месяц. А если знает, то очень приблизительно. Иногда даже бывает так, что прибыли вообще нет, а есть убыток. И он все объяснил этим ребятам, но они не поняли — как это, нет прибыли?

— И на чем договорились? — спросил я.

— Договорились на том, что он будет давать небольшую сумму каждый месяц. Независимо от прибыли. Вы, Алексей, смотрите наши современные фильмы?

— Редко, — признался я.

— А я иногда смотрю, — улыбнулся Лисинский. — Особенно детективы и всякие боевики. У меня такое ощущение, что наши киношники посмотрели фильмы про дона Корлеоне и адвоката Терразини. Про мафию. Посмотрели и очень впечатлились, а потом им стало обидно — как это, у них есть, а у нас нету? И они стали снимать. И получилось, что наша мафия не хуже, чем за бугром, очень могущественная и хитрая, понимаете? Все смотрят и боятся — мафия! А на деле это ребята, которые понятия не имеют, что такое прибыль и как ее считать.

— Они научатся, — сказал я серьезно. — Еще год-два… И могут появиться совсем другие люди.

— Может быть, — согласился Евгений Михайлович. — А что касается Вити Гусара… Он детдомовский, кажется. Детдом, кражи, малолетка. Потом опять кражи. Зоны, изоляторы, тюремный режим… Сколько он там мог украсть в лучшем