Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси

Что я мог ему ответить? Что мы не можем ничего сделать, и подобная задача даже не ставится? Что на самом деле нам нужно свалить ментовских недругов Николая Николаевича, которые могут доставить и нам неприятности из-за того, что наш друг и партнер Матвей не может поделить с главшпаном Гусаром автомобильный рынок? Что никакой борьбы с коррупцией нет и не предвидится в обозримом (и не очень обозримом) будущем, но будут только лишь разборки кланов, состоящих из чиновников, силовиков и бандитов? Что мы, по сути дела, занимаемся сейчас формированием именно такого клана?

— Да, конечно, Ярослав, — сказал я. — Мы сделаем все, что в наших силах.

Он кивнул, кажется с облегчением.

— А как вы считаете, Алексей… Перестройка… ведь ничего не вышло, правда? Нет, конечно, кое-что получилось, — тут же поправился он. — Например, наша газета… Это удивительно, но писать можно вообще обо всем! Раньше никто и подумать не мог! Хоть об экстрасенсах, хоть об экономике, о коррупции… У нас есть несколько сотрудников, которые работали раньше в редакциях, они до сих пор привыкнуть не могут, что можно все! Что можно брать и критиковать генсека, например! Что-то изменилось, конечно, но по большому счету — провал? Как вы считаете?

— Ты у меня интервью, что ли, берешь? — усмехнулся я.

Он смутился.

— Нет, что вы… Просто интересно.

— Профессиональное любопытство, — кивнул я. — А по поводу перестройки, что тебе сказать? Приходи лет через двести — обсудим. А если серьезно… любые действия нужны для того, чтобы получить результат. Если человек не знает, зачем он что-то делает… ты понимаешь?

— Они — там, не знают, для чего это все делается?

— Одни не знают, — пожал плечами я, — другим просто плевать, а третьи очень хорошо все понимают, но пользуются ситуацией.

— А Горбачев? — спросил Ярослав. — Он первый, второй или третий?

— Знаешь, — сказал я с улыбкой, есть такой анекдот. Отходит от платформы поезд. За ним бегут двое здоровенных деревенских мужиков, отец и сын. У обоих по два чемодана в руках. Поезд набирает скорость — они бегут. Поезд разогнался — они бегут. Поезд скрылся из виду, платформа кончилась. Отец ставит чемоданы на бетон. Разворачивается, и ка-а-к даст сыну в ухо! Сын спрашивает: «Батя! Ну за что?» А батя отвечает: «А что делать, Гриша? Что делать?»

Ярослав расхохотался, похоже, что анекдота он не слышал.

— Вот мне кажется, что Горбачев — этот батя, — сказал я. — Поезд догнать не получилось, платформа кончилась, но делать чего-то нужно. Вот он и делает, как умеет.

— А Ельцин? — Ярослав посмотрел на меня с вызовом.

— Я тебя прошу… — сказал я, закатив глаза к потолку.

— Нет, правда! — не отставал от меня молодой журналист. — Вообще, демократические перемены — это ведь хорошо?

— Ну что ты хочешь от меня услышать? — безнадежно спросил я. — Пойди и задай вопрос профессорам в своем институте. Кандидатам и докторам.

— Они теоретики все, — улыбнулся Ярослав. — А вы — практик. И потом… они будут говорить не то, что думают, а то, что положено говорить.

— Да уж… — вздохнул я. — Практик… Если я практик, то чего ты меня о теоретических вещах спрашиваешь? Завязывай. А у профессоров должность такая, говорить то, что положено. А как практик, я тебе хочу сказать вот что. Эта будущая статья может быть опасной. Понимаешь?

— Понимаю, — улыбнулся он.

Я вздохнул.

— Не понимаешь. Мы реально можем разозлить очень опасных людей. Которые способны на все. Так что, как напишешь — потеряйся на пару недель. Съезди куда-нибудь, в Крым или Прибалтику. Там сейчас хорошо… Кстати, вот аванс… — Я протянул Ярославу конверт.

— Спасибо, — усмехнулся он, как-то невесело глядя на конверт. — Знаете, Алексей, это получается, что я больше всех в редакции зарабатываю. Неудобно. У нас есть люди намного опытнее меня… Да и Борис Борисович…

— Неудобно спать на потолке, а Борис Борисович идет лесом, — перебил я Ярослава. — За него не переживай, он своего не упустит. А бабки ты за риск получаешь. Насчет отъезда все понятно?

— Да перестаньте! — рассмеялся он. — У меня сессия на носу, какой отъезд? Да и в конце концов, у нас здесь не Сицилия…

— У нас хуже, — сказал я, серьезно глядя на Ярослава. — А с отъездом это не прихоть и не перестраховка. Это производственная необходимость. С институтом решим, не переживай.

— Да? — спросил он растерянно. Кажется, мне удалось поколебать его беззаботно-оптимистический настрой.

— Да, — твердо ответил я. — мы делаем серьезное дело. Для шуток вообще не место. Вот совсем.

Он нехотя кивнул. И на том спасибо.

Затем я встретился с Матвеем. Пришлось поездить по городу, чтобы его отыскать — ни на барахолке, ни на авторынке его не было, его диспетчер тоже затруднился ответить на вопрос — где босс… Нашелся Матвей вместе с несколькими приятелями в баре «Калинка» в центре города. К счастью, все оказались трезвые, в баре они встречались с какими-то коммерсантами.

Матвей, увидев меня, удивился.

— Леха? Случилось чего?

— Еле вас отыскал, — сказал я. — Пойдем на воздух, разговор есть.

Мы вышли наружу.

— Ну, рассказывай, — скомандовал Матвей. — Я уже по лицу вижу, что какая-то лажа полезла…

— Приехал наш милицейский друг, — начал рассказывать я. — Приехал и сообщил последние новости.

— Новости, конечно, хреновые? — скептически глядя на меня спросил Матвей.

Я показал ему большой палец.

— Вы поразительно догадливы, дорогой товарищ! Новости так себе.

— Да говори уже! Не томи!

— Сейчас расскажу все по порядку, — пообещал я. — Первая хреновая новость — Гусар действительно работает с ментами. Известно на сто процентов. Он им показатели обеспечивает, а они его не трогают.

— Я ж так и знал! — воскликнул Матвей, с силой стукнув кулаком о ладонь. — Я же все время об этом толкую, он с ментами рука об руку всю дорогу! И Седой покойничек такой же был — гнида цветная! Пора дядю Витю вслед за Седым, пора!

— Тихо! — останвил я раскрасневшегося от навалившихся эмоций Матвея. — Это только первая хреновая новость. Есть и еще.

— Да говори уже! —