Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси

— Скажи мне, друг сердечный, — начал я, — только честно скажи, договорились?

— Я когда-нибудь нечестно говорил⁈ — вскинулся Матвей.

— Отлично, — кивнул я. — Так вот такой вопрос к тебе. Этот авторынок… он вам с брательником сильно нужен и дорог?

Матвей с удивлением и негодованием посмотрел на меня.

— Ты чего погнал-то, Леш? Что значит — нужен и дорог? Оттуда бабки идут каждый день, такие бабки, что…

— Сколько? — лениво спросил я.

Матвей потупил взор.

— Ты это… вообще… такие вопросы! Некорректные, короче!

— Вопрос по делу, — сказал я. — И давай без ложной скромности. Из-за вашего авторынка и нам тошно.

— День на день не приходится… — пожал плечами Матвей. — Но в среднем… примерно… червонец. Плюс-минус там.

— Десять штук в день? — уточнил я.

— Бывает и больше. А че? Это в начале казалось, что дофига. А сейчас… И народа у нас больше стало, все хотят есть, пить, одеваться…

— Как там у вас все устроено? — продолжил я допрос.

— Ну как… — Матвей нервно дернул головой. — Перекупщики и спекулянты нам платят.

— С каждой проданной тачки или помесячно?

— Кто как… — неопределенно сказал Матвей. — А че? Заносят деньги и живут спокойно. Знают, что никто не кинет, тачку не отберет, мы всегда рядом.

— В общем, менты собираются авторынок отрабатывать, — сказал я. — Нужно думать, как лучше поступить.

— Серьезно⁈ — В голосе Матвея звучала неподдельная боль.

— Лично видел аналитическую записку с рекомендацией, — подтвердил я.

Матвей выругался.

— И че делать теперь?

— Думать, — сказал я спокойно. — Думать будем. Сами там особо не светитесь. И подопечных своих предупреди. Понял?

Матвей угрюмо кивнул.

— Вообще, — сказал я, — есть одна идея. Совершенно дурацкая. Идиотская даже. Гусар хочет авторынок?

— Ну да… — сказал Матвей, непонимающе глядя на меня. — Хочет, ясен пень.

— А и пусть забирает, — сказал я весело. — Отдайте, пусть берет и владеет. А если что-то получится вымутить у него взамен, то вообще идеально будет. Понимаешь?

— Вроде понимаю, — сказал Матвей задумчиво. — Если будет показательная ментовская отработка рынка…

— Мы про это знаем! — сказал я торжественно. — А Гусар не знает, и ментовские друзья его не знают. Вот пусть их менты и отрабатывают. Как тебе идея?

Матвей улыбнулся в первый раз за время встречи.

— А че?.. — сказал он с воодушевлением. — Вообще, остроумно. Только перекупщикам нашим куда деваться? Им каждый день простоя, сам понимаешь, какие убытки.

— Ничего не поделаешь, — сказал я. — Все лучше, чем в тюрьму лет на несколько. Пусть пока отдохнут, а когда все закончится будут работать как работали. Может пару недель, может месяц подождать придется. Ничего страшного, наверстают.

— Триста штук, Леха, — снова поник Матвей. — Месяц — это нам триста штук убытка. Такие бабки! Слушай, а если нашему менту денег дать? Штук сто — полтораста, а? Как ты думаешь, сможет он решить этот вопрос?

Я покачал головой.

— Взятку Николай Николаевич не возьмет. Да и не ко времени это вообще. У них там какие-то свои игры и интриги. Переждать нужно, я тебе говорю.

Матвей тяжело вздохнул.

— Интриги, дипломатия всякая… По мне так перемочить их всех к чертовой матери! Слушай… — Матвей посерьезнел. — Все, что ты мне рассказал — реальная тема, как сам думаешь? Может нам мент дезу сливает?

Вопрос совсем не глуп, удовлетворенно подумал я. Николай Николаевич тот еще мастер интриги. Макиавелли областного масштаба.

— За что купил, за то и продаю, — сказал я. — Информация есть. Вот такая. А как ею воспользоваться — это уже нам самим нужно думать.

— Ладно, — мрачно сказал Матвей. — Мы тоже подумаем, посоветуемся. Пацаны, конечно, недовольны будут, это сто процентов. Такой кусок добровольно отдать…

— Ты им хотя бы все карты не раскрывай, — сказал я с опасением.

— Обижаешь, — шмыгнул носом Матвей.

Глава 11

В городе наступил сигаретный голод. В государственной продаже сигарет не было совсем. Вообще не было. И даже у азербайджанских спекулянтов возник какой-то перебой с табаком. Что-то купить можно было только у цыганок на рынке, по цене в три-четыре раза выше государственной. Именно тогда цыганские бароны заработают деньги, на которые будут построены монструозные кирпичные особняки в разных регионах СССР. Другого такого золотого времени для цыганской мафии больше не будет. Сигареты шли прямо с фабрик не в торговые сети, а на склады к дельцам теневой экономики, и уже оттуда — на рынок.

Несколько раз ожесточенные курильщики били цыганок и отбирали у них сигареты. За дам вступались усатые и золотозубые джентльмены, которые небольшими стайками прогуливались тут же. А уже за джентльменов вступались бандиты — цыганская мафия, во главе с нашим хорошим знакомым Ваней, аккуратно оплачивала охранные услуги Гусару и его приближенным.

Становилось неспокойно. Советский человек мог прожить без копченой колбасы и сыра. Он мог легко обойтись без гречневой крупы и зеленого горошка. И даже водку могла заменить брага или самогон. А вот без курева советский человек прожить не мог — курить-то надо! И альтернативы никакой не придумаешь! Выгребли со складов стратегические запасы махорки, которая покоилась там еще со времен застоя — исчезла и махорка. По слухам, некоторые особо предприимчивые пенсионерки начали продавать стеклянные банки с окурками. Народ нервничал.

Местная власть в лице первого секретаря обкома заявила — сделать мало что возможно, поскольку табачные фабрики, снабжающие регион, закрылись на ремонт. Лично меня это заявление здорово позабавило. Скорее всего, подпольное производство работало и сто процентов производимого товара шло на черный рынок… Власть предложила выход из проблемы — ввести талоны на сигареты. Естественно, никаких проблем талоны не решали, курение становилось роскошью, непозволительной для многих. Тут уже зароптали даже самые лояльные советские граждане. Народ в очередях и общественном транспорте становился все злее, потому что курящий человек, у которого нечего курить — это не самый лучший человек в мире. Он раздражителен, нервозен и агрессивен.

Нам тоже пришлось решать табачную проблему — в кооперативе числилось два десятка здоровых мужиков, которым нужно было курить. Мы — руководство кооператива (все поголовно некурящие), озаботились нуждами вверенного нам коллектива. Тем более, что мы