Мир на продажу. Деньги, власть и торговцы, которые обменивают ресурсы Земли - Javier Blas

Москвы, - все еще оставалось относительно сплоченным, и самые бедные страны в нем могли рассчитывать на помощь более богатых членов. В частности, страны ОПЕК были готовы продавать африканским государствам нефть со скидкой. Процентные ставки в долларах США приближались к 20 %, и для многих африканских стран получение льготных кредитов для финансирования закупок нефти было не менее важно, чем доступ к дешевым баррелям.

Трейдеру Marc Rich + Co пришла в голову идея: использовать бедную африканскую или латиноамериканскую страну в качестве прикрытия для торгового дома, чтобы получить в свои руки дешевые баррели и еще более дешевое финансирование. Так родилась компания Cobuco. Официально компания представляла собой совместное предприятие, наполовину принадлежащее Ричу, а наполовину - правительству Бурунди. На бумаге все было в полном порядке: ее устав даже был официально утвержден парламентом африканской страны. На деле же схема трейдера была похожа на абсурдистскую шутку. Крошечная Бурунди была маловероятным кандидатом для международного предприятия по торговле нефтью. С одной стороны, она не имеет выхода к морю. С другой стороны, потребление нефти в стране настолько мало, что даже одного танкера с сырой нефтью хватило бы для удовлетворения ее потребностей более чем на шесть лет. В итоге Cobuco не поставила стране ни одного барреля нефти , хотя и помогла набить карманы нескольким бурундийским чиновникам.

Молодой торговец, организовавший это предприятие, взял на себя управление компанией Cobuco и стал называться псевдонимом месье Ндоло. В качестве потенциального источника нефти для Бурунди он выбрал Иран. Благодаря контактам, которые Марк Рич + Ко уже имел в Тегеране, он организовал поездку президента Бурунди в иранскую столицу. Месье Ндоло дал своим африканским партнерам точные инструкции. Трейдер хотел купить нефть по официальным ценам ОПЕК (около $27-$28 за баррель), значительно ниже спотового рынка того времени ($30-$35 за баррель). Условия оплаты были необычайно выгодными: поскольку Бурунди была неприсоединившейся страной, ей не нужно было платить за нефть в течение двух лет. По сути, это было равносильно двухлетнему беспроцентному кредиту. Кобуко сообщил иранцам, что Marc Rich + Co уладит все детали поставок, а нефть будет перерабатываться на нефтеперерабатывающем заводе в кенийском порту Момбаса и оттуда доставляться на грузовиках в высокогорные районы Бурунди.

Революционное исламское правительство Ирана согласилось.

В течение следующих нескольких месяцев Marc Rich + Co отправляла танкеры в Персидский залив, чтобы забрать сырую нефть. Официально все баррели добрались до Момбасы. А на самом деле? Конечно, нет, - говорит месье Ндоло. Но у нас были все документы, согласно которым бочки были разгружены в Момбасе, - добавил он. Вместо этого Marc Rich + Co перенаправили нефть на мировой рынок, перепродав бочки с большой наценкой. Часть нефти ушла в Южную Африку, чей режим апартеида был готов заплатить премию выше даже спотовой цены.

Рич заработал целое состояние. Разница в цене между официальной ценой, которую Cobuco платила иранцам, и спотовой ценой, равной 5-8 долларам за баррель, давала где-то 40-70 миллионов долларов прибыли, хотя месье Ндоло уже не уверен в точной цифре. Что он точно помнит, так это прибыль от исключительно щедрых условий оплаты. Cobuco не должна была платить иранцам в течение двух лет, но тот, кто покупал у нее нефть, платил в течение тридцати-шестидесяти дней. Это давало Марку Ричу и Ко возможность инвестировать наличные деньги на год или больше на денежном рынке и получать проценты, близкие к 20 %. Месье Ндоло точно помнит, насколько выгодным был двухлетний кредит: компания получила дополнительно 42 миллиона долларов прибыли, то есть почти столько же, сколько она перепродала нефти на спотовом рынке.

Бурунди получала плату за свои услуги: 20 центов за баррель, небольшое состояние для страны - хотя месье Ндоло не говорит, попали ли эти деньги в государственную казну, - но это ничто по сравнению с миллионами долларов, которые заработали Марк Рич и Ко.

Рич был в восторге. Он разослал телекс во все офисы своей разросшейся сырьевой империи: "Нам нужно больше Кобуко". И он их получил. К концу 1980-х годов Марк Рич + Ко создал четыре или пять таких предприятий по всей Африке, по словам другого высокопоставленного нефтетрейдера компании того времени.

При всей доминирующей роли Марка Рича в 1980-х годах существовали пределы того, что даже он мог делать, не привлекая к себе нежелательного внимания.

Рич сделал Иран стержнем своей империи, но он же в какой-то мере стал и его гибелью. В 1970-х годах эта страна стала источником его выгодных сделок по строительству трубопровода Эйлат-Ашкелон. Она послужила основой для фантастической рентабельности соглашения Cobuco. И именно из нее поступала большая часть нефти, которую он поставлял в Южную Африку. Революция 1979 года не помешала ему: Пинки Грин прилетел в Тегеран в тот самый день, когда вернулся аятолла Хомейни, чтобы убедить иранцев продолжать продавать нефть Марку Ричу и Ко.

Через несколько месяцев толпа ворвалась в посольство США в Тегеране и похитила десятки американских дипломатов, продержав их в плену более года. В ответ на похищение президент Джимми Картер издал несколько указов, замораживающих иранские активы в США, вводящих общее торговое эмбарго и запрещающих торговлю нефтью с этой страной.

Многие американцы, возможно, прекратили свои отношения с Тегераном на этом этапе - по юридическим или этическим причинам. Однако Рич не растерялся. В конце концов, он построил чрезвычайно успешный бизнес отчасти благодаря своей готовности обходить эмбарго. Международный характер бизнеса по торговле сырьевыми товарами означал, что ни одно правительство не могло эффективно регулировать его. Если правительство США запрещало торговлю нефтью с Ираном, это не мешало швейцарской компании, например филиалу Marc Rich + Co в Цуге, заниматься этим. Я чувствую себя комфортно", - ответил он, когда его спросили, испытывает ли он чувство вины за покупку иранской нефти во время кризиса с заложниками.

Поэтому для Рича не было ничего необычного, когда весной 1980 года Джон Дойс вошел в его манхэттенский офис с предложением купить немного иранской нефти. Дойс и Рич были двумя титанами нефтяной торговли той эпохи - они работали с самыми большими объемами, шли на самый большой риск и не обращали внимания на политические угрызения. Неважно, что в тот самый момент в Тегеране держали в заложниках 52 американца: нужно было заключить сделку. И Дойс приехал в Рич за крупной сделкой: продажей иранской нефти на сумму более 200 миллионов долларов.

С июля по сентябрь торговый дом Рича должен был поставить восемь партий сырой нефти и мазута компании Transworld Oil, принадлежащей Дойсу, в