Натюрморт для вампира - Наталья Хабибулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава двадцать первая. И снова дела милицейские
Районный прокурор Гладышев жестко отчитывал начальника милиции Кропаня.
Тот стоял у покрытого зеленым сукном стола и густо краснел, отдуваясь и вытираясь большим носовым платком.
– Ну, что вот это такое? Что за «сопли»? – прокурор со всей силы стукнул папкой с бумагами о стол. – Какие-то кулоны, непонятно где взятые, ни одного заявления о краже!
– Там одна женщина вроде признала украшение своей дочери, – промямлил Кропань, боясь сказать лишнее, так как был не понаслышке знаком с крутым нравом прокурора, хотя и сам не отличался добросердечностью.
– Вот! Опять «вроде»! А уточнить нельзя? – вновь загрохотал Гладышев.
– Так там, вроде, второй кулон вырисовывается…
– Ещё раз услышу это слово, такой прокурорский надзор устрою!.. Убийство за убийством, ни одно не раскрыто. Тебя, что, учить, как работать? Подозреваемых нет? А возле пивных ларьков нищих и убогих мало? Которым жить негде? А ведь могли они убить? Могли! Вот и определи их на зону, доброе дело сделаешь. Крыша над головой появиться, еда, всё за счет государства. И государству выгода. Конечно, убийство этих… мальчиков… на них не спишешь, а вот преступный контингент могут взять на себя.
– Да там не так просто на них повесить, «Вальтер» всё-таки фигурирует, да и Авдеев не согласится, – пропыхтел Кропань.
– Так, Авдеев – всего лишь твой подчиненный, и для пистолета объяснение можно найти. Мало ли кто «скинул», а пьянь подобрала. Вообще, что я тебе всё по полочкам раскладываю, будто раньше такого не было! Сколько уже так списал? А? – Гладышев в сердцах плюнул. – Меня уже с Обкома обложили полным списком «по матери». Так что, давай, шевели своим задним мостом и передней передачей! Чтобы через неделю дело передали в суд! Следователю своему я задачу поставлю! Иди уже!
Кропань облегченно вздохнул, стараясь не показать своей радости, что всё так неожиданно просто закончилось, и пошел к двери, но прокурор остановил его ещё одним вопросом, который заставил подполковника остановиться.
– А ты говорят, любовницу себе завел? В Дом отдыха к ней наведываешься? Мало тебе неприятностей по работе, так ещё и семейные неурядицы вылезают наружу? А если партийные органы заинтересуются твоей личной жизнью? Всё, в анкете – «морально неустойчив»! И партбилет – на стол! Подумай на досуге! Я ведь тоже, признаться, небезгрешен. Мы ведь как женились? Как родители сказали, кого они нам выбрали, да и спешили поскорее дать себя «охомутать». Молодые! Зелёные! А теперь видим, что вокруг немало осталось хорошеньких да вдовеньких. Грех не помочь бабёнкам, да только делать-то надо всё грамотно! А ты, видать, «хвост распустил»! Скромнее надо, скромнее! – Гладышев скабрёзно улыбнулся. – Хорошенькая хоть?
– Кто? – Кропань стушевался от такого прокурорского напора. – А-а! Ну, да, ничего себе…
– Ладно, иди, работай!
Через полчаса теперь уже в кабинете Кропаня бушевали страсти.
Подполковник орал так, что было слышно не только в приемной, но и в коридоре, где все присутствующие с любопытством прислушивались к звукам, доносившимся из-за обитых дермантином дверей.
Когда начальник немного поумерил свой пыл, Авдеев, наконец, решил доложить ему всё, что удалось найти и объяснить, что следует сделать, чтобы дело сдвинулось с мёртвой точки. Антоник, как работник вышестоящей организации, предпочел глубокомысленно молчать и слушать, что говорят подчиненные ему оперативники, лишь иногда многозначительно хмыкая или согласно кивая.
Кропань же при нём не осмелился давать нечистоплотные советы своему подчиненному, поэтому заговорил об этом лишь тогда, когда все удалились по рабочим местам, а Авдеев остался.
– Ты, Никита Сергеевич, работаешь здесь не первый год, всё понимаешь, всё знаешь. Ну, чувствуешь, что не идет дело с этими убитыми – давай вместе думать, как выбираться из этого дерьма. Прокуратура много времени для расследования не даст, можешь даже не надеяться, хоть сто аргументов приведи, – говоря всё это, Кропань откровенно морщился, чувствуя себя не в своей «тарелке» от необходимости заставлять подчиненного идти против закона. – Что там? «Вальтер» чистый? Не засвеченный? Ну, вот, уже легче. Может, какой ненормальный подобрал, да и давай в Робин Гуда играть, очищая общество от недостойных его членов? А что? Вполне возможно!
– Сергей Федорович! «Вальтер» может выстрелить снова, – угрюмо произнес Авдеев, прекрасно понимая, куда клонит начальник.
– Вот, когда выстрелит, тогда и «споём»! А пока…
– Хорошо! Но Кунгоев и Хорошев выполняли чей-то заказ по краже. Сами они всю схему продумать не могли, значит, у них есть кто-то, кто стоит над ними. Надо его найти. Ведь их почему-то убили? Если здесь замешан этот кулон? – не отступал майор.
– Опять ты с этим кулоном! Это, что, украшение Марии Медичи? Или королевы Виктории? Цена-то ему какая? Устроили балаган вокруг какой-то безделушки! Ворьё потешается, а вы, как пацаньё неразумное… В общем так, давай, закрывай эти дела. Пронину убил Хорошев, это понятно, ну, а их с Кунгоевым… Давайте вместе со следователем отработайте побыстрей версию по случайному убийце, и дело… в суд! И не морщись, не морщись! Зато будет время вместе с Антоником вплотную заняться убийством мальчишек, а это уже серьёзное преступление, и… резонансное! А кто там над этими воришками стоит! Тоже мне Коза ностра! – Кропань презрительно фыркнул. – А этой… как её? – он заглянул в бумаги, – Жураевой скажи, пусть точно укажет, её дочери это кулон или нет. И что в нем такого, что вся районная милиция стоит на ушах.
– Так, как мы можем провести опознание, если этого кулона у нас нет? – Авдеева уже коробило от откровенного нежелания начальника продолжать это дело, и в голосе его появились нотки раздражения.
Кропань хмуро глянул на него:
– А нет кулона – так и дела нет! Всё! – даже не поняв, что сказал нелепость, поскольку дело-то как раз и заключалось в поисках этой вещицы, он стукнул ладонью по столу, как бы ставя точку.
Зубков тем временем, ничего не зная о происходящих событиях, побеседовал ещё с одним вахтёром и вернулся в дом к Татьяне.
Женщина не скрывала своей радости, да и сам Зубков почувствовал, что его тянет, как магнитом, к ней.
Поужинали по-семейному, втроем.
Гриша вел себя смирно, чужого мужчину не чурался, но и не лез к гостю без надобности.
После ужина Иван Артемьевич с Татьяной вышли на крыльцо.
Зубков решил не откладывать дела в долгий ящик и сказать женщине о своих чувствах.
В этот момент к дому подъехал милицейский
