Голод. Одержимые - Любовь Попова

— Я ершик тебе куплю, — ухмыляюсь я и коленом давлю на матрас, рукой продолжая надрачивать член, завораживать ее этим.

— Засунь его себе в задницу, — пытается Васька скрыть улыбку и дергается в сторону, хочет сбежать, но я ловко подминаю жертву под себя, наслаждаясь тем, как хорошо наши тела друг другу подходят. Тут же вклиниваюсь между ног.

— Перестань, у меня уже влагалище болит, — просит она пощады, но я не трахался всю неделю, так что пусть отрабатывает. Тем более… Руку веду вниз, нащупываю до одурения влажные губки и поднимаю брови.

— Ты же мокрая. Течешь как сука. Тем более, — наклоняюсь ниже, к самому уху, тоже заляпанному белком, и шепчу: — Тем более белок отличная смазка.

Целую сначала шею, слышу протяжный вздох, лижу сладкие губы языком, сразу напоминая, кто в доме хозяин. Пальцем обвожу клитор, дырку и подставляю туда головку члена — раздвигаю ноги.

Васька снова начинает дергаться, руками бить меня по спине, даже кусает язык, но все это детские игры.

Рука на шее, глаза в глаза и чертовски медленное проникновение.

— Как мне нравится твоя тугая дырка, Вась, ничего лучше в жизни не знаю, чем быть там. Как дома, понимаешь, как будто я всю жизнь ее искал.

— О, Макар, — тут же расслабляется она, руками обнимает шею, уже забывая о том, как сладкая дрянь как из стакана расползается между нашими телами. Я не закончил. Не все сказал. Самое главное…

— Попробуй только меня ее лишить, и я тебя закопаю.

Она на миг распахивает глаза шире, но тут же улыбается.

— А это работает в обратную сторону? А то мне слишком нравится твой член, — говорит она, и я толкаюсь до самой матки, руками упираюсь в кровать и слизываю белок с соска.

— И меня тоже можешь заковать.

В тот день я действительно раздолбил ее конкретно. Трахался, словно надышаться пытался. Наверное, понимал мозгом, подсознанием, что такое счастье не заслуживаю. Что такую девку у судьбы словно одолжил.

Я решил, что хватит пока трахаться. Дал ей пару дней отдыха, за которые мы много говорили, курили травку, ржали над очередной серией Симпсонов и, конечно, тренировались. Иногда я учил ее английскому языку. Правда сложно было держать член в штанах, когда это чудо в мини шортиках бегает и задом под музыку трясет. Репетирует. Да еще и язык показывает, пытаясь произнести английское слово.

Но самый ад был в тире, когда она не стрелять училась, а жопой своей ко мне прижималась.

— Ты будешь стрелять или… — раздражено говорю я и тут же слышу очередь из пуль. Ну что сказать, неплохо. Особенно для второго раза.

— Так себе, — не хвалить же ее. — Когда мужик будет идти на тебя с ножом, ты не забудь поздороваться и обменяться любезностями.

— Знаешь, — поворачивает она ко мне лицо с улыбкой, пока я рассматриваю убитого в сонную артерию кабана. — У меня там все зажило и, кажется, требует новой порции белка.

Ох уж этот белок. Мы заляпали всю кровать, а когда пришла работница из агентства, она осмотрела срач и кажется ее губы прошептали «помогите».

Я быстро оценил взглядом помещение. Зацепил дверь в подсобку и потащил туда свою Васю с ее зудом между ног, который я собираюсь незамедлительно уничтожить. Всадить член в сладкое нутро, которое мы чистили струей душа.

И я смотрел, как она конвульсивно дрожит и кричит от шестого за сутки оргазма.

Я убираю из ее руки пистолет, снимаю наушники, как раз пока Васька стаскивает свои и веду в сторону подсобки. Как вдруг дверь открывается, и из нее выходит парочка, явно не дотерпевшая до дома.

Телка ничего, с формами. До Васьки далеко, но раньше бы трахнул, а постриженного по-армейски мужика видел где — то.

Хочу занять их удобное место, но Васька упирается. И уже без улыбки говорит.

— Ну знаешь, ты бы еще туда к ним зашел…

— Ты против групповушки? — смеюсь я. — Смотря сколько придет?

— Не против, — говорит она и я стискиваю запястье, на что Васька морщится и тут уже прижимается ко мне всем, до головокружения идеальным, телом. — Если тебя клонируют.

И все, бл*ть, было хорошо. Просто одно сплошное совершенство, пока на футбольном матче после жаркого секса в одном из подсобных помещений, и возвращения на трибуны, Вася не упала в обморок.

Ох, и перетрухал я знатно, напридумывал всякого. Она быстро очнулась, затрепетала ресничками, но какое-то гадкое, мерзкое чувство овладело мной, когда, набрав в рот воды, плеснул ей в лицо.

Глава 24. Василиса

— Мне, конечно, чертовски приятна твоя забота, но я могу и сама добираться на работу, — говорю с улыбкой, поджав ноги под себя и наблюдая за сосредоточенным лицом любимого, пока мы едем по Москве.

Он, кажется, даже водить стал осторожнее. По крайней мере минет на скорости сто километров в час он меня делать не просит.

— Простая предосторожность, — мельком ловит он мой взгляд. — Никому не могу доверить такую ценность. Может, ты уже свалишь с этой работы? Что хорошего менять утки?

— Не могу, это часть учебы.

— Я могу купить тебе диплом.

Ну, конечно, можешь, думаю я, заливаясь смехом.

— Ты все можешь, только я действительно хочу стать акушером-гинекологом.

— Вот делать нечего… Сидела бы…

— И через месяц тебе со мной наскучит, и найдешь другую.

— Не месяц, — тянет он. — Может быть два…

Он-то ржет, а я его кулаком в твердое плечо бью и улыбаюсь.

— Именно поэтому я не хочу уходить с учебы. Нет никаких гарантий, что мы с тобой будем вместе всю жизнь.

— Какие гарантии тебе нужны? Хочешь штамп в паспорте? — усмехается он и хватает мою руку в свою. Подтягивает и вдруг берет в рот безымянный палец, смачно засасывает, повергая меня в пламя похоти.

— Хочу, — шепчу я хрипло и второй рукой оглаживаю его чуть отросшие волосы,