Мой Однолюб. В его сердце другая - Лина Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом, прикрывшись от дождя зонтом, мы вместе с Соболевой бежим до ресторана напротив, где нас усаживают за столик возле окна.
— Выглядишь отлично, Тая. Щеки розовые, — внимательно рассматривает меня Яна Альбертовна. — Только глаза немного припухшие.
— Вы тоже отлично выглядите. Как всегда, — скромно добавляю.
Она поправляет чуть вымокшие волосы, смеется и приветливо кивает официанту.
— Хочешь что-то определенное? — спрашивает меня, даже не заглядывая в меню.
— Нет, — пожимаю плечами.
— Угощу тебя царской ухой, — заговорщицки сообщает. — Люблю ее здесь заказывать на обед. Домашние рыбу не уважают, а я очень даже. Ты сама-то любишь?
Я киваю и умиротворенно вздыхаю. Яна Альбертовна всегда вселяет в меня силы. Стыдно признаться, но в ней я чувствую поддержку даже больше, чем от собственных родителей, которых очень люблю.
Официант расставляет приборы и разливает по бокалам воду.
— Миш, попроси, пожалуйста, Константина справиться оперативнее. У меня совещание в три, не хочу опаздывать.
— Конечно, Яна Альбертовна. Сейчас все накроем.
Переведя взгляд на меня, Соболева улыбается, вмиг из деловой женщины в строгом костюме превращаясь в озорную девчонку моего возраста. Мобильного телефона на столе нет, и она пришла сюда без сумки. Это немного удивительно, потому что моя мама сотовый из рук вообще не выпускает. Ей все время звонят пациенты, коллеги, медсестры по назначениям. И так было всегда. В новогоднюю ночь, в отпуске… Неважно.
— Ну, рассказывай. Что у вас стряслось с Иваном? Из него, как из отца, слова не выбьешь.
Тяжело вздохнув, рассказываю все как было.
Честно.
Про то, как влюбилась в Ваню еще год назад и пыталась попасться на глаза, а потом встретила случайно в Турции, и он меня заметил. Начал проявлять знаки внимания. Я ведь не ошиблась? Он первый меня поцеловал и касался. Аккуратно задеваю тему того, как моя мама нас застала, хотя об этом Яна Альбертовна уже и так знала. И как Ваня сообщил во всеуслышание, что мы встречаемся. А потом встретил с цветами и привез к ним в дом. И делал вид все это время, пока не обманул про Москву.
Нашим с Ваней секретом оставляю только вчерашний секс. Это мне кажется совсем личным.
— В Москве он и правда был, Тая, — произносит задумчиво Яна Альбертовна, улыбается грустно. — Прости. Мне, как родителю, все время хочется его защищать.
— Я понимаю, — неловко откашливаюсь.
Вдруг чувствую себя неуютно. Это ведь его мама. И она всегда будет по ту сторону.
— Нет, я объективно вижу, когда он не прав, — рассуждает она. — И то, что он так долго водил тебя за нос, Ивана не красит. Я могу поговорить с ним об этом?
— Нет, — вскрикиваю с ужасом и подпрыгиваю на месте.
— Ладно, не буду, не переживай. — Легко соглашается. — Спасибо, что поделилась, Тая. Советов давать не буду. Я уверена, что это не конец. А судя по тому, что ты рассказала… определённые отношения между вами все же сложились, — подмигивает мне.
Вспоминая, что случилось вчера, чувствую, как подгораю изнутри.
Какие-то — да! Совершенно верно.
— Ешь уху и перестань дергаться, — кивает Яна Альбертовна и тоже берется за ложку.
— Спасибо.
Попробовав, восхищенно проговариваю:
— Как вкусно! И бульон прозрачный. У меня такой никогда не получается.
— А как готовишь?
— Да как… Складываю в кастрюлю замороженную семгу и брюшки покупаю специальные, отвариваю…
— Для прозрачного бульона рыба должна быть свежей, — проговаривает она. Не поучительно, а больше по-дружески.
— Свежей? — удивляюсь.
— Да. Нельзя допускать сильного кипячения, ни в коем случае не доливать воду в кастрюлю и солить только по готовности.
— Надо будет попробовать, — воодушевленно киваю. — Спасибо.
— Потом мне расскажешь. Я уже и забыла, когда сама что-то готовила, просто в удовольствие. Все как-то бегом, знаешь? — устало вздыхает и смотрит в окно.
Пристально за ней наблюдаю, замечая в уголках глаз крошечные морщинки. Жалко её становится и хочется непременно обнять.
— Ну а в лагерь-то едете? — вдруг вспоминает она.
— Я еду, — киваю. — А у Вани надо спрашивать.
— Обычно он держит слово.
— Может, он не захочет. Ну, со мной.
Дую губы и отставляю тарелку.
— Ох, такие вы милые, молодые, — качает Яна Альбертовна головой, проверяет часы на руке и просит Мишу убрать со стола. — Порой не хватает вот таких эмоций, поэтому, наверное, хочется к вам тянуться. Ты на такси?
— Да.
— Пойдем, я тебя лучше со своим водителем отправлю.
Вернувшись домой, я чувствую себя другим человеком. Правда.
Поменяв постельное белье, делаю генеральную уборку и раскладываю остатки вещей, пылившихся на балконе.
Вечером готовлю ужин и пока болтаю по телефону с Ивкой, вижу входящий звонок на экране.
— Да, — отвечаю тихо.
Глава 27. Тая
Сердце сжимается от прокуренного низкого голоса:
— Ты пиццу какую любишь?
— Эм… Пиццу?
Задумываюсь, пытаясь понять, что это с ним случилось?
Догадка озаряет. Ну, точно же. Яна Альбертовна все-таки с ним поговорила и попросила быть со мной помягче? Конечно, она ведь такая добрая и готова всех вокруг обогреть.
— Ну так и… «Пеперони» или может, что-нибудь с курицей?
— С курицей? — непонимающе повторяю.
— Тая, — его голос становится чуть ироничным. — Ты там как вообще? Все нормально?
Злость взрывает.
Куда он уехал вчера вечером? Почему так быстро? И зачем сейчас мне звонит?
— А с тобой все нормально, Соболев? — выкрикиваю в трубку.
Понимая, что наговорю лишнего, завершаю звонок и рычу в потолок.
Сжимаю кулаки от ярости.
Снова взрывает до кругов перед глазами.
Я никогда и ни с кем не позволяла себе так разговаривать. «Вежливость — удел королей», говорила мама, и я старалась быть такой.
Воспитанной, спокойной и застегнутой на все пуговицы.
Что происходит со мной в присутствии Вани? Словно кожу сдирают, и я становлюсь мегерой.
Овощное рагу почти готово, поэтому я накрываю стол для себя одной. Достаю из шкафа красивый бокал для воды и любимую нежно-розовую тарелку. Ставлю все это на белоснежную салфетку и зажигаю ароматическую свечу.
Звонок в домофон напрягает, потому что я, кажется, знаю кто это.
Не отвечая, жму на кнопку и открыв дверь, складываю руки на груди. Волосы с лица агрессивно сдуваю. Лифт почему-то не поддается гипнозу и все равно привозит на мой этаж Соболева.
Улыбающегося и с коробкой пиццей.
Вот что значит — человек потрахался!
Выйдя из лифта, Ваня осматривает мой фривольный домашний вид: высокий хвост, короткий белый топ, заканчивающийся сразу под грудью, и розовые пижамные штаны из шелка.
Затем переводит взгляд ниже и озадаченно хмыкает.
