Мой Однолюб. В его сердце другая - Лина Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Куда мне сейчас все это?..
Зачем?
Человека можно сдать обратно в прокат, а воспоминания… почему нельзя?..
— Ну всё, я здесь. С тобой, — убирает Роберт телефон в карман брюк. — Соскучился.
Развернувшись, Дик укладывает правую руку на подголовник моего сидения. Выдыхаю, понимая, что вторую ладонь он оставляет на передней панели, а не перемещает на мое колено или талию.
Сейчас я хочу одного. Чтобы никто меня не трогал.
— Как Ива? Как встретились, Тай?
— Нормально…
Тело бьет судорогой. Взгляд выхватывает белую рубашку в темноте, и я опускаю голову, чувствуя, как в салон автомобиля проникает запах табака. Мысленно пинаю себя по щекам.
— У тебя все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Ваня, заглядывая в салон.
— В полном, — произношу с ослепительной улыбкой.
Это я умею.
На сцене что бы ни случилось — всегда улыбаюсь. Даже если физически больно. Даже если сил нет и туфли натерли.
— Это кто? — спрашивает у меня Роберт. Получается немного агрессивно.
Ваню он игнорирует. Ещё и в этот момент перемещает ладонь на выглядывающее из-под подола платья колено, как бы обозначая свою территорию.
— Иван Соболев, — представляю мерзавца Робу. — Сын Яны Альбертовны.
— Приятно. Роберт Дик.
Мужчины обмениваются рукопожатиями прямо перед моим носом.
— Точно все в порядке? — озадаченно спрашивает еще раз Соболев. Также потерянно озирается по сторонам.
Швыряю в него острый взгляд, потому что в его голосе слышится едва заметное облегчение. Страшно сказать, но он не выглядит расстроенным. Скорее, удивленным и раздраженным.
— А что должно быть не в порядке? — усмехается Роберт.
— Ничего. Ваня КВН-щик! Не обращай, пожалуйста, внимание, — мило отвечаю, накрываю ладонь Дика на своем колене. — Поедем уже, — киваю на дорогу.
— Поедем, Тайчонок. Приятно было познакомиться, Иван.
Соболев еще раз заглядывает в салон автомобиля.
— Взаимно, Роберт. Просто хотел удостовериться, что с Таей все в порядке. Рад, что вы снова вместе.
На секунду прикрываю веки, а затем соболевские глаза будто примагничивают мой мечущийся взгляд.
В «гляделки» с ним играть я не собираюсь, но ловлю что-то вроде эйфории.
Если пользоваться людьми и относиться к ним как к расходному материалу, всегда есть вероятность, что тебя тоже используют. А закон бумеранга как-то по-особенному любит завышенное ЧСВ (чувство собственной важности — прим. Авт). И в девяти случаях из десяти бьет именно туда.
Этот случай, к моему восторгу, не десятый. Потому что Роберт, ласково приобняв меня, невозмутимо отвечает:
— Приятно, конечно, Иван. Только мы с Таей вроде и не расставались…
Глава 24. Тая
— И что это было? — спрашивает Роб, отъезжая от ночного клуба.
С силой мну подол платья. Более уничижительного взгляда от Соболева я ещё не видела. Он даже не попрощался.
— Ты про Ваню? — строю из себя дурочку.
Стараюсь, чтобы голос был беззаботным.
— Че он хотел?
— Не знаю, — веду плечами неопределенно.
— Сын Яны Альбертовны… КВН-щик… — повторяет Роберт.
Приподнимаю брови, пока он называет новые Ванины регалии. Про себя смеюсь. КВН-щик. Надо ж было так его назвать. Он такой же шутник, как я десантник.
— У вас с ним что-то было?
Еще раз царапнув лицо Роберта взглядом, отворачиваюсь к окну. Я, конечно, слабачка и слишком долго откладывала этот разговор, но врать вот так в глаза не собираюсь.
— Ничего серьезного…
— Пиздец, Тайчонок. А сразу сказать? Не «ага»?
— Я боялась.
— Я же тебе не муж, — смеется Роб расслабленно и потирает гладко выбритую щеку. — А-а… анриал… Ты реально как ребенок.
Обернувшись, уставляюсь на него шокировано. Внутри стыд. Это он про тот вечер вспоминает? Когда я не смогла с ним переспать?
— Ребенок?
— Ну да… Я ведь замуж тебя не звал. Мы просто проводили время вместе. Если решила, что всё — ок. Я и сам подзаебался, честно говоря.
— Зачем тогда звонил?
— Да хер его знает, — усмехается и ещё раз быстро проходится взглядом по силуэту платья. — Незакрытый гештальт, если хочешь. Хобби у меня такое. Всех «миссок» собрать.
— Хобби?.. — пугаюсь. — Но ты ведь ухаживал. Мы… гуляли.
— Да, думал расшевелю тебя, — пожимает плечами Роб. — В прошлом году с Ладейщиковой встречался, в позапрошлом с Селивановой.
Не об этом ли мне намекали другие сотрудники из команды организаторов?
— Ты типа переходящего знамени получается? — злюсь. — Как ленточка на груди?..
— Пусть будет так. У каждого свой фетиш. С тобой вот только затык вышел. Жалко. Холодная ты, Валеева. Думал, сегодня получится. Встречу вот у клуба назначила, может, пьяненькая. И снова облом. Этот двор твой?
Смотрю по сторонам, абсолютно ничего не видя. Я так переживала и не хотела его обидеть, что даже подумать такого не могла.
Вот дура!
Со всех сторон дура!
— Здесь.
Только почувствовав остановку, выпрыгиваю на асфальт.
— Ну ты и козёл, Роб, — кидаю ему на прощание. — Желаю, чтобы тебя перевели в команду на конкурсы «шестьдесят плюс» и ты продолжил свой фетиш.
— Не злись, Тайчонок, — отвечает он, смеясь.
Обернувшись, выкидываю прямо перед собой средний палец и несусь в подъезд. Вот теперь окончательно чувствую себя использованной.
Все мы в одном мусорном ведре, оказывается. Трясемся, думаем что-то из себя представляем, считаем себя центром вселенной.
Обняв плечи, поднимаюсь в квартиру и скидываю ненавистное платье прямо у порога. После всех событий этого дня хочется помыться, поэтому стягиваю трусы, включаю воду и усаживаюсь в ванну. Мокрые волосы становятся похожими на пакли, тело дрожит от слишком прохладной воды, но я смотрю в одну точку, как умалишенная.
Кажется, что слез не осталось, но я все равно немного скулю в холодную руку.
Не был в Москве! Не был!
Все врал. Специально врал.
Вытеревшись, закутываюсь в теплый розовый халат, и полчаса орудую с феном и расческой над волосами. Мужики мужиками, а пуделем я завтра утром просыпаться не собираюсь.
В дверь кто-то отчаянно стучит, я вздрагиваю. Посмотрев в глазок, стискиваю зубы и открываю замок.
— Что ты здесь делаешь? — встречаю Соболева крайне негостеприимно.
Впервые в жизни я перед ним не ангел с крыльями, а самый настоящий дьявол, несмотря на мультяшный халат и густую копну светлых волос.
Мне все равно зачем Ваня пришел, пусть уматывает.
Уперев локоть в косяк, он недовольно осматривает моё лицо и ворот от халата.
— Объясниться хочу.
Да надо же!
— Пошел вон, — киваю на дверь и развернувшись, почти сразу чувствую, как локоть сдавливает сильная рука.
Запах табака и его туалетной воды снова в моей квартире.
— Он тебя обидел?
— Иди в жопу, Соболев, — кидаю зло.
Опять оказываюсь к нему лицом.
— Не борзей, — осекает он. — Еще
