Мой Однолюб. В его сердце другая - Лина Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А я обычный, блд. Обычный мужик из плоти и крови. Нихуя неособенный.
— Пздц, — дышу в потолок, из последних сил сдерживаясь. Хоть бром в чай подсыпай. — Пздц, Тая… Солнце, я ведь не железный…
Сделав шаг, привлекаю к себе за локоть. Она подается вперед, вжимается в меня, изящные ручки на плечи складывает и соблазнительно сводит их сзади, забирая голову в замок.
Её дыхание сбивчивое, теплое. Вкусное.
Укладываю ладони на гладкие, мягкие ягодицы и на выдохе жадно сдавливаю их пальцами. Чуть приподнимаю, заставляя сделать так, чтобы длинные ноги окружили моё тело как стальной обруч. Как ни бегай от неё, все равно на меня забралась, зараза. Выждала момент, подкормила и вытянула готовенького.
— А, по-моему…ммм… ты железный, — шепчут ярко-розовые губы.
Розовый — её любимый цвет. И уже мой, наверное. Но только в оттенке ее рта, сосков и уверен — там внизу она такая же. Девственно-розовая.
Башню сносит. Но я ещё держусь.
В армейке как-то с вытянутыми вверх руками почти сутки простоял. Так не хотел прогибаться под кого-то. А здесь — рубит в первую минуту. Если бы на месте этой девчонки была любая другая — трахнул бы незамедлительно. Но она… девственница. И такая уязвимая. Зачем мне это?..
Таисия опускает глаза, чтобы разглядеть место, где наши тела спаиваются воедино даже через одежду. Я тоже смотрю. И это пздц, как вставляет.
Затем резко уставляемся друг на друга. Она с вызовом, я — фиг знает как. Мне кажется, я этот момент весь в член стекаю. С мозгами, с привитыми отцом жизненными установками, со своим желанием этого гибкого, нереального тела, которое вот уже недели две сидит в голове и никуда не уходит.
Всё перепробовал. Каюсь…
— Ты, — откашливаюсь. — Где это взяла?..
Киваю явно на какой-то набор из секс-шопа.
Валееву я привык видеть в чем-то воздушном и зефирном, а такая смена образа на повидавшую виды «леди-вамп» настораживает. Что она задумала?
— В магазине, — снова хмурится идеально ровными бровками.
— Никому не показывай это. Никогда…
Сука.
Язык бы себе откусил, потому что говорить ей такое вообще не вправе. Она девчонка. Да, красивая, да манкая, да… охуенная!..
А я-то разве принц?!
Вообще, ни разу.
От принца у меня только мать-королева и полцарства в виде второго по численности в области города. Ну ещё мозги, как Валееву вижу — сразу отшибает, так что почти Иванушка-дурачок получается.
— Поняла? — наше дыхание перекрещивается, сливаясь в один воздух.
— Только тебе… Вань, я только тебе, — шепчет она доверчиво.
На секунду прикрыв глаза, совершаю стратегическую ошибку. Прикусываю пухлую нижнюю губу и запускаю в жаркий рот свой язык. Сердце останавливает стук. Спаиваюсь с острым язычком и принимаю в себя продолжительный, глухой стон.
Только тебе.
Это фраза бьет по нутру похлеще, чем привычная женская распущенность и черная похоть. Возбуждение такое, что сейчас ширинку пробьет. Физически больно становится.
— У меня презервативов нет, — отрываюсь от влажного рта.
Больше всего на свете боюсь, что у неё есть. Хочу и боюсь одновременно. Слабак. О том, что у меня в машине две пачки, вообще не думаю.
— Блин, — Тая прикладывается лбом к моему плечу и трудно дышит. Тело обмякает.
Никаких предложений вроде того, что «давай без них» и тому подобного. Говорю же, правильная вся. В то, что девственница — поверил. Разозлился. На себя, конечно, на пляже ведь не чухнул. Гадостей наговорил, идиот.
А Тая сразу простила, по глазам понял. Будто у меня кредит доверия в твердой валюте в банке имени Валеевой. Просто интересно, есть ли у этого кредита конец?.. Потому что мне доверять уж точно не надо.
Я и сам себя ни до конца понимаю. Думал, в Европе поотпустит.
Нихера.
Хотел бы я как Громов. Свалить и прикатить обратно с какой-нибудь моделькой. Просто жить, а не вариться каждый день в котле из собственных пороков.
— Ты меня не хочешь? — Тая вдруг поднимает на меня глаза, полные слез. — Совсем? Ты скажи. Я все пойму…
— Я мысленно тебя раз двадцать трахнул.
— Ох… — краснеет она, зрачки с ужасом округляются.
— Во всех возможных позах, Тая.
— Заткнись, Соболев. Боже, прошу, — шипит она, стыдливо закатывая глаза. — Просто заткнись.
— Нет уж, слушай, как это было. Раз решилась на такое, солнце, — многозначительно смотрю на острые горошины, спрятанные за черной прозрачной тканью. — Нам одним со стояком мучиться?
— Я не хочу, — трепещет. — Вань, отстань. Это треш какой-то.
Смеется заливисто. Голову запрокидывает, а я длинной шеей любуюсь.
Её движения бьют по члену с ровно такой периодичностью, как надо, поэтому вжимаю ее ягодицы в себя поплотнее, чтоб не слить, как слабак.
— У нас уже везде было, — продолжаю, пока несу девчонку в коридор. Надо уходить, пока окончательно не подкинуло, и больше такого не допускать. — На кровати и в ванной, и на столе. Вот на этом, — киваю на кухню. — Я тебя даже в родительском туалете выебал.
— Ваня, — ахает Тая и возмущенно бьет ладошкой по спине. — Не говори так никогда.
— А ты больше не делай так… когда я не готов.
— А когда ты будешь готов? — снова превращается в яркую соблазнительницу.
Набрасывается на мой рот, как кошка.
Припираю Таю к стене. Она вздрагивает от соприкосновения с холодной поверхностью, но недовольства не выказывает. Наоборот, становится активнее. Проникает пальчиками под ворот моей футболки и разглаживает мышцы на спине.
— Когда? — повторяет требовательно.
Пф-ф…
— В Москву… слетаю, — отклоняюсь и смотрю в стеклянные от желания глаза. — И готов.
— В Москву?..
— Ага.
— А надолго, Вань?
…
— На неделю…
Блядь.
К чертям собачьим всё.
Набрасываюсь на припухшие губы и целую напоследок так, как мне хотелось бы. Уверенно и яростно, будто сожрать хочу. Тая всхлипывает, раздирает мою спину коготками, трется о стояк всё отчаяннее.
Её ноги разведены, поэтому я помогаю: увеличиваю темп и ловлю каждое микроизменение на хорошеньком личике. Чувствую, как ноги начинают подрагивать, а округлые бедра простреливают первые спазмы.
В глазах Таи расфокусированность и полнейшее непонимание, что именно происходит с её телом.
Ей одновременно хорошо и страшно.
Смотрю успокаивающе, давая понять, что все в порядке, она в безопасности, просто находится на краю своего первого в жизни оргазма. Их у нее будет ещё много, но я запомню только этот.
Отчаянно ловлю вскрик своим ртом, а когда Тая достигает пика и безвольно на мне оседает, упираюсь лбом в стену и прикрываю
