СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

Снулышу было не особенно легче, потому как без крайней нужды он, как и большинство Самих, не выключал полной эмуляции живого туловища и следовательно мог отсидеть хвост, обжечься, замёрзнуть, и так далее. Правда, переносил он это как и полагается железяке, даже покрытой крысиной шкурой.

— Похоже, сегодня у нас жирно, — сообщил Снулыш по ближней межкорабельной связи.

Переданное изображение с телескопа подтверждало этот тезис. Звёздную пыль Млечного Пути закрывал чёрный силуэт эсминца Лиги типа «Агаменнон»: корабль был здоровенный, имел бронированную «голову», закрывавшую остальные конструкции, а по виду походил на смесь насекомого и ракообразного. Клеммник естественно имел все возможности рассматривать его раньше, а не сейчас, когда уже поздно, и думал не о сходстве с «чужим» из фантастики прошлого века, а о том, что стандартно эсминец сопровождают три фрегата. Пока что разглядеть их не удавалось, а потом, когда расстояние станет доступным для лучевого оружия, они и вовсе закроются помехами.

— Идёт прямо на нас! — сказал крыс и явно потёр лапы, — Девяносто миллионов кредитов ущебра ожидают кой-кого.

Мне бы твой оптимизьм, подумал Клеммник, которому никогда ещё не приходилось пилить эсминцев – всмысле реально, на тренажёре-то на спор и «звезду смерти» выносили. Сам по себе факт обнаружения противника требовал выбросить ракеты – постановщики помех на исходные позиции, потому как требуется время и лучше это сделать заранее; на самом деле ракеты выбрасывались вперёд по курсу, а группа затем догоняла, набирая ещё скорости, но тактик-экран рисовал так, как понятнее голове, привыкшей к земным масштабам. В частности преимущества «карусели» заключались в том, что снаряд уходил в полёт с нулевыми побочными эффектами – никаких вспышек и выбросов газа, по которым можно его зафиксировать. Кстати о фиксации, подумал Клеммник, это только с их позиции видно эсминец на фоне Млечного Пути, а другие могут и не разглядеть, несмотря на его размеры… Снулыш как всегда оказался быстрее и уже передал сообщения направленным передатчиком.

Противник приближался с гигантской скоростью, но ясное дело что этого не ощущалось. Клеммник только смотрел за дальномерами, чтобы не впереться в досягаемость орудий. Тактик-экран показывал только красную точку на месте эсминца, и ещё несколько жёлтых в стороне, там где противника фиксировали другие советские группы.

— Внимание, истребители!

Истребители пёрли двумя звеньями с таким отсутствием опаски, словно выступали на аэрокосмическом шоу: трассы выхлопа работающих двигателей были видны политбюро знает откуда. Клеммник проследил, как идущие в авангарде котанки сбросили тягу в ноль, чтобы их подольше не было видно. Подпускать совсем вплотную незачем, на «скимитарах» Лиги довольно мощные рельсотроны, от которых броня не спасёт – но на больших расстояниях даже снаряд, летящий со скоростью десятков километров в секунду, становился черепахой, от которой нехитрое дело уйти маневром. Экипаж не давал котанкам никаких команд, чтобы не демаскировать корабли передачей – команды были введены заранее, стоило только следить за процессом.

Когда расстояние стало оптимальным, шестиугольные башни «тридцатьчетвёрок» повернулись на цели и дали лазерные залпы, лучи по половине секунды длительностью. На тактик-экране лазеры при работе издавали жужжащий гул, а на самом деле его вправду можно было услышать, если сидеть в котанке, из-за электромагнитной наводки. В темноте расцвели ослепительно яркие взрывы, сопровождавшиеся разлётом искровидных обломков. «Скимитары» дали ответный залп из рельсотронов…

Клеммник не особенно следил за перестрелкой, потому как всё равно не успел бы вмешаться – для успевания есть крысо; он глазел на измерительную шкалу расстояния, протянутую между «рожью» и вражеским эсминцем. Подойти как можно ближе и ударить по крупняку, а только потом выбросить заграждения? Рискованно ещё как, если там действительно три фрега – получается большой перевес в количестве стволов. К тому же, дошло до него, сейчас взрывы обеспечивают изумительную активную локацию, давая электромагнитные импульсы. Ввиду этих соображений он не стал задерживать программу, и через несколько секунд перед кораблём растянулись облака помех. Котанки, как следует проредив звенья противника, сдали назад за эти укрытия, чтобы не попадать под дальнобойные лучи крупных кораблей; впереди остались только зонды, которые зафиксировали ожидаемое – красные точки скрылись за такими же облаками «тумана».

— Сну, надо проверить на предмет ложности цели, — передал Клеммник, — У тебя есть лишнее звено?

— Нету, есть только отдельный, но зато он уже как следует разогнался.

В отличие от советских космонавтов, Лига как-то недолюбливала макеты кораблей, но тем более внезапным было их появление. Совершенно негоже стрелять по надувному баллону, выдавая своё положение для настоящего противника.

— Тьфу зараза! — вырвалось у Клеммника.

Резкий удар по корпусу оказался чувствителен, хотя на самом деле это был только небольшой обломок, случайно угодивший в корабль – для такого случая он и покрывался бронёй. Сквозь облако помех прошли два истребителя, постоянно отстреливая ловушки; фрегат начал маневрировать, выписывая спираль переменной кривизны, а сверху зажужжала лазерная турель – теперь уже её было слышно собственными ушами. Цели были уничтожены в течении десяти секунд, но им хватало времени чтобы передать координаты. Через мерцающее облако мигнули синие лучи, прошедшие по тому месту, где только что находился фрегат. Клеммник поддал ещё помех, дав команду на подрыв ракет. Теперь по крайней мере два корабля были обнаружены, они стреляли с позиции недалеко от эсминца. Они же сбили котанк, отправленный Снулышем на разведку боем, но это не прошло всуе.

— Клем, это металлизированный баллон с газом, а не корабль, — сообщил крыс, — Его от выстрелов насквозь просвечивает, отсюда видно.

— Понял. Сейчас в любом случае начинаю концерт, — предупредил тот.

Расстояние до целей продолжало сокращаться. Котанки, отправленные во вражеское облако помех, отбивались от истребителей и запускали зонды для наведения на основные цели; сами они под орудия не совались, по возможности. Клеммник передвинул крышку, закрывавшую часть клавиатуры от случайного нажатия, и подтвердил целеуказание. Такой дурой стрелять необходимо однозначно по здравому размышлению, а не по сигнатурам. После того как космонавт щёлкнул по кнопке, автоматика имела полное «добро» открыть огонь в оптимальный момент, и она это сделала. Цель тоже была не дура и маневрировала, но когда на неё смотрит ещё не замеченный зонд и стучит координаты – дело совсем другое.

— Внимание, выстрел, — сообщил блок речевых команд.

В глазах потемнело от перегрузки и ударной волны, прошедшей по корпусу. «Рожь» выдал изумительной мощности луч; больше фрегат ничего не умел, зато луч был просто прелесть что такое. В отличие от оптических лазеров, эта установка разгоняла до световой скорости целые атомы, и при соприкосновении с материалом цели происходило…

— Товар расстрелян! — фыркнул Снулыш, явно при этом стукнув лапой по панели, — Забирайте!!

— Понял, сейчас следующего, — ответил Клеммник хриплым от нервного напряжения голосом.

В нескольких тысячах километров фрегат Лиги взорвался, исчезнув во вспышке: луч «ржи» попал точно в эмблему на лобовом щите, на которой в частности было начертано «In G-d we trust», проплавил многослойную композитную броню, как масло, и разворотил силовую установку. Во все стороны полетели обломки конструкций, снося собственные малые аппараты. Выброшенные в вакуум, лопались пакеты с мороженными «ножками буша»…

— Ну и что, хоть повышение дали? — уточнила Ольга.

— Повышение? — усмехнулся Клеммник, — Не. Хорошо ещё понижение не дали. Мы там конкретно проворонили настоящий эсминец, он на нас с фланга заходил, и если бы его не поджарили другие – было бы нам с крысой довольно шишово.

Друзья стояли возле стола и окусывались сырниками – стояли, потому что на стульях уселись утки, завалившиеся с соеднего пруда в связи с похолоданием. Ольговские дети скормили в птиц уже третий батон и пошли за следующим. Клеммник выглядел ещё более довольным, чем утки, потому как очередной «чемпионат войны» был выигран, и империалисты сваливали из ещё одной, пусть и небольшой, страны земного шара. За большими окнами столовой раскинулась панорама Ленинграда, подёрнутая зимним морозным туманом; как космонавт, Клеммник видел не только то что видел, а воочию представлял, что город находится на поверхности планеты, причём весьма быстро вращающейся.

Более всего таращилась Валентина, несколько дней назад приехавшая в Союз погостить к родичам. Мало того что ей пришлось увидать разумных Самих, так теперь ещё и живого космолётчика. На это сам Клеммник замечал, что неживой космолётчик, как правило – зрелище весьма нелицеприятное.