Толкование на книги Нового Завета - Феофилакт Болгарский

4 Се и корабли велицы суще, и от жестоких ветров заточаеми, обращаются малым кормилцем, аможе стремление правящаго хощет.

И это говорится к тому же, что язык должно двигать не как случится, но направлять его на лучшее. Ибо как мы уздою сдерживаем порывы коня и рулем переменяем течение корабля, так должны и язык направлять к лучшему. Выражение: такожде и язык то и значит, что язык должен быть направляем здравым разумом. Ибо хотя он мал, но делает великое: он зажигает нам великий костер, потому что и сам есть огонь. И что еще делает? Прикрашивает неправду красноречием и изяществом; оскверняет тело, убеждая женщин приманками; чрез соблазн совершает убийства; клятвопреступлениями присвояет чужое; воспаляет круг геенны, будучи сам воспаляем от геенны, как видно на богаче, страждущем в пламени языком (Лук. 16, 24). Так должно объяснять это место, если в тексте читать коло геенны, как в некоторых списках и есть; но если читать коло рождения, то под колесом рождения нужно разуметь нашу жизнь. Итак язык, опаляя колесо рождения, оскверняет жизнь. Жизнь называет венцем и псалмопевец, когда говорит к Богу: «благослови венец лета благости твоей» (Псал. 64, 12). Венец же и колесо не разнятся между собою по виду, как круглые. Жизнь есть колесо в том отношении, что вращается сама в себе.

5 Такожде же и язык мал уд есть, и вельми хвалится, се мал огнь, и коль велики вещи сожигает.

Такожде, т. е. таким же образом, — по разумному направлению, должен двигаться и язык. Ибо он небольшой член, а делает много, Т. е. зла и добра. Вельми хвалится вместо: производит великие дела.

6 И язык огнь, лепота неправды: сице и язык водворяется во удех наших, скверня все тело, и паля коло рождения нашего, и опаляяся от геенны.

Так и язык, мир неправды, есть огонь. Ибо как огонь все истребляет, так и он. Некоторые под миром (κοσμοσ) разумеют здесь множество, как и в словах: «мир Его не познал» (Иоан. 1, 10). Язык есть мир, т. е. скопище неправды.

7 Всяко бо естество зверей же и птиц, гад же и рыб, укрощается и укротится естеством человеческим: 8 языка же никтоже может от человек укротити, не удержимо бо зло, исполнь яда смертоносна.

Эту причину должно относить к вышесказанному. Апостол сказал и примером удил и руля объяснил, что хотя они малы, но, при хорошем управлении, производят великое, и прибавил, что так и язык должен быть управляем разумно. Теперь, предложенными примерами, объясняет, что он заповедует не невозможное. Он как бы так говорит: иной скажет, что язык, хотя небольшой член, но производящий много добра и зла, трудно покорить нашей воле? Но это не оправдание. Ибо если человек укрощает зверей, отличных от него по природе, то тем более может он укротить свой собственный член. Никтоже может от человек укротити. Это должно читать не в утвердительной, но в вопросительной форме, именно так: если человек укрощает и делает ручными неукротимых зверей, то ужели не укротит он собственного языка? Так должно читать это. Ибо если читать это в утвердительной форме, то несправедливо было бы давать потом следующее наставление: не должно, братия мои, сему так быть (стр. 10). Ибо если невозможно укрощать язык, то напрасно апостол убеждает исполнять невозможное. А выражение: не удержимо зло, исполнь яда смертоносна должно понимать, как пояснение.

9 Тем благословляем Бога и Отца, и тем кленем человеки, бывшыя по подобию Божию. 10 От техже уст исходит благословение и клятва: не подобает, братие моя возлюбленная, сим тако бывати. 11 Еда ли источник от единаго устия источает сладкое и горькое? 12 Еда может, братие моя, смоковница маслины творити, или виноградная лоза смоквы? Такожде ни един источник слану и сладку творит воду.

И это должно разуметь в форме вопросительной, как и нижеследующее: от техже уст исходит благословение и клятва. Апостол хочет тронуть слушателей. Если нам повелевается всех благословлять, ибо злоречивые не наследуют царства Божия (1 Кор. 6, 10); то как не стыдно употреблять одно и то же орудие на зло и на добро? Никто из благоразумных не будет мешать одним и тем же орудием грязь и миро. Молишься ли? Не проклинай врага. Ибо между молитвою и проклятием большое расстояние. Если не простишь оскорбившего тебя, то и сам не получишь прощения, но сам привлечешь на себя проклятие, когда будешь молиться, чтобы тебе прощены были долги так же, как сам ты прощаешь должникам своим (Матф. 6, 12).

13 Кто премудр и худог в вас, да покажет от добраго жития дела своя в кротости и премудрости. 14 Аще же зависть горьку имате и рвение в сердцах ваших, не хвалитеся, ни лжите на истину. 15 Несть сия премудрость свыше низходящи, но земна, душевна, бесовска 16 Идеже бо зависть и рвение, ту нестроение и всяка зла вещь.

Люди, любящие начальствовать и хвалящиеся мудростию мира сего, проповедовали наперекор православным учителям, завидуя им и примешивая к божественному человеческое, чтобы привлечь к себе слушателей новизною учения, от чего и ереси произошли. Посему, окончив слово об опрометчивости и необузданности языка, апостол обращает речь на зависть, которая рождается в людях от подобной же безрассудности, и говорит, что такие учения несвойственны истинным учителям, потому что истекают не от божественной мудрости, но от бесовской. Сказал же он это, предварительно похвалив доброго учителя. А как ревность (ζηλοσ) может иметь приложение и к доброму и к худому (ибо ревность есть пламенное стремление души к чему-нибудь с некоторым уподоблением тому, к чему есть рвение): то апостол прибавил — горьку, чтобы показать, о какой ревности говорит он. Сварливость же есть неодобрительная страсть к спорам. Называется так и оговор с злоречием.

17 А яже свыше премудрость, первее убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива, исполнь милости и плодов благих, несуменна и нелицемерна. 18 Плод же правды в мире сеется творящым мир.

Чиста, т. е. беспорочна, не привязана ни к чему плотскому. Несуменна, т. е. не наблюдает разбора в пище и различных омовений. Но об этом подробно рассуждает Павел в послании к колоссянам.

ГЛАВА 4

1 Откуду брани и свары в вас? не отсюду ли, от вожделений ваших, воюющих во удех ваших?

Апостол показывает, что хотя упомянутые люди присваивают себе звание учителей, однако они совершенно плотские. Они делают много весьма противного; изобретают себе удовольствия; одни ищут пышного стола, что осуждает и Павел, говоря, что такие люди служат не Господу, а своему чреву (Рим. 16, 18); другие желают приобресть поместья; иные — богатых домов; иной еще иного, что внушает им лукавый, старающийся лишить их спасения.

2 Желаете, и не имате: убиваете и завидите, и не можете улучити: сваряетеся и борете, и не имате, зане не просите.

Здесь убеждает чрез положение и отрицание. Впрочем, положение умолчано, как неприличное. Неприличие в том, что подразумеваемое в положении составляет разжжение похоти, ибо похоть оканчивается исполнением чувственного удовольствия. Убийство и зависть, препирательство и вражда — не добрые дела, почему и не достигают того, к чему стремятся. Нужно впрочем знать, что здесь говорится не о плотском убийстве и вражде. Ибо это тяжело слышать даже о разбойниках, тем более о верующих (хотя некоторых) и приходящих к Господу. А мне кажется, что убийцами называет тех, которые убивают свои души такими предприятиями, за которые у них и вражда против благочестия. Так и далее (ст. 4) назвал прелюбодеями и прелюбодейцами не тех, конечно, которые таковы на самом деле, но тех, которые грешат против божественных заповедей, примешивая к ним свои вымыслы. Ибо никто не стал бы терпеть учителя блудника, хотя бы сам был грязнее свиньи. Так и о убийствах и о войнах говорит не о телесных, но о душевных.

3 Просите, и не приемлете, зане зле просите, да в сластех ваших иждивете.

Так было с фарисеем, упоминаемым в евангелии от Луки (18, 10-14). Чем более перечислял он добродетелей своих, тем более заграждал божественный слух, и высокопарная речь была праздною в устах его и обратилась в пену, как бушующая волна. Но скажет иной: если истинно обещание Господа Иисуса, этого неложного Учителя: «всякий просящий получает» (Матф. 7, 8); то как же говорит это теперь настоящий апостол? Отвечаем. Кто приступает к молитве должным путем, для того упомянутое обещание истинно; он не обманется ни в чем просимом. А кто, удалившись от цели преданной молитвы, будет, по-видимому, просить, но просить не так, как должно, тот на самом деле и не просит, а потому и не получит. Представь, например, что учитель грамматики обещает научить грамматическому знанию всякого, приходящего к нему, а пожелавший учиться будет приходить не так, как должно, и не будет напрягать себя к усвоению преподаваемого, почему окажется на деле несоответствие с обещанным. Ужели справедливо кто-нибудь припишет ложь в этом случае самому учителю? Таковой поступит неразумно; ибо желавший учиться приходит не так, как требовал учитель. Как же, и чего нужно просить? скажет иной. Выслушай самого Того, кто дал вышеупомянутое обещание: «просите (αιτειτε) царствия Божия и правды Его» (Матф. 6, 33). Очевидно, кто просит так и преимущественно этого, тот не обманется и в прочем, получение чего не отторгнет его от спасения. А кто просит вредного и пагубного, тому не станет подавать Тот, от кого всякое даяние доброе (Иак. 1, 17). Даже и тот, кто просит знания божественного или другого какого-нибудь дара духовного, но просит для своих вожделений, не получит, потому что просит худо и на погибель себе, а Бог не подает худого.