Клинок Гармонии (СИ) - Илья Кишин

практически полностью, я не отбил пулю, что с бешеной силой врезалась в лезвие меча и отлетела в сторону, спася мой мыслительный центр от неминуемой гибели. Да, я только что отразил пулю, летящую в голову, вспомнив тренировки тех времен, когда орден боялся пуль больше, чем кого-либо другого. Выстроить защиту оказалось правильным решением, ведь если бы я попытался найти Камыша в дыму, этот выстрел мог стать смертельным.

— Ого, — вновь послышался голос в дыму, — немногим удавалось провернуть подобное.

— Впечатлен? — фыркнул я.

— Нисколько, — столь же безразлично фыркнул Камыш. — С этого момента форы не будет.

— Фора? — оторопел я. — А разве она была?

В этот миг Камыш полностью затих, затерялся в дыму настолько, что не было слышно ни звука, кроме звона падающих на пол жетонов метро, бросаемых им ради отвлечения. Пусть моя нога практически залечилась, оставаться в том же положении было критически опасно, даже если все силы уходят на защиту. По мере того, как я в состоянии полной концентрации оборонялся, прозвучали еще несколько выстрелов, каждый из которых был успешно парирован, кроме последнего. Если до этого момента пули были монолитными и легко парировались, эта оказалась дробью, многие шарики которой достигли своей цели и ранили меня в грудь, плечи, руки, шею и даже голову. Если бы выстрел был произведен вблизи, все могло закончиться плачевно, однако расстояние нивелировало всю разрушительную мощь дроби, что говорило о том, что Камыш без риска для жизни проверил теорию о том, чем меня можно задеть — хитрый ублюдок.

Раны быстро восстановились, а вместе с тем и нога полностью залечилась — можно было перейти в нападение. В голову сразу пришла мысль о том, что Камыш ожидает любую прямую атаку, потому нужно не только найти его в дыму, но и выбрать абсолютно неожиданный угол атаки, чтобы не подставиться под выстрел.

— Игры кончились, — прошипел я, запустив сонар, не забыв о концентрации на защите.

Пара мгновений и в поле зрения показалась фигура, скрывающаяся за колонной — в этот момент Камыш пополнял боезапас. Быстро закончив дело, он равноускорено пустился на противоположную сторону алтаря, не издавая ни звука, однако теперь я отлично его видел и мог напасть в любой момент, если бы внезапно подувший ветер не вынудил действовать быстрее. Дым рассеивался, мое единственное преимущество утекало, потому я, недолго думая, приготовился атаковать и лишь выжидал удобный момент, который практически сразу представился. Прозвучал выстрел — это снова была дробь, однако на этот раз расстояние между нами оказалось меньшим. Исходя из прошлого опыта, блокировать это не было смысла, потому я тотчас прибегнул к телепортации, устремившись наверх в тот же момент, как поле защиты зафиксировало прошедшую через него дробь.

Думать приходилось быстро, к тому же фигура Камыша вышла из поля зрения внутри сонара, стоило мне подняться повыше, потому видеть ее я мог лишь по очертаниям, появляющимся среди рассеивающегося дыма.

— Вот он — шанс, — подумал я, выждав момент.

Притянувшись к стене крюком, я уткнулся ногами в твердую колонну, а затем что есть мочи оттолкнулся навстречу цели, готовясь атаковать. Эта атака должна была оказаться неожиданной, но при должной реакции ее все еще можно было заблокировать, потому я решил сразу лишить Камыша этой возможности.

— Сечение! — прокричал я где-то у себя в голове, лишь бы не выдать атаку.

Расстояние уменьшалось, последовал замах, и дым за пару мгновений до сближения рассеялся, заставив мое сердце вздрогнуть от той картины, которую пришлось увидеть, ведь едва серый тон сполз с фигуры Шевцова, перед моим лицом показалось дуло дробовика, направленное прямо наперерез атаке. Он улыбался, но словно не от того, что поймал меня, а от того, что заранее знал, как я поступлю…

— Нужно увернуться! — подумал я в этот момент. — Нет, нужно парировать! Если закрыть дуло, дробь не успеет разлететься до неблокируемого состояния!

Последовав спонтанной мысли, я оборвал действие «сечения», вывернув катану так, чтобы заблокировать как можно больше дробинок, но не успел — прогремел выстрел, тяжелые металлические шарики разлетелись в стороны, и лишь пара из них столкнулась с лезвием катаны, в то время как другие с тяжестью врезались в мою грудь… прямое попадание. Те же чувства, что и тогда, на мосту: звуки трескающихся ребер, хлюпанье разрывающихся органов, разлетающаяся всюду кровь…

Едва дробь коснулась моего тела, Камыш отпрыгнул в сторону, и я, вдобавок к первой травме, врезался в твердый пол, оказавшись в таком состоянии, в котором при всем желании не смог бы сопротивляться, а вдобавок ко всему рядом рухнули куски стекла, упав сверху от того, что некоторые дробинки разбили окна на потолке. Некоторые воткнулись в меня, некоторые разбились об пол, усыпав все вокруг маленькой стеклянной крошкой.

— Как предсказуемо, — ухмыльнулся Камыш, подойдя ко мне вплотную, словно насмехаясь над теми крупицами гордости, которые у меня остались.

Я все еще мог нанести удар, все еще мог собраться с силами, но Шевцов пошел на опережение, вонзив нож в мою правую ладонь, держащую катану. Пронзительный вопль разлетелся по церкви, и тем сильнее он становился, чем больше Камыш шевелил лезвием, разрывая ткани ладони как можно сильнее. Тело и без того болело, шарики сдавливали органы изнутри, кровь в огромных количествах выливалась наружу — настолько сильно, что уже через полминуты я лежал в луже.

— Больно, хах? — снова усмехнулся он, словно только глумиться над всем людским горазд. — Это результат твоих ошибок, Ашидо. Ты слишком шумный, да и гибкости на поле боя не хватает. Мой совет мог бы пойти на пользу, но твоя жизнь закончится здесь, возможно, мучительно, а, может, в момент — зависит от моего настроения, а оно у меня сегодня игривое.

Достав что-то похожее на пистолет из плечевой кобуры, Камыш зашевелился, прикурив сигарету и усевшись так, чтобы моя раненая рука оказалась зажатой, а на здоровой тот задрал рукав. В какой-то момент я почувствовал на предплечье легкую колкость, и только когда Шевцов закончил свою нелепую процедуру, я догадался, что это была игла.

Пару мгновений спустя, меня настигло нечто непонятное: боль ушла, мышцы расслабились, в глазах все мигом помутнело, словно я ощутил на себе приближение смерти, но это было чем-то иным, чем-то непохожим на то состояние, которое я испытывал в самом начале своего пути убийцы. Мой мозг переставал думать, восприятие затупилось настолько, что я с трудом понимал, вытекает ли моя кровь наружу, залечивается ли тело, двигаются ли конечности… Следом за всеми этими странными ощущениями нахлынула резкая волна приятных — настолько приятных, что я тотчас позабыл