Клинок Гармонии (СИ) - Илья Кишин

— Надо же! — вновь заговорил Камиль. — Это же Тайкон и мистер Кишин! Какая честь встретиться с вами лично.

— Долой треп! — оборвал я, оскалив зубы в порыве внезапно нахлынувшей ненависти. — Говори, это ты убил Лаффи?

— Ну чего же ты, Ашидо, не нужно кричать, — с насмешкой пробормотал Шевцов, после чего неожиданно схватился за рацию и принялся в нее лепетать. — Тайкон, церковь Святого Иоанна, запрашиваю поддержку, Шевцов.

— Не стоит, — с грозным видом прервал я, показав ублюдку то, что полностью подрывает его планы, — тебе не пробиться.

— Как подло, — протянул Камыш, завидев в моей правой руке глушилку, которую я тотчас передал Илии для сохранности.

С первых же секунд диалога этот человек дал понять, что не питает к нам никакого уважения и с радостью разделался бы с обоими. Меня могло бы это задеть, если бы я пришел не за одним единственным ответом на вопрос, мучающий по сей день.

— Спрашиваю еще раз, Камыш, — исполняясь ненависти, исподлобья прорычал я. — Это ты убил Лаффи?

— Может и да, а может и нет, — усмехнулся он, — я не запоминаю тех, в кого стреляю. У мишеней нет чувств, не говоря уже о личности.

— Во что вы опять ввязались? — вдруг заговорил священник, произнося слова глухо, словно с трудом. — У нас неприятности?

Этот ублюдок играется со мной, не испытывает страха или раскаяния, только бормочет о своем и насмехается, подобно Хандзо, но я глубоко сомневаюсь, что за этими насмешками кроется что-то более глубокое и непонятное, напротив, Камыш не похож на того, кто умеет фальшивить, ведь даже сейчас его голубые глаза выдают азарт, которым он питается, выводя меня из себя.

— Раз такие пироги, — вновь заговорил Камыш, после чего неожиданно для всех выхватил из кобуры на правом бедре свое оружие и, выдержав небольшую паузу на то, чтобы вздернуть рычаг затвора, выстрелил в голову священнику, — ты мне больше не нужен.

— Нет! — выкрикнул я, наблюдая за тем, как в сопровождении застывшей в воздухе лужи крови тело некогда живого священника падает на пол.

— Упс! — тотчас воскликнул Шевцов. — Единственный свидетель только что умер — какая жалость!

— Ублюдок! — сию секунду завелся я. — У меня уже достаточно поводов убить тебя!

— Кишка не тонка? — снова презрительно усмехнулся Камыш.

Сомнений быть не могло, именно он убил Лаффи. Это презрительное отношение к людям, безразличие к чужим судьбам и отсутствие понятия ценности человеческой жизни в совокупности образуют собой Камыша. Он из тех людей, кто творит зло намеренно, прекрасно различая грань между дозволенным и недозволенным, и это его забавляет. Наконец-то месть за отнятое будущее Лаффи свершится…

— Илия, — зарычал я, — что бы ни случилось, ни в коем случае не вмешивайся.

— Уверен? — с долей сомнения протянул Илия.

— Это мой бой и моя месть, поклянись честью, что не вмешаешься, пока мое сердце бьется — если оно остановится, считай, ты сдержал обещание.

— Тогда, докажи, что это не пустые слова, — одобрительно кивнул Илия. — Клянусь честью, я не буду вмешиваться.

Илия остался позади в объятиях пыльных лавочек. В моих глазах засиял огонек, нога твердо ступила навстречу противнику, катана сжалась в тесных объятиях грубых мозолистых ладоней. Каждая секунда предвкушения заставляла меня чувствовать себя… странно, словно происходит что-то такое, чего не должно происходить, но мне становилось… легче.

— Посмотри на себя, — рассмеялся Камыш, — думаешь у тебя есть шансы? Ты ничего не мне не сделаешь без рогатого!

— Умри! — сию секунду прокричал я, сделав стремительный выпад с места, преодолев за мгновение несколько метров и замахнувшись на цель.

Едва «Нами» материализовалась и устремилась навстречу шее, лезвие с тяжестью врезалось в металлическую часть дробовика Камыша, который, воспользовавшись моей первой ошибкой, перенаправил удар в другую сторону. Я хотел было восстановиться после удара, но не успело лезвие соскользнуть с длинного дула, как я почувствовал резкую боль в левой ноге — Камыш выстрелил из второго дробовика, вынув его в тот момент, когда успешно парировал атаку. Бой только начался, а я уже был пойман на ошибке и лишился левой ноги почти по колено, в то время как Камыш нашел для себя окно, позволившее отскочить в сторону и занять более выгодную позицию, что он и сделал, предварительно кинув в пол какую-то банку, из которой мигом хлынула тонна непонятного непроглядного вещества, похожего на то, что содержится в дымовых гранатах.

Очевидно, ему нужно было выдерживать дистанцию между нами, не подпуская меня на расстояние прямого удара, однако вблизи у него было значительно больше преимущества за счет разрушительности атак. Эти чертовы дробовики не оставляли ни шанса сблизиться с оппонентом и не подставиться под атаку.

— Что такое, Ашидо? — послышался смех откуда-то с неизвестного направления, звуча со всех сторон одинаково. — Ты, кажется, собирался отрубить мне голову.

— Не думай, что можешь спрятаться от меня в дыму! — вскрикнул я, озираясь по сторонам в поисках источника звука.

— Я уже это сделал, — вновь рассмеялся Камыш. — Погляди на себя, бой только начался, а ты уже уселся на месте, лишившись ноги и единственного преимущества.

В этот момент я подумал о сонаре, потому сразу воспользовался одной из самых полезных способностей на сегодняшний день, однако дальность его оказалось ограниченной из-за того, что часть энергии уходила на залечивание ноги.

— Нет, — вдруг прозвучал в голове голос разума, — он хочет, чтобы я его искал, хочет, чтобы я атаковал, забыл об обороне.

С этой мыслью сонар тотчас оборвался, а я прибегнул к одной из своих давнейших техник, пользоваться которой в полной мере приходилось нечасто — сейчас самое время. Глубоко вдохнув и сконцентрировавшись, я выпустил вокруг себя некоторую часть внутреннего энтропиума в форме купола, закрывающего со всех сторон.

— Сконцентрируйся, Ашидо, — приговаривал я у себя в голове. — Сейчас нельзя действовать спонтанно, нужно обдумывать каждый шаг. Треть энергии на защиту, треть на лечение и еще треть для возможности сменить позицию.

В моем положении все казалось действительно безнадежным: один я посреди непроглядного дыма, сижу в критически уязвимом положении, оперевшись на одну ногу, пока вторая восстанавливается, не зная о том, где мой противник и в какой момент тот атакует. Эта ситуация поистине сильно щекотала нервишки, однако сдаться или принять судьбу, уготованную врагом, могло бы расцениваться как истинная бесчестная слабость.

— Бам! — послышался вскрик в тишине, следом за которым последовал хлопок.

Сразу после я резко почувствовал на себе ощущение вторжения, словно что-то преодолевает выставленный мной барьер, стремительно двигаясь навстречу. Тело зашевелилось само, руки потащили за собой тяжелую катану, пока в один момент, развернувшись