Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

и у него ближайшее и точное определение слова οὐσία как выражения для обозначения того, что принадлежит всем трем Лицам Святым Троицы, в противоположность специально личному. Такой смысл стал соединяться с этим словом в богословском языке не вскоре еще и после св. Афанасия, как можно судить по 12-й книге «Против Евномия» св. Григория Нисского и по 19-й книге «Сокровища» [св.] Кирилла Александрийского.

Близкое значение к слову οὐσία иногда имело слово φύσις [природа, естество], так что случалось, что оба эти слова употреблялись безразлично для обозначения одного и того же понятия. У св. Афанасия слово φύσις постоянно обозначало естество или природу. Особенно часто оно употреблялось им в выражении «Сын свойствен Отцу по природе».[2060] Мысль о бывании, которая заключается в понятии φύσις вместе с мыслью о неизменном бытии, св. Афанасием обыкновенно опускалась из виду, так что для него было вполне естественно говорить и об ἀγένητος φύσις [несозданная природа].[2061] Только в одном месте в слове против Аполлинария [2062] он отличает понятие φύσις от понятия вечно равного себе бытия: «По естеству (κατά φύσιν), – говорит он, – соделалась Божиею плоть – собственная, но не единосущная и как бы вечная божеству Слова. Она соделалась собственною Ему по естеству и нераздельною по единению».[2063]

Другая сторона в учении о Святой Троице – троичность Лиц – в отеческой литературе обозначалась также не одним словом, а двумя: πρόσωπον и ὑπόστασις [Лицо и Ипостась]. Слово πρόσωπον [лицо] обычно обозначало не столько самостоятельное бытие, сколько, скорее, особенное самостоятельное проявление бытия – общую форму бытия чего-либо. Оно употреблялось также для обозначения «внешнего выражения» чего-либо или еще для обозначения положения лица по своим личным заслугам или по представительству от другого. Церковные писатели употребляли это слово в учении о Святой Троице с мыслью о действительном бытии трех Лиц. Савеллиане обозначали им свои мысли о Троице явления. Савеллианское употребление этого слова заставило православных учителей относиться к нему с осторожностью.

Св. Афанасий обычно обозначал словом πρόσωπον не одно только внешнее обнаружение, но и действительное, самостоятельное бытие,[2064] но он никогда не употреблял его для обозначения трех Божеских Лиц в противоположность существу Их, а прилагал его только ко Христу и обозначал им то неразрывно разом божество и человечество Христа, то отдельно то и другое. Это слово он употреблял и для обозначения лица, ведущего свое дело или держащего речь за кого-либо другого по представительству.[2065]

Что касается слова ὑπόστασις [ипостась],[2066] то оно первоначально по своему значению занимало место между словами οὐσία и πρόσωπον. Обыкновенно словом ὑπόστασις обозначалось бытие реальное в противоположность бытию воображаемому – самостоятельное существо, субстанция вещи. Момент существа делал это слово родственным по значению с οὐσία, а момент самостоятельного бытия – со словом πρόσωπον. В богословский язык это слово ввел Ориген, но оно здесь долго не имело одного определенного смысла, употреблялось и для обозначения единства Божества, и для обозначения троичности Лиц. В употреблении и этого слова церковные писатели соблюдали крайнюю осторожность ввиду того, что им же выражали в учении о Святой Троице субординационисты свои мысли. В противоположность им церковные писатели стали оттенять этим словом не столько момент отличного, самостоятельного бытия, сколько момент существа. С таким значением употребляли это слово [свв.] Дионисий Римский [2067] и Григорий Чудотворец.[2068] Первый Вселенский Собор (325 год) своим примером санкционировал употребление слова ὑπόστασις в значении одинаковом со словом οὐσία.[2069] Оба эти слова, ὑπόστασις и οὐσία, латиняне одинаково принимали со значением естества и переводили на свой язык словом substantia. Например, [св.] Иларий Пиктавийский говорил, что ариане учили о трех ипостасях или субстанциях, а Православие позволяет принимать только одну субстанцию.[2070] «Мы, – говорили отцы Сардикийского собора, – приняли следующее исповедание, которому мы научены и которое мы имеем как вселенское предание, – что ипостась, которую еретики называют сущностью, у Отца, Сына и Святого Духа – одна». Вероятно, до Второго Вселенского или Первого Константинопольского Соборов было очень мало лиц, которые употребляли слово ὑπόστασις собственно для обозначения Лица. Так можно судить на основании сообщений относительно Александрийского Собора 362 года. На этом Соборе среди прочего было рассуждение о значении слова ὑπόστασις по поводу возникшего в Антиохии спора между мелетианами и евстафианами. Мелетиане учили о трех Ипостасях (τρεῖς ὑποστάσεις) Бога, а евстафиане об одной – μία ὑπόστασις,[2071] но в существе дела, как выяснилось на Соборе, те и другие мыслили православно, потому что первые под Ипостасью разумели Лицо, а вторые существо. Поэтому Собор постановил, что каждая партия может держаться своей терминологии, советуя, впрочем, лучше держаться выражения Никейского символа. Но прежде чем отцы Собора пришли к такому решению, между ними было немало прений. Западные, услышав, что восточные по примеру Оригена иногда учат о трех Ипостасях Бога, смутились и заподозрили восточных – одни в тритеизме, другие в арианстве. Между тем нашлись лица, которые решились настаивать на необходимости употребления слова «ипостась» для обозначения трех Божеских Лиц вместо слова πρόσωπον (persona), столь опасного ввиду савеллианства для употребления его в смысле лица.[2072] Те и другие примирились на никейской терминологии [2073] и, вероятно, в силу большинства голосов.

Обращаясь к письменным памятникам, мы можем указать немного лиц, державшихся оригеновского употребления слова ὑπόστασις. В значении лица это слово употреблял, между прочим, [св.] Дионисий Александрийский, как можно судить, например, по следующим его словам: «Две Ипостаси нераздельные (Отец и Сын) и единоипостасный Дух Отца, Который был в Сыне». В таком же смысле понимал слово ὑπόστασις [св.] Александр Александрийский в послании к [св.] Александру Константинопольскому, при объяснении Ин. 1:1 говоря: «Евангелист обозначил своеобразную Ипостась Сына, когда сказал: в начале было Слово, и Слово было у Бога (Ин. 1:1). С течением времени, особенно после Второго Вселенского Собора, слово ὑπόστασις в значении лица, в отличие от οὐσία в значении существа, вошло в общее употребление, сделавшись сначала характеристической особенностью терминологии богословов, оставивших арианство во имя Никейского исповедания.[2074] Особенно много, как известно, потрудился в деле введения во всеобщее употребление слова ὑπόστασις, в противоположность слову οὐσία, для обозначения троичного самостоятельного бытия в едином существе Божества св. Василий Великий.[2075]

Что касается св. Афанасия, то он употреблял слово ὑπόστασις не в одном и том же значении, а в разных, смотря по требованию обстоятельств. Как защитник Никейского символа, он и сам обыкновенно употреблял, и