Эхо прошлого - Диана Гэблдон

хмуро смотреть на картофельную ботву, будто подозревая, что в ней завелись жуки.

— Я все знала, — наконец сказала она. — Но надеялась… — Она осеклась, поджала губы и сглотнула. — Я надеялась, что помогу тебе. Все видели, что тебе нужна женщина. Вот только не я была этой женщиной, — горько заключила она.

— Я думал, что тебе нужен был я, — ошеломленно выпалил он первое, что пришло в голову.

Она подняла на него взгляд, ее глаза блестели. О господи, она собирается заплакать. Но Лири не заплакала.

— Мне нужно было кормить детей, — твердо и бесстрастно сказала она, и ее ответ оказался сродни пощечине.

— И ты их выкормила, — ответил он, стараясь держать себя в руках. Что ж, она сказала правду. — Теперь они взрослые. — И он дал приданое обеим, Марсали и Джоан, и не ставил это себе в заслугу.

— Да. И теперь ты думаешь, что можешь больше не платить мне, правда? — холодно сказала она.

— О господи, да нет же!

Не обращая внимания на его протест, она повернулась и посмотрела ему в лицо горящими глазами.

— Потому что ты не можешь отказаться. Ты опозорил меня перед всей округой, Джейми Фрэзер! Завлек меня в греховный брак, а потом предал, посмеявшись надо мной со своей английской шлюхой!

— Я не…

— А теперь ты вернулся из Америки, разодетый, словно английский щеголь… — Она презрительно скривилась, глянув на его рубаху с оборками.

А он-то надел рубаху, чтобы выказать ей свое почтение, черт бы ее побрал!

— …и хвастаешься богатством, празднуешь победу со своей престарелой потаскухой, одевая ее в шелка и атласы! Вот что я скажу тебе. — Она сбросила метлу с плеча и уперла ее древком в землю. — Ты никогда не понимал меня, а теперь хочешь запугать, чтобы я уползла, словно побитая собака, и никогда тебя не беспокоила! Подумай хорошенько, вот что я скажу тебе — хорошенько подумай!

Он вытащил из кармана кошелек и швырнул его в дверь сарая. Кошелек с глухим стуком упал на порог. Джейми на миг пожалел, что в нем золотой самородок, а не звонкие монеты.

— Вот насчет этого ты права! Я никогда не понимал тебя, как ни старался! — взорвался он.

— А, так ты, значит, старался? — воскликнула она, не обращая внимания на кошелек. — Ты ничуточки не старался, Джейми Фрэзер! Да ты даже… — Ее лицо отвердело, словно кулак, когда она попыталась взять себя в руки. — Ты даже никогда по-настоящему не глядел на меня. Никогда… Хотя нет, однажды ты на меня все-таки посмотрел. Когда мне было шестнадцать. — Ее голос задрожал, и она отвела взгляд, крепко сжав челюсти. Затем она снова посмотрела на него, глаза ее были сухи, но блестели ярко.

— Ты вызвался получить порку вместо меня. В Леохе. Помнишь?

Сначала он и не вспомнил об этом. Потом задумался, тяжело дыша, рука неосознанно потянулась к челюсти, и, невзирая на владевшую им злость, ему внезапно захотелось улыбнуться.

— Ах, это. Да. Да, я помню.

Ангус Мор бил его не в полную силу, но все же выпорол знатно. Спина потом несколько дней болела.

Она кивнула, наблюдая за ним. Ее щеки алели, но она уже успокоилась.

— Я думала, ты сделал это, потому что любил меня. И думала так даже после нашей свадьбы. Но ведь я ошибалась, правда?

Должно быть, его лицо выразило владевшее им недоумение, потому что она раздраженно фыркнула — уж в ее настроении он разбираться научился.

— Ты пожалел меня, — ровным тоном сказала она. — Тогда я этого не понимала. Ты пожалел меня в Леохе, но не тогда, когда взял в жены… я думала, ты любил меня, — повторила она, произнося слова с паузами, будто разговаривала с дурачком. — Я думала, что умру, когда Дугал заставил тебя жениться на английской шлюхе. А еще я думала, что и ты тоже до смерти не хотел на ней жениться, но это ведь было не так, верно?

— Э-э-э… да, — сказал он, чувствуя себя неловко и глупо.

Он не замечал ее чувств. Он не замечал ничего, кроме Клэр. Разумеется, Лири думала, что любит его, — ведь ей было всего шестнадцать. И подумала, что он женился на Клэр по принуждению, а не желая того всем сердцем. Конечно, она решила, что они теперь разлученные влюбленные. Вот только он больше никогда не замечал ее. Он беспомощно потер лоб.

— Ты никогда не говорила мне об этом, — опустив руку, наконец сказал он.

— А зачем?

И правда. Ко времени их свадьбы она знала — не могла не знать — правду. Но все равно, должно быть, надеялась… Не зная, что сказать, он спросил о другом:

— Кто это был?

— Кто? — удивленно выгнула она брови.

— Тот парень. Ведь твой отец хотел, чтобы тебя наказали за распутство? С кем ты заигрывала перед тем, как я взял на себя твое наказание? Я как-то раньше не интересовался этим.

Румянец на ее щеках стал гуще.

— Да уж, не интересовался.

Она обвиняюще замолчала. Он никогда не спрашивал, да. Ему было все равно.

— Прости. Расскажи, кто это был? — тихо попросил он.

Тогда ему было все равно, но сейчас вдруг стало интересно. Кроме того, была еще одна вещь, о которой ему сейчас не хотелось ни думать, ни говорить, и он надеялся отвлечься. У них не было того прошлого, которое она себе вообразила, но все же прошлое лежало меж ними, связывало их.

Она поджала губы, и он подумал, что она не признается, но она все же неохотно произнесла:

— Джон Роберт Маклеод.

Он нахмурился, не сразу вспомнив, кто это, а когда все встало на свои места, удивленно уставился на нее.

— Джон Роберт? Из Килликранки?

— Да, он. — И ее губы плотно сомкнулись.

Он не очень хорошо знал этого парня, но во время пребывания Джейми в Леохе мужчины много раз обсуждали популярность Джона Роберта Маклеода у девушек. Хитрый смазливый недоносок с узким лицом, которого ничуть не смущало то, что в Килликранки его ждали жена и дети.

— О боже, тебе повезло, что ты тогда сохранила свою непорочность! — не в силах сдержаться, воскликнул он.

Лири залилась румянцем ото лба до груди, и Джейми аж рот приоткрыл.

— Лири Маккензи! Неужели ты, словно похотливая дура, отдала ему свою девственность?!

— Я не знала, что он женат! — топнув ногой, выпалила она. — И все случилось после того, как ты женился на англичанке! Я пришла к нему за утешением.

— Уверен, он тебя утешил!

— Замолчи! — взвизгнула она и, подхватив со скамьи глиняную лейку, швырнула в него. Он не ожидал этого — вещами в него обычно кидалась Клэр, но не Лири — и едва