Жизнь волшебника - Александр Гордеев

пошёл ты! – кричит ему Роман и просыпается от этого раздражения.

Некоторое время он лежит с закрытыми глазами, но без сна. «Господи, – думает он, – я виделся

с ним и снова не покаялся. Почему же я не могу покаяться ему даже во сне?»

358

Сегодня трудно понять, чего в его жизни больше – горя или счастья.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Дымное время

И этой весной по радио и телевизору, как обычно каждый год, предупреждают о том, чтобы

люди в степи и в лесу были осторожны с огнём. Однако пожаров эти обращения не

предотвращают. К середине очень сухой весны в области насчитывается сорок крупных

зарегистрированных очагов. Дымом окутана вся область. На помощь приезжают пожарные всех

сибирских городов, но с огнём, как с последствием великой людской дурости, совладать не могут.

По радио в эти дни много рассказывают о том, как обычно возникают пожары. Как не поразиться

рассказу об одном человечке, который шёл по лесу и, забавляясь, время от времени бросал по

сторонам горящие спички? Видимо, спичек в его коробке было немало, потому что он поджёг лес

на громадной территории! Сила таких уродов велика – достаточно нескольких человек, чтобы с

ними не справились пожарные всей страны. Всю холодную, пронзительную зиму ждали ласкового

тепла и красивой весны, а чего дождались? Сейчас бы после стылой зимы солнышком погреться,

подставив ему лицо и плечи, а вместо этого мы устраиваем себе душегубку, уничтожая при этом

лес, ягоды, грибы…

Вместо пятнадцати градусов тепла, обещаемых в эти дни синоптиками, температура на самом

деле едва поднимается выше нуля. Солнце по утрам тяжело вздымается красным зловещим

шаром и в течение дня, как ни силится, не может побелеть. Светлей всего солнечное пятно в

зените, потому что дым лежит пластом у самой земли и пробивается только отвесными лучами.

Состояние у людей подавленное. Этот дым хочется как-то преодолеть, потому что он

совершенно противоестественный, лишний. Но как его преодолеешь? Пытаться не замечать?

Попробуй не заметить, если он искажает весь мир.

От Нины приходит письмо: сдав сессию на этот раз быстрее, чем обычно, она едет к родителям

за Машкой. Так они и планировали: у родителей она поживёт с недельку, а потом Роман приедет за

ними.

Начальник группы подстанций Матвейчик Игорь Александрович, заранее предупреждённый

Романом о своём кратком отъезде, присылает ему на замену электрика с соседней подстанции.

Роман помогает хотя бы минимально обустроиться тому в маленькой комнате связи, передаёт, как

требует того Матвейчик, по списку всё оборудование.

День накануне отъезда тусклый от дыма, а сумерки грязные. Вечер ранний и болезненный. К

Тоне можно пойти сегодня и пораньше. Под вечер тянет ветром, поднимающим кое-где даже

облака пыли, но дыма он не разгоняет. Куда его разгонишь, если всюду дым, если ветер – это тот

же дым, только в движении? Спускаясь к селу, Роман видит, как за Ононом запылали склоны сопок.

Горит трава, огонь волной идёт по склону, потом ныряет в овраг к березнячку с кустарником, и дым

валит оттуда ещё гуще. Значит, грибов там в этом году можно не ждать: всё будет черно и

обуглено. Хорошо ещё, если огонь идёт по низу, по палым листьям, не трогая стволов берёзок.

Потушить низовой пожар не трудно, но кто начнёт, кто распорядится? За Ононом уже территория

другого района. И к тому же, как раз по этому полыхающему месту проходит граница двух хозяйств.

Наверняка там просто не могут поделить этот пожар, если только знают о нём.

Во встрече с Тоней некоторая грустинка. Однако, к удивлению Романа, Тоня печальна не

столько оттого, что после приезда Смугляны они уже не смогут встречаться так легко и часто,

сколько оттого, что он сейчас уезжает на несколько дней. Это первое обстоятельство кажется ей

важнее второго, более худшего и более продолжительного.

Возвращаясь через три часа домой, Роман, оглядываясь, видит тот же пожар за рекой,

уходящий дальше по сопкам. Эх, человек-человечишко, когда же ты ума-то наберёшься? Как много

в тебе глупости – не дым это вокруг нас, а сама взвихрившаяся глупость. Вот таков он нынче, дым

нашего отечества.

В эту ночь, когда вокруг подстанции тусклая темень, пахнущая гарью, страшно спать в сухом

деревянном доме. Прежде чем лечь, Роман несколько раз выходит на крыльцо и принюхивается.

Запах гари столь ощутим, что кажется, будто горит где-то совсем рядом. А что если огонь, так же

как за рекой, уже бежит по сухой траве, уже поднимается по ближнему, невидимому склону?

Уснёшь и не заметишь, как он подойдёт к сухому штакетнику, затлеет на досках гаража, где

мотоцикл и канистра с бензином. А тут и до дома недалеко. Роман видел такие пожары – при

хорошем ветре дома сгорают так быстро, что люди не успевают проснуться и убежать. А за стенкой

ещё один человек – приезжий сменный дежурный. И никто тебя здесь не предупредит. .

Единственно, что не даёт поверить в эту возможность – это мысль, что молния в одно дерево два

раза не бьёт. Его конец не может быть таким, как у родителей.

359

* * *

В городе дым ещё гуще, чем в степи. Высокие дома уныло стоят во мраке и стылости.

Оказавшись в Чите, Роман не может не зайти к Ирэн, чтобы взглянуть на ребятишек, хотя это

кажется ему больше обязанностью, чем желанием. Любопытства узнать, как обстоят дела в его

прошлой жизни и какими стали дети, куда больше, чем тоски по ним. Как ни грустно, но Юрка с

Серёнькой уже заслонены Машкой и ребёнком, который пока что в тугом животе Нины. Отцовские

чувства, вполне реализуемые дома, кажется, боольшего и не требуют.

В универмаге Ирэн нет. В её музыкальном отделе поясняют, что у Мерцаловой Ирины сегодня

выходной. Сразу без предупреждения идти домой как-то неловко. Пытаясь найти хоть один

исправный телефон-автомат, Роман всё ближе подходит к дому, но позвонить так и не получается.

Проще уж дойти, чем бегать по всем будкам с оторванными трубками.

Открыв дверь, Голубика в первом порыве делает шаг навстречу ему и тут же будто на что-то

натыкается. Но это небольшое движение выдаёт её всю. На бывшей жене, кажется, лишь

похорошевшей за это время, знакомый яркий передник, а руки розовые и мокрые. Пахнет бельём,

которое кипятится в баке на кухне.

– Пучкаюсь вот, – запросто поясняет она, неожиданно использовав деревенское слово, – на

этих чад не настираешься… Весна, они день-деньской на улице. Ты, наверное, опять зашёл на них

посмотреть?

Она