Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

В будущем нам предстоит вместе жить на этой планете, продолжал пришелец, а может быть, и бок о бок осваивать космос. Поэтому мы хотим как можно больше знать о вас — выяснить, как функционирует ваш организм, не опасны ли для вас наши болезни, а для нас — ваши, как помогать вам, если кто-то из вас вдруг получит увечье или почувствует недомогание…

С тех пор в исследованиях принимали участие только добровольцы, которым платили небольшими блестящими жетонами с выгравированными на них надписями на чужом языке. В обмен на эти жетоны можно было приобретать у пришельцев еду и напитки в дополнение к их пайку, покупать шампунь и душистое жидкое мыло и даже получать странные предметы с кнопками и мигающими окошечками, в которых нужно было укладывать в ряды цветные кубики. Через это развлечение прошли все. Одним, как, например, Эргемару, однообразное занятие скоро надоело, другие же до сих пор неподвижно просиживали целые часы, нажимая на кнопки и выстраивая ряды из кубиков с неправдоподобной быстротой…

— …Скотину перед убоем тоже неплохо кормят, — говорил тем временем Даксель. — И уж наверняка стараются попусту не волновать… чтобы, не дай бог, не похудела. Я, например, очень хорошо помню, как меня сюда за побег отправляли. И главный пришелец тогда, наверно, случайно признался — он сказал, что у меня нет никаких шансов вернуться на свободу. И у всех нас — тоже!

— Но нам же дали ответ и на этот вопрос, — скучающе пожал плечами Тухин. — Пришельцы захватывали нас, чтобы мы на них работали. Сюда попадали только те, кто работать не мог. Тебя и всех остальных просто пугали. С нами ничего страшного не случится.

— Как можно верить пришельцам?! — бросил Даксель?

— А почему ты сам сослался на начальника лагеря? — усмехнулся Тухин. — Мы оба верим пришельцам — только разным.

Даксель немедленно ответил ему короткой фразой по-картайски, и оба они продолжили спор на этом языке. Эргемар вздохнул и побрел к своей койке.

На уголке его кровати осторожно пристроился Карвен — грузный усатый фидбаллориец с широким смуглым лицом. Он сидел, вытянув вперед сжатые кулаки, и, не мигая, смотрел в глаза напряженно застывшего напротив Эстина Млиско.

— Вот эта, — Млиско, усмехнувшись, хлопнул Карвена по правой руке.

Карвен разжал кулак. На ладони лежала блестящая металлическая кругляшка.

— Угадал, — лаконично признал он на ломаном баргандском. — Три — пять. Играем дальше.

Он заложил руки за спину и с неподвижным лицом начал перекладывать жетон из ладони в ладонь. Млиско слегка расслабился, наблюдая за Карвеном с довольной улыбкой. Он, как и Карвен, был большим любителем этой игры и проводил за ней целыми часами.

За игроками со своей койки следила и Санни — высокая крупная девушка с миловидным круглым лицом. Эргемара не удивило бы, если именно она и была наградой победителю очередного раунда. Добрая Санни не отказывала никому, исправно помогая разряжать напряжение, возникающее в тесной клетке, где содержатся более двух десятков людей обоего пола, одетых только в короткие балахоны, почти ничего не скрывающие, при том, что среди них присутствуют молодая супружеская пара, живущая так, будто на следующий день они расстанутся навсегда, и почти не вылезающие из койки Кука со Станой. Эргемар сам несколько раз уединялся с Санни в тесной кабинке душевой, и в ее теплых ласковых объятиях ему всегда становилось хорошо и спокойно. Наверное, то, что они все еще не передрались друг с другом в этой скуке и тесноте, было в немалой степени ее заслугой…

Заметив, что Эргемар смотрит на нее, Санни помахала ему рукой, отчего ее балахон слегка задрался, обнажив полноватые бедра. Эргемар с усилием отвел взгляд, встретившись со слегка ироничной улыбкой Диля Адариса.

Чинетский инженер был еще одной опорой, на которой держалась вся их группа. Не зная ни одного иностранного языка, кроме своего школьного баргандского и нескольких слов на картайском и венсенском, он, тем не менее, всегда был среди людей, что-то рассказывал, помогая себе жестами, гасил вспыхивающие конфликты, успокаивал, ободрял, читал молитвы и словно распространял вокруг себя атмосферу спокойной просветленной уверенности. Все в их аквариуме подчинялись и повиновались жесткому решительному Млиско и деловитому Дилеру Дакселю, но слушали именно Адариса, считая его чем-то вроде духовного руководителя.

Сейчас Адарис разговаривал с Тихи и Рустеном — молодыми супругами, потерявшими друг друга в первые дни войны и встретившимися только в плену. Рустен держал свою жену за руку, будто все еще боясь потерять ее, и что-то рассказывал Адарису, помогая себе свободной рукой. Рустен был венсенцем и почти не говорил ни по-чинетски, ни по-баргандски, но им с Адарисом это почему-то не мешало общаться.

В другой день Эргемар, возможно, присоединился бы к ним, но сегодня ему не хотелось ни с кем разговаривать. Деликатно отодвинув в сторону Карвена, он улегся на свою койку, уткнув лицо в мягкий валик, заменяющий подушку.

Лежа ничком с закрытыми глазами, Эргемар представлял, будто готовит вертолет к вылету, проводя все необходимые процедуры как за себя, так и за первого пилота. Он не торопился: вслед за проверкой приборов и оборудования его ждал воображаемый полет с аэродрома Дурдукеу до базы геологов в Черепашьем ущелье.

Впрочем, на это у него все равно уйдет не больше получаса, а затем продолжится все тот же бесконечный день. Чем его заполнять, Эргемар пока не представлял. Ему смертельно надоело однообразие.

Ночью Куке стало плохо. В бреду он метался на своей постели, что-то хрипло крича на своем языке. Встревоженная Стана хлопотала вокруг него, пытаясь напоить тепловатой безвкусной водой из бачка и придерживая голову, чтобы он не ударился о пластиковую спинку койки, но ничего не помогало.

Своими криками Кука разбудил почти всех. Диль Адарис первым спустил ноги на пол и, на ходу поправляя измявшийся балахон, поспешил к его койке. За Адарисом потянулись и остальные.

Кука был без сознания. Драйден Эргемар буквально чувствовал исходящий от него жар. На его руках и ногах, серых в тускло-лиловом свете ночных плафонов, темнели большие, неправильной формы пятна. Эргемар осторожно дотронулся до одного пятна и тут же отдернул руку. Пятно было сухим, твердым на ощупь и казалось очень горячим.

По какому-то совпадению, именно в этот момент Кука перестал голосить. Его закатившиеся глаза, наконец, сфокусировались на лицах обступивших его людей. Запекшиеся губы дрогнули. Слабым, прерывистым голосом, казавшимся очень тихим после его протяжных воплей, он прошептал какую-то непонятную фразу.

— Что он сказал? — спросил в никуда Дилер Даксель. Кука был родом из Зеннелайра, и здесь его родного языка не знал никто.

— Он хочет пить, — сухо прозвучал в ответ женский голос. — Он говорит, что ему очень жарко, и просит всех расступиться — мне кажется, он сказал, что ему не хватает воздуха.

Эргемар удивленно повернулся. Эти слова на хорошем баргандском языке произнесла невысокая худенькая женщина с короткими темными волосами, занимавшая крайнюю койку в самом дальнем ряду. На вид женщине было лет сорок пять, и все ее считали тихопомешанной. Целыми днями она, ни с кем не общаясь, сидела на своей койке, скрестив ноги, и разговаривала сама с собой на непонятном языке или делала странные гимнастические упражнения, похожие на замедленный танец. Эргемар даже не знал, ни как ее зовут, ни из какой она страны.

Между тем таинственная женщина, кажется, повторила свою фразу по-картайски. Этот язык понимали здесь почти все, и люди, понимающе кивая, расступились в стороны. Возле койки Куки остались только Стана с кружкой воды и Диль Адарис.

— Откуда вы знаете этот язык? — спросил Эргемар у маленькой женщины, возвращающейся к своему месту. — И кто вы?

— Я и не знаю, — женщина посмотрела на Эргемара снизу вверх спокойными темными глазами. — Но я из Галингейстера, а наш язык похож на зенне. Кое-что я поняла, а об остальном просто догадалась.

— А как вас зовут? — смущенно улыбнулся Эргемар. — Простите, но я не помню вашего имени.

— Его и в самом деле не так-то легко запомнить, — был ответ. — Меня зовут Хеннауэрте Ленневере. Впрочем, вы можете звать меня просто Хенна.

— Вы хорошо говорите по-баргандски и по-картайски, — сказал неслышно подошедший Даксель. — Я могу спросить, почему вы это так успешно скрывали? Здесь ужасно не хватает новых собеседников.

— Может быть, я немного перестраховалась, — пожала плечами Хенна. — Дело в том, что я оказалась здесь именно из-за своего знания иностранных языков…

— Как так? — перебил ее Даксель.

— Я слишком охотно демонстрировала свои познания, пытаясь наладить взаимопонимание в своей бригаде. На пятый день меня отправили сюда. Как мне изволил сообщить пришелец, который меня доставил, я слишком много знаю.