Тремор - Каролина Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Малыш, прости, — прошептал Кирилл, сев перед ней на колени.
— Прости, я сам не понимаю, что на меня нашло.
Она с усилием кивнула, и тут же растворилась в его объятиях. Пальцы с нежностью касались ее плеч, иногда вытирая с щек слезы.
— Прости, — с придыханием сказал он ей на ухо.
— Чертовски ревную тебя. Прям до дрожи.
— Значит, ты тоже боишься потерять меня? А говорил, что это глупо.
— Подловила, — усмехнулся он.
— Больше такого не повторится, — пообещал Кирилл, выпуская ее из объятий.
Только сейчас они заметили, как на горизонте заиграла полоса рассвета. Птицы с воодушевлением встречали первые лучи солнца, и под их голоса ребята зашли в дом. Оба быстро уснули, и на следующий день встали лишь к обеду.
Всю дорогу до Марселя они дремали, крепко прижавшись друг к другу.
Глава 15
Прошло пять дней. Все они начинались с медитации, с того, чтобы слиться с природой. Шелест шафрана, пение птиц и неспешный ход облаков с каждым днем все больше наполняли Кирилла спокойствием. Сидя в позе лотоса, он ощущал все лучшее, что есть в жизни. Ладони искрились странным теплом, душа словно вышла на связь с космосом. Кирилл уже не пытался логически обосновать свои чувства. Он просто наслаждался ими.
Ни одно утро не начиналось без того, чтобы Таня не открывала свою шкатулку. Сев у комода, она цепляла ногтем ее металлическую застежку. Этот жест был целым таинством. Ее мизинцы аристократично отводились в сторону, пока большой и указательный палец краешками ногтей приподнимали крышку. А потом она плавно убирала их вниз. С размахом пианиста, орудующим у клавиш фортепьяно.
Кирилл замирал, наблюдая, как Таня достает из шкатулки украшения, а потом осторожно прикладывает к лицу, подолгу выбирая их. Даже валяясь в постели, он приподнимался на локте, чтобы увидеть ее отражение в зеркале. То, как в смуглом личике проявляются черты лесной нимфы. Глаза расширяются, а губы с невинной чувственностью разводятся в стороны.
Это перевоплощение добавляло шкатулке еще больше загадочности. Кирилл любил проводить пальцами по белым фарфоровым цветам на ее корпусе. Чувствовать каждый изгиб, каждый вырез на зеленых стебельках и свисающих листьях. Золотистая эмаль под ними плавно переходила в ободок крышки. Она больше всего привлекала его внимание. Два яблока алым отливом выделялись среди цветочных ветвей. Фарфор отдавал холодом, а они нет. Их глянец всегда грел ему руки.
— Может, ты княжна из прошлого, и просто не признаешься мне в этом? Даже у Лео нет подобных вещей. Хотя у него дома целая антикварная коллекция, — сказал Кирилл, в очередной раз рассматривая ее.
Как и всегда, Таня не сказала ему ничего конкретного. Повернув на мгновение лицо, она вновь обратила его к солнцу. Золотистым блеском лучи подсветили ее веснушки. Кирилл в задумчивости смотрел на нее.
Перед ним менялись города, пейзажи, лица людей и картинки в окнах автобуса, но взгляд он задерживал лишь на ней. Незаметно, искоса. Не хотел спугнуть ее нежную непосредственность. Среди полей, шума моря и кипарисов она походила на героиню эпохи романтизма. Смотрела вдаль, на раскинувшиеся просторы, и, казалось, шея, осанка вытягивались вверх, по направлению к ним. Словно вот-вот она взлетит, и кудри ее каре, кружева платья будут колыхаться под порывами ветра. В ее взгляде читалась такая свобода, что Кирилл невольно хотел взлететь вместе с нею.
На шестой день приехал Бернар. Хозяин домика, в котором жили Кирилл с Таней. Он проверил участок и предложил им подвезти их до Ревест-дю-Бьона. Там проходил фестиваль каштанов.
Пока ребята собирались, Бернар вышел из своего форда и еще раз осмотрел поле. Своим шафраном он дорожил так, как дорожат золотом. Это — выгодный бизнес в Провансе. Всю дорогу он рассказывал им, как полезны эти цветы, в какие блюда их можно добавлять и как сложно их обрабатывать.
— Попробуйте, — протянул он ребятам крафтовую коробку.
— Только жена знает, как правильно готовить кексы с шафраном. Сам Шариэль оценил ее шедевр.
В этом они не сомневались. Терпкий аромат тут же заполонил машину, обещая тесто мягким и тающим.
— Вы тоже едете на фестиваль? — спросил его Кирилл.
— Да, конечно. Дело даже не в каштанах. Это больше для вас, приезжих. А я просто люблю праздники, где чтят нашу культуру. Я горжусь тем, что родился в Провансе. Здесь свои люди, свои запахи, природа такая, что будь где-то еще она в сто раз красивее, у нее не будет такой любви к человеку. Думаю, вы уже и сами поняли это. В Альпах совсем другой воздух.
Они приехали в самый разгар веселья. На небольшой сцене мужчины в национальных костюмах танцевали фарандолу. Толпа людей со смехом отбивала ритм аплодисментами. По периметру площади стояли ларьки. От многих из них шел обильный пар с ароматом свежеиспеченного хлеба. Оказалось, в них проходила дегустация каштанов.
— Смотри, каштановое варенье! — воскликнула Таня.
Только они подошли, дедушка в комбинезоне и белой рубашке протянул им большие ложки.
— Мадемуазель, — улыбнулся он Тане.
Попробовав его, она тут же скривила рот.
— Не понравилось? — спросил Кирилл, уже готовясь съесть свою порцию.
— Похоже на сладкий картофель. Своеобразный вкус.
— Ну, я люблю все своеобразное.
Он слегка лизнул лакомство, и тут же проглотил оставшееся варенье.
— А мне нравится.
— Значит, все остальное пробуешь ты, — засмеялась Таня и повела его к ларьку с хлебом.
Пожилая женщина отрезала им два кусочка. От них шел пар. Они были такими мягкими, что сами растворялись во рту.
— Неужели, его только что испекли?
— Похоже на то. Теперь понятно, почему здесь столько людей.
Они обходили палатки. От каждой шел свой аромат трав и специй. Ребята так увлеклись дегустацией местной кухни, что забыли про программу фестиваля. Когда они подошли к сцене, поток людей уже шел им навстречу.
— Ну и ладно, мы все равно не знаем французский. Не поняли бы ни истории каштанов, ни конкурсов, — улыбнулась Таня.
— Тогда зачем мы приехали сюда?
— Сейчас увидишь.
Она прижалась к нему, и они не спеша стали подниматься на вершину холма. Впереди все отчетливее виднелись горные цепи. Лучи солнца пронизывали их пики алым светом, пока над ними парили орлы, иногда скрываясь в розоватых облаках. В них вырисовывались фигуры персонажей из сказок.
— Что ты чувствуешь? — спросила Таня, когда они с Кириллом поднялись на вершину.
Он не отвечал ей. Альпы приковали его взор, и душа словно воспарила к ним. Ветер трепал его
