Сказка для старших - Максим Солохин

Что-то даст — это хорошо. Но Волшебник не про «что-то» говорил, а как раз про то, что надо. Опять нестыковочка.

Что поразило Митьку до глубины души — это что Мишка оказался человеком совершенно девственным в отношении волшебства. То есть он не только не умел колдовать — это бывает — он притом даже и не знал, что это так просто. Показав Мишке несколько простых вещей, Митька с удовольствием убедился, что это происходит не от тупости или неспособности. Глаза у Мишки загорелись, и он явно хотел узнать еще и еще. Его поразило, что можно так легко передавать другому мысли.

— Ого! — сказал Мишка. — Это оружие.

— Тебе все лишь бы оружие, — проворчал Митька.

Обычно неспособными к волшебству становятся дети, рано возлюбившими идею крутизны. Но Мишке-то, Мишке было явно наплевать, кто что про него подумает. Он аболютно не был крутым. Он должен, просто обязан быть способным к волшебству. Да он и был способным! Как же это — никогда не пробовал?! Это не укладывалось в голове.

— Ты что, никогда такого не видел?

— Ни разу, — твердо сказал Мишка. — Только слыхал.

— И никто из пацанов никогда ничего такого при тебе не делал?

— Каких пацанов? Я встречаюсь с ребятами только в школе… когда экзамены.

— А когда гуляешь? — не понимал Митька.

— Куда — гуляешь?! Я никуда не гуляю.

Митька на некоторое время лишился дара речи. Они познакомились с Мишкой во время славного прорыва сквозь банду Серого на Заречную, 7. И Митька не мог себе даже представить, что Мишка почти не знает родного города, не знает просто потому, что Антон не разрешает ему никуда выходить из церковной ограды, кроме как по делу! Мишка был затворником, он гулял только по прилегавшему к храму небольшому парку, притом у него была инструкция — если туда забредали посторонние, он должен был немедленно удалиться.

Короче, Антон растил пацана действительно как тигра в клетке. Что удивительно — ведь не так уж часто у Мишки возникала необходимость куда-то выйти за пределы разрешенной территории В ОДИНОЧКУ. Но при этом он уже несколько раз попадал в опасные переделки. А ведь городок был, в общем, тихий. Скажем, на Митьку никто не нападал… кроме знакомых. Складывалось впечатление, что на Мишку специально охотятся. Невидимые разбойники.

— Вы боитесь за него? — спросил Митька дядю Антона.

— Боюсь? Конечно, боюсь. Сын же.

— Потому и не выпускаете?

— Вовсе не поэтому. Просто не хочу, чтобы он жил по омерте.

— А надо же общаться с ребятами, — сказал Митька. — љ Ему же надо.

— А зачем?

— Ну, он же вырастет. Придется все равно общаться с людьми.

— Так он и общается с людьми. В Церкви полно людей.

— Все взрослые же. А с ребятами?

— А зачем ему с ребятами? Когда он вырастет, ему придется общаться не с ребятами, а как раз-таки — со взрослыми.

Митька затруднился с ответом.

— Вовсе и не надо ему общаться ни с какими ребятами, — сказал Антон уверенно. — љ Пусть с Богом общается. А если и правда надо — с ребятами, то Господь Сам устроит. Вот с тобой же он, к примеру, общается. Ты молишься — значит, свой.

Нетрудно было догадаться, что Антону не понравилось бы, узнай он, что Митька познакомил его сына с магией. Потому что детская магия — это омерта. Потому Митька эту тему развивать далее что-то расхотел.

— Понимаешь, — добавил Антон, — я хочу, чтобы он был цельный. Любить — так любить как себя самого. Драться — так драться до смерти. А твои ребята устроили себе серенький мирок, где все — наполовину. Это не жизнь, а цирк. Я хочу, чтобы Мишка жил не наполовину, а на всю катушку. А с вашей трусливой омертой это невозможно.

Ну, что тут скажешь? Правда глаза режет. Наполовину — этого Митька сам не любил. Но как это — жить на всю катушку! — это было Митьке непонятно. Потому что много в жизни несовместимого. Оттого-то люди и живут наполовину, что… как совместить несовместимое? никак. Выбирают часть. Половину. И живут.

— Мишка живет в другом мире, — объяснил Волшебник. — Он — воин, и живет в мире воина. Для тебя этот город — своя территория. Тут нет опасностей… а которые есть, давно изучены и хорошо знакомы. Это привычная головная боль. От которой тебе и надо исцелиться, чтобы стать белым магом. А Мишка тут — чужой. И город для него чужой. Он живет в крепости. Церковь — это крепость. Для него выход наружу — это вылазка. Понятно, что на него нападают!

— Так это же плохо, — сказал Митька.

— Почему — плохо?

— Мир у него плохой. Злой.

— Это просто мир воина. Он не злой, просто враждебный.

Митька поежился.

— Так ведь плохо так жить, когда мир — враждебный.

— Плохо, если нет оружия. А у Мишки полно оружия. Молитва за врагов — љ его главное оружие. Сама судьба на Его стороне. Сам Бог, Который судит судьбу. Потому что Мишка за них молится, а они за него — не молятся. Бог не предаст его им. Это, если вдуматься, страшное оружие. В любом случае действенное, чем бы враг ни был вооружен… сколько бы их ни было. Мишкина жизнь — это приключение. Разве он недоволен?

— Да нет, вполне доволен…

Митька не понимал.

— Я знаю, что тебя смущает, — сказал Волшебник. — Ты не понимаешь, как это совместить с верой в Бога. Но вспомни, что Он Сам говорил: "Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Но мужайтесь: я победил мир."

— Н… не знаю. Наверное, не это, — сказал Митька задумчиво. — Я просто не понимаю, чего же мы с Вами хотим: чтобы мир был хорошим, или чтобы — враждебным.

— Мы с тобой? Мы-то, если мы ищем белой магии, мы хотим, чтобы мир был хорошим. Не враждебным.

— А тогда как же со Христом? Его-то мир возненавидел.

— Ну, и что. Он победил мир. Он Воин. Он применил Свое оружие — и победил. Пасха — это победа. Он воскрес и будет судить Своих врагов.

Митька обеими руками почесал голову.

— Не понимаю. Совсем не понимаю.

— Что тут непонятного? Просто молитва — это не магия. Это совсем другой путь. Сравни меня и твоего Монаха. Мы с тобой хотим, чтобы мир был хорошим. Чтобы не было войны. А монах и Антон… они идут путем войны. Но если они хорошо вооружены, то у них мир тоже хороший, хотя и враждебный. Война ведь тоже приключение… для тех, кто жив-здоров останется.

Митькаљ неопределенно кивнул.

— В конце концов будет Воскресение, понимаешь? — сказал Волшебник. — Так что война, в конце концов, для всех — приключение. Так что разница не в этом. Не в том, хороший мир или плохой.

— А в чем?

— Мы хотим, чтобы было хорошо теперь, сейчас же. Чтобы теперь же не было сираданий. А у них план более глобальный.

— А это ж хорошо, когда глобальный, — вопросительно произнес Митька.

— Хорошо, — Волшебник кивнул. — Зато у нас все хорошо уже сегодня. А у них весь рассчет на будущую жизнь. Есть разница?

Митька кивнул. Конечно, хорошо бы прямо сейчас. Есть разница.

— Зато у них предлагается всемогущество, — сказал Митька. — Прямо сейчас.

Волшебник кивнул.

— Естественно. Есть минусы — есть и плюсы. Тебе выбирать, что лучше. Я свой выбор тебе не навязываю. Молитва — это хороший путь. — У нас есть общий враг. Это невидимые разбойники, бесы. Против них эффективнее всего именно молитва, вот и все. Дьявол сильнее нас, поэтому тут нам тоже необходимо всемогущество. Тут мы сходимся. Но сходимся лишь на время, как союзники, для совместных боевых действий. Но цели у нас — разные. Потому я и говорю: найди свою меру.

— Выбирать… — задумчиво сказал Митька. — А хочется все сразу.

Волшебник засмеялся.

— А вот Вы, — сказал Митька, — лично Вы, когда надо сотворить чудо, просто Богу молитесь, и все? И в этом вся магия?

— Нет, не так. Молиться действительно необходимо только когда делаешь что-то необычное… особенно в первый раз. Чтобы поверить, что мир еще лучше, чем до сих пор казалось. А потом просто, как в Евангелии, помнишь? Господь говорит: если скажешь горе: перейди отсюда туда и не усомнишься в сердце своем, будет тебе. Помнишь? Он не говорит: попроси Меня, и Я сделаю. А просто говорит: если скажешь горе и не усомнишься. Я просто говорю — и не сомневаюсь. И в этом — вся магия.

— Это здорово! — сказал Митька искренне. — Просто говорить — и не сомневаться — это здорово!

— Конечно. Это очень просто. И естественно — в моем мире. Перебирайся ко мне!

— Пока я даже представить себе не могу, как — перебираться.

Волшебник опять засмеялся.

— Представишь! Это, дружок, не проблема. Главное — мы тебя сдвинули с мертвой точки.

Митька кивнул. Но уточнил:

— Но в принципе — в принципе! — можно просто каждый раз молиться о чуде?

— Можно. В принципе. Только это — из пушки по воробьям. Молитва — дело серьезное. Спроси у Монаха!

— Но вначале-то все равно надо — молиться.

— Вначале — обязательно.