Литературные первопроходцы Дальнего Востока - Василий Олегович Авченко

молодые приспособились, занялись охотой. Некрасов, пишет Арсеньев, воспел крестьянина, убившего 40 медведей, а здешние братья Пятышкины и Мякишевы убили каждый более 70 медведей. «Затем следуют Силины и Воровы, которые убили по нескольку тигров и потеряли счёт убитым медведям». Некто Кашлев, «Тигриная Смерть» – среднего роста, сухощавый, застенчивый мужичок: «Убить зверя нетрудно, ничего хитрого тут нет, хитро его только увидеть…» Есть и такие, кто ловит тигров живьём.

Крестьянин Пятышин открыл в Ольге торговлю, но, будучи добрым и доверчивым человеком, раздал в кредит весь товар и разорился. Занялся рыбалкой – унесло невода. Добывал морскую капусту – рабочие-китайцы получили задаток и разбежались. Взялся за лес – смыло наводнением. Начал строить кирпичный завод – сбыта не было. Ломал мрамор, выжигал известь, строил дома, снова рыбачил… «Ни на кого не жаловался, винил только судьбу и продолжал с ней бороться».

Сам Арсеньев считал главными направлениями своей научной работы этнографию и археологию. Его учителями и корреспондентами стали такие заметные учёные, как этнограф Лев Штернберг, флорист Николай Александрович Пальчевский[242], генерал-губернатор Приамурья Николай Львович Гондатти[243] (он был и этнографом), археолог Пётр Кузьмич Козлов[244], географ Григорий Николаевич Потанин[245], этнограф и литератор Елпидифор Иннокентьевич Титов[246]… Человеку без академического образования и учёной степени, Арсеньеву было особенно важно профессиональное признание. Вот почему он так болезненно переживал выпады Альберта Николаевича Липского[247] (он же Григорий Дмитриевич Куренков) – «этнографа в штатском», участника одного из походов Арсеньева и яростного его недоброжелателя.

Всерьёз об Арсеньеве как об этнографе заговорили после экспедиции 1908–1910 годов и поездки в Петербург, где сообщениями Владимира Клавдиевича заинтересовались видные учёные – Пётр Петрович Семёнов Тян-Шанский[248], Василий Васильевич Радлов[249], Сергей Фёдорович Ольденбург[250], Юлий Михайлович Шокальский[251]. Арсеньева избрали действительным членом Императорского русского географического общества (ИРГО), причём рекомендации дали секретарь общества географ Андрей Андреевич Достоевский[252] (племянник писателя) и полиглот, этнограф, путешественник Анатолий Николаевич Гудзенко[253]. Арсеньев выступил с докладами «Китайцы в Уссурийском крае» и «Орочи-удэхе», за которые получил Малую серебряную медаль ИРГО. Штабс-капитана представили императору, осмотревшему его коллекции на выставке в Русском музее (литератор, этнограф Марк Константинович Азадовский[254] вспоминал: «Арсеньеву было приказано убрать с выставки все черепа, кости и все предметы, связанные с культом погребения, так как Николай II терпеть не мог всяких упоминаний о смерти»).

Этнографические интересы Владимира Арсеньева не ограничивались Приморьем – он хотел распространить свои исследования до островов Ледовитого океана. Но всё-таки главным делом своей жизни учёный называл «Страну Удэхе». Эта монография потеряна; таинственное исчезновение рукописи породило множество гипотез и домыслов.

Только в 2017 году краевед и журналист Иван Николаевич Егорчев[255], много лет изучавший наследие Арсеньева, обнаружил в архиве Общества изучения Амурского края (ОИАК) коллекцию негативов и фотоснимков с изображениями атрибутов шаманского культа, элементов удэгейского костюма, предметов быта коренных дальневосточников. На обороте карточек арсеньевским почерком были написаны названия изображённых предметов на двух языках – русском и удэгейском. Появилось предположение: эти снимки Арсеньев готовил в качестве иллюстраций для книги «Страна Удэхе». Вероятно, утраченный труд был им завершён или почти завершён. На некоторых из найденных в ОИАК снимков указаны номера страниц рукописи, к которым они должны были относиться: 1179, 1183… Значит, труд уже готовился к вёрстке?

Ещё в 1926 году Владимир Арсеньев выпустил брошюру «Лесные люди удэхейцы», в предисловии к которой писал, что это «краткое и популярное изложение большого труда “Страна Удэ(he)”», над которым он работает уже 25 лет и который намерен издать «в ближайшем будущем». В 1928 году писал востоковеду, историку Николаю Васильевичу Кюнеру[256]: «Все мои предшествовавшие работы и статьи являются не более как подготовительными материалами для основной моей работы “Страна Удэхе”. Эта монография – цель моей жизни. Если бы мне не удалось её издать, я счёл бы это большой личной катастрофой. За 27 лет мне удалось собрать такие материалы, которые уже вновь собрать не удастся».

«Страна Удэхе» должна была представлять собой этнографическое исследование в двух томах, включая русско-удэгейский словарь. Рецензентом согласился выступить Лев Штернберг, Владимир Арсеньев просил его стать и редактором. Однако в 1927 году Штернберг скончался. «Свою работу “Страна Удэхе” я намерен посвятить памяти Л. Я. Штернберга», – сказал Арсеньев в мае 1928 года на собрании в честь учёного. Искал ли он других редактора и рецензента для своего opus magnum – неизвестно.

В письме, датированном 27 июня 1930 года (за два с небольшим месяца до смерти), Арсеньев сообщал профессору Фёдору Фёдоровичу Аристову[257]: «Если я проживу ещё несколько лет и если я закончу три научных труда: 1) Страна Удэхе 2) Древности Уссурийского края и 3) Теория и практика путешественника, я не буду жалеть жизнь, не буду цепляться за неё…»

Не успел.

Предположительно, рукопись «Страны Удэхе» пропала при аресте вдовы Арсеньева. Соседка Арсеньевых утверждала: сотрудники НКВД при обыске вывезли из квартиры 19 мешков с документами.

Литературовед Александр Лобычев предполагал, что рукопись могли изъять не случайно, «до кучи», а осознанно: «В 20—30-е годы в Сибири и на Дальнем Востоке шла целенаправленная борьба с шаманскими культами и конкретно с самими шаманами – их арестовывали, сажали в лагеря, а предметы шаманских обрядов конфисковывались или просто уничтожались». Работа Владимира Арсеньева могла быть сожжена, как, к примеру, изъятая в те же годы при аресте уроженца Владивостока, футуриста Венедикта Марта рукопись его романа «Война и война». С другой стороны, есть примеры находок манускриптов, считавшихся утраченными. Может, и «Страна Удэхе» до сих пор пылится в каком-нибудь архиве?

У потерянной рукописи обнаружился немецкий след. В 1956 году в Дармштадте вышел труд «Лесные люди удэхе» («Die Waldmenschen Udehe. Forschungsreizenin Amur– und Ussurigebiet»). Высказывалось предположение, что это и есть пропавшая работа Владимира Арсеньева или что эта книга как минимум создана на основе его рукописи. Автором данного труда указан некто Фридрих Альберт. За этим псевдонимом скрыт российский исследователь немецкого происхождения Фёдор Альбертович Дербек[258]. Он учился в Петербурге, служил на флоте, потом в госпитале (был военным врачом). Начало ХХ века встретил во Владивостоке. Участвовал в работе Гидрографической экспедиции Восточного океана, изучал быт коренных народов, увлёкся местными фауной и флорой. Написал ряд научных работ, подружился с Арсеньевым, вступил в Общество изучения Амурского края и даже избирался директором музея ОИАК.

Известно, что Фёдор Дербек посещал Владимира Арсеньева на его владивостокской квартире незадолго до смерти учёного. Нельзя исключать, что Арсеньев передал рукопись «Страны Удэхе» Дербеку – для ознакомления, рецензирования, публикации или ещё в каких-либо целях. Вскоре после этого Дербек эмигрировал в Германию, где впоследствии и скончался – предположительно, в 1945 году, хотя по этому вопросу есть